Кофе по-ирландски (СИ) - Полански Алла

– Нет, перекатался на каруселях.

– Да ты что… вот бедненький-то… Ты смотри, мужика беречь надо!

– Так, а что его беречь-то, мам? Он же всего лишь клубный алкаш. Сама же говорила…

– Ну, говорила-говорила… Мамы, знаешь ли, тоже могут иногда ошибаться. Но крайне редко. Поняла? Не каждый мужик повезёт женщину с ребёнком на аттракционах катать.

– Мама! Мамуля, ты просто чудо! Как же тебе мало надо, чтобы кто-то превратился из алкоголика-дебила в хорошего мужика!..

– Ладно тебе! Познакомишь?

– Нет!

– Ну мне же интересно…

– А вот будешь себя вести нормально – познакомлю.

– Так, всё – не буду вам мешать. Пока. Потом позвоню.

Только положила телефон в карман – Паша идёт. Хорошо хоть не слышал… Радостный такой, отпустило, видимо.

– А где Данька?

– Ужасами в пещере наслаждается. Ты как?

– Нормально уже. Больше я с тобой кататься не буду!

– Ой, напугал-то! А мне, думаешь, приятно было оплеуху получить?

Смехом заливается. Точно отошёл.

– Да уж, хороши оба!

– В расчёте теперь.

Мы прокатили Данилку ещё на каких-то чудо-машинах, а потом отправились домой. По дороге снова позвонила мама с вопросом: «А как у вас там дела?».

Я начала злиться: дома и так есть нечего, а Паша явно собирается задержаться, так тут ещё и мама названивает…

Недалеко от дома меня снова остановил её звонок.

Еле сдержалась, чтобы не закричать:

– Да, мам. Что ещё?

– Ну чего ты сразу… грубая такая! Я просто хотела предложить… Там этот твой… рядом?

– Да, мама.

– Слышишь чего… давай-ка я Даньку заберу.

– Мама! Ты чего там себе думаешь?

– Ну как чего? Чего-чего… Ну что я, совсем, что ли, ничего не понимаю… Веди давай!

Ну, значит, веду. Мне-то, если честно, очень хотелось побыть с Пашей наедине.

Сам Данила ни капельки не расстроился тому, что останется у бабушки – малыш устал и очень сильно хотел спать, а мы по пути домой зашли в магазин – надо же было что-то к ужину купить… И тут мой взгляд притянул аквариум. В нём плавали и напрашивались на сковороду… карпы – обычные и зеркальные. Их редкие, но крупные чешуйки так и блестели, маня и отправляя моё сознание в Питер… к Тёме.

«Никогда не ела в жизни такого вкусного карпа»…

– Тебе карпы нравятся?

– Да… очень.

– Фу! Карп – ужасно костлявая рыбёха! Давай лучше форелькой побалуемся. А?

Да, уж лучше форельки, чем весь вечер проводить в воспоминаниях – прямо отлегло от сердца! Вот бы и Паша оказался любителем мяса карпа.

Направляясь к кассам, я всё продолжала оборачиваться туда, где с десяток карпов провожали меня своими огромными круглыми глазами, и это наваждение наконец-то прошло только тогда, когда мы вернулись с пакетами продуктов домой.

Приготовление ужина полностью захватило меня. Мама всегда удивляется, как во мне сочетаются два совершенно противоположных качества – ненависть к уборке квартиры и любовь к кулинарному искусству. А что тут удивительного? В уборке ведь нет никакого творчества, тогда как приготовление пищи сродни трудам живописца. Из самых обычных продуктов можно исполнить массу различных блюд. Возможно, секрет крылся в правильном использовании специй, коих на моей кухне завсегда предостаточно.

От процесса отвлёк телефонный разговор Паши с особой женского пола. Я не любитель подслушивать, но, как и все страдающие близорукостью люди, в не меньшей степени страдала и от обострённого слуха. Хочу или не хочу, а слышу много лишнего.

– Ты чего так кричишь? Успокойся!.. Я не дома, не могу говорить! Позвони позже!.. Да, сама виновата!..

И всё в таком же духе. Он явно с кем-то ругался, этот кто-то явно был женщиной, и, ко всему прочему, с этим «кто-то» женского пола Паша явно почему-то не хотел говорить при мне.

Волнение нарастало, и я уже была совершенно уверена, что рыба безнадёжно пересолена… Ну и пусть! Пусть подавится своей форелью!

Вот скотина! Так это он за моей спиной… Вот оно что…

Сейчас я ему и картошечку сделаю такую, что пальчики оближешь!

