Вера Колочкова - Ключи от ящика Пандоры
– Ир, мне Светлана Васильевна звонила. Сказала, что ты все знаешь.
– Да. Знаю.
И снова – глоток кофе. Будто ничего не происходит, обычный бытовой разговор.
– А почему молчала, если знаешь?
– А что надо было сказать? Чего ты от меня хотел услышать?
– Ир… Это совсем не то, что ты думаешь.
– Правда? Значит, у тебя нет ребенка на стороне?
– Есть, Егором зовут. Но он живет в другом городе.
– Это обстоятельство что-то меняет?
– Погоди, дай объяснить… Он в Марьинске живет.
– Ах вот как! Это где у вас филиал, да? Что ж, хорошо устроился – очень удобно иметь вторую семью в том городе, куда приходится постоянно ездить в командировки. Одна семья хорошо, а две лучше, да?
– Он мой сын, Ира. Давай начнем с этого. И всегда им будет.
– А кто против, Игорь? – Она резко вскинула голову, глянув ему в глаза. – Кто против-то? Конечно, пусть будет! Я страшно рада за тебя, Громов! У тебя есть сын! Поздравляю!
– Но послушай…
– Все, больше не хочу говорить. – Ира отодвинула чашку, намереваясь встать. – А о чем, когда и так все ясно?
– Но ты даже не выслушала меня!
– Ты хочешь, чтобы я сидела и слушала? Про все десять лет, в подробностях? А если я не могу? Ты представь хотя бы на секунду, что я – не могу? Что мне, допустим, больно, нестерпимо больно это слушать?
– А ты все-таки послушай! Я просто хочу рассказать, как все было… Вернее, объяснить. Понимаешь, она любила меня. Правда. И я не мог… Было бы подло с моей стороны бросить ее в таком положении.
– В каком – положении? Во влюбленном?
– Да нет! В беременном! Я ж не думал… Я полагал – это просто случайная связь. Ну, было и было. С кем не бывает!
– Со мной, например, и быть не могло.
– Ты женщина. Это понятно. А я мужчина и должен нести ответственность за свои поступки.
– Случайные связи – это поступки?
– Но она и впрямь меня любила. А я любил тебя. И сейчас люблю. Ты же знаешь.
– Я уже ничего не знаю, Игорь…
– Она любила меня и родила мне сына. Я не мог позволить себе быть непорядочным в этой ситуации!
– Ну да. Меня обмануть – это можно себе позволить…
– Но по отношению к тебе я ведь тоже когда-то поступил порядочно.
– Что?! Что ты сказал?
Ирина задохнулась, глядела на него во все глаза, будто не узнавая. Кровь пульсировала где-то под диафрагмой, и вдох-выдох получался болезненным, сжатым, будто в комнате совсем исчез кислород. И голос получился хриплым, немного сдавленным:
– Значит, порядочно поступил! Я родила тебе детей, и ты поступил со мной порядочно. Прошло два года, и ты решил наконец поступить порядочно. Ах, какой молодец! Горжусь тобой! Я тебя любила, а ты, оказывается, поступил порядочно – всего лишь!
– Ну, прости, глупость сморозил.
– Почему же глупость? Все правильно говоришь! Со мной – порядочно, и с ней – порядочно!
– Ира! Ну что ты несешь? Ты же знаешь, что это не так! Я тебя любил и люблю! Тебя одну…
– Тогда при чем здесь порядочность по отношению ко мне?
– Еще раз прости – не так выразился. Да, я виноват, очень виноват перед тобой! Но я не мог поступить по-другому! Ребенок же ни в чем не виноват, правда? Прости меня! Давай забудем…
– И про сына твоего – тоже забудем?
– Ты – забудь. Мой сын – моя проблема. Обещаю, что ты его никогда не увидишь. Я понимаю, как тебе тяжело, но бросить его не смогу, прости.
– И будешь ездить… туда?
– Да, буду. Я и без того очень редко езжу, а он все время ждет.
– А ты с ней спишь, с той женщиной, его матерью, когда приезжаешь? Только правду говори!
– Ира…
– Так да или нет?
– Ну… Нет, если хочешь.
– Хм… Если хочешь… Какой ты странный, Громов, ей-богу. Если хочешь, главное! Что – хочешь, зачем – хочешь? Сам прощения просишь, и тут же – если хочешь! Так и скажи прямо – да, мол, сплю. Ты же у нас порядочный, по-другому не можешь, как выяснилось. Спишь со всеми, кто тебя в одночасье полюбит. А если я тебя разлюблю, со мной спать не будешь?
Она рассмеялась коротко, хрипло, с надрывом. Он глядел настороженно, вцепившись пальцами в пустую кофейную чашку. Потом произнес тихо:
– Я тебя понимаю. И боль твою понимаю. Поверь – больше никогда и ни с кем.
– Ну да. Как говорится, лучше меньше, да лучше. Количество измен не определяет их качество. А только от этого не легче, совсем. Я-то тебе ни разу не изменила, представляешь? С третьего класса…
– Я знаю, Ир. Давай забудем. Ну, может, со временем… Так получилось, пойми. Ты же у меня умная.
– Да, умная. Как в том анекдоте про молодую любовницу, помнишь, Горский рассказывал?
– Нет, не помню.
– Ну как же… Привел пожилой начальник на корпоратив свою пожилую супругу, а вокруг молодые сотрудницы вертятся. Жена спрашивает – которая из них твоя любовница? Он показывает на одну – вот эта, мол. Жена ее долго разглядывала со всех сторон, хмыкала. Потом дергает его за локоть, шепчет на ухо с гордостью – слушай, а наша-то – лучше всех… Чего не смеешься, смешно ведь!
– Мне не смешно…
– А вот мне – смешно! Ладно, устала, пойду прилягу. После вчерашнего пьянства голова болит.
– Но мы же не решили ничего.
– Завтра, Громов, все завтра. Будет новый день, будут и решения. Не входи сегодня в спальню, будь другом. Вообще не входи. Девчонкам скажи, что я заболела, ладно?
– Не пугай меня!
– Не бойся, таблетками травиться и вены резать не стану. Вот если бы десять лет назад… А сейчас – нет. Не тот возраст, прости. Смешно как-то получится. И впрямь дико спать хочу.
И в самом деле уснула, добравшись до кровати. Организм сработал мгновенно, будто чья-то заботливая рука дернула за стоп-кран. Наверное, ему виднее, когда надо включать инстинкт самосохранения. Вот – сохранил, дал небольшую передышку. Для чего, спрашивается?
Ирина открыла глаза и удивилась поначалу. Казалось, проспала не больше часа, а в комнате уже сумерки. Судя по сгусткам темноты по углам, довольно поздний уже вечер. И в доме тихо очень. Настороженная тишина, неприятная. Как перед грозой…
Она села на постели, чуть поскуливая от боли в затекшей руке. Тело было вялым, безжизненным, в памяти так же вяло ворошился давешний разговор с Игорем. Зевнула. Поежилась. Тоска. Какая тоска, боже мой. Еще и выспалась зачем-то. А что ночью делать? Плавать в этой тоске до рассвета? Идти чемоданы собирать? Ну, с чемоданами – это потом, всегда успеется.
Все-таки пришла о них мысль. Говорят, всегда надо доверять первой мысли, если в чем-то сомневаешься. Но, с другой стороны, сомнения – это ж продукт работы бодрого сознания, а оно сейчас далеко не бодрое, сумеречное скорее. И надо как-то до утра дожить. Снотворное, что ли, принять? Где-то на кухне, в аптечке, были таблетки феназепама… Не бродить же всю ночь бессонной тенью по дому!