Ага! Пальчики оближешь и водичку побежишь пить. Где там мой кайенский перчик?..

Через час «романтический» ужин был готов. Накрыли небольшой столик в комнате, вместо стульчиков использовали подушки от дивана. Паша зажёг свечи, а я для пущей загадочности включила музыку. Сижу, улыбаюсь… Ничего не говорю, потому как в горле стоит такой ком, что и не проглотить.

– Ну что, за твои золотые ручки? Пахло так вкусно, что я уже слюной изошёл.

– Угу.

Паша кладёт себе в тарелку внушительный кусок рыбы и пару картофелин, запечённых под грибным соусом. Для виду накладываю и себе тоже. Выпиваем по бокалу вина и…

– Ты чего?! Это же есть невозможно!

И за сок хватается.

– Да? А что такое? Тебе не нравится остренькое, дорогой? А мне вот нравится. Да и на солёненькое что-то вдруг как-то потянуло…

Жадно пьёт и делает глаза круглыми. Они краснеют, из них текут слёзы, а мне его не жаль, ну ничуточки! Вскоре Паша потихоньку приходит в себя.

– Ну что? Перчинки в жизни захотелось, да? Ну так бери! Ешь полной ложкой! А теперь допивай и сваливай отсюда!

– Да… да… да… ты что? Что с тобой?

– Ничего со мной! Я себя дурить никому не позволяла. И ты не будешь исключением. Понял?

– Ты о чём, Тань? Что я сделал-то?

– Сам знаешь! Будешь в следующий раз, когда познакомишься, конспирацию получше соблюдать. Чтоб тебе жёны в ненужный момент не звонили и скандалы не устраивали! И чтоб ты знал: форель твоя – ерунда по сравнению с карпом!

– А карп-то при чём?

– Тебе не понять!

– Да ты просто с ума сошла! Я все понял! Боже! Да ты бы хоть спросила! Это же мне сестра из Германии звонила, она со своим бойфрендом в очередной раз поссорилась и просто поплакаться хотела!

– Хватит врать!

– Да не вру я! Я вообще не вру никогда – запомни это раз и навсегда!

Весь мой опыт говорил о том, что мужчинам нельзя верить, даже если они утверждают, что говорят правду. Но на этот раз так хотелось, чтобы всё это действительно не оказалось ложью…

– Точно не врёшь?

– Не вру! Ну ты даёшь! Это ты специально всё пересолила и переперчила?

– Да.

– Ну…. И что же нам теперь есть?

Сажусь на подушку и плачу. Нет, не плачу, плач – это что-то тихое. А я рыдаю. Рыдаю так, что сил нет.

Садится рядом и обнимает. Вытирает рукой мои слёзы.

– Вот говорил же, что ты дурочка… Дурочка и есть, да ещё и ревнивая.

– Я не ревнивая! Просто… просто…

Снова плачу.

– Чем же я заслужил такое недоверие?

– Ничем! Но… мог бы хоть сразу сказать про сестру.

– Я не думал, что это важно, да и вообще – как ты услышала?

Всхлипывания стихают – я начинаю улыбаться.

– Секрет!

– Ладно. Секрет так секрет. Эту солёно-перчёную гадость надо выбрасывать, но у нас есть фрукты и вино, а это тоже неплохо. Только пообещай мне, что таких глупостей больше не будет.

– Обещаю, не будет… Ну таких, по крайней мере, точно не будет.

Он качает головой, и пока мы вдвоём валяемся на полу, увлечённые просмотром фильма, мне становится ужасно стыдно. Я вдруг увидела себя со стороны и поняла, что выглядела совершенной идиоткой. И как он ещё не ушёл… Вот терпение-то!

– Па-а-а-аш… прости меня…

Прижимает к себе.

– Да ладно, мне даже приятно, что меня кто-то ревнует.

Улыбаюсь, заглядываю ему в глаза. Они смеются, и в них столько тепла, что становится понятно – я и впрямь круглая дурочка.

Это было, наверное, самым странным свиданием в моей жизни. И самым нежным, самым красивым.

ГЛАВА 17. ХИРУРГИЯ ДУШИ

10 ОКТЯБРЯ

Летели дни, календарь чётко отсчитывал месяц, другой, третий… Всё у меня налаживается. Паша работает и учится. Мы проводим все выходные вместе. Когда – с Данькой, а когда и без него. Часто встречаемся с Максом и Ирой. Я счастлива… почти счастлива.