Призрачный рай - Mila Moon
— Забей… Просто иногда хочется кому-то выговориться. Сегодня это ты, — он переводит на меня затуманенный взгляд и убирает с лица упавшую прядь, заправляя за ухо.
— Откуда ты знаешь о легенде?
— От мамы… — его голос обрывается и в нем отчетливо слышится боль, которая отзывается эхом в моем сердце. — Она любила рассказывать разные истории. Петь песни…
— Почему говоришь о ней в прошедшем времени? — задаю вопрос, боясь услышать ответ.
— Она ушла, — сипло произносит Оззи и откашливается. — Знаешь, это не самая лучшая тема.
— Ладно, — я провожу пальцами по его футболке и вздыхаю. — Ты ирландец?
— Нет, — он улыбается и подносит мою руку к губам, оставляя легкий поцелуй.
— Тогда откуда знаешь ирландский? Ты на нем говорил пару раз.
— Мама ирландка, она часто говорила на родном языке, учила меня.
— Вот как, интересно, — я вспоминаю о брошенной фразе и спрашиваю: — Что ты сказал вчера, когда уходил?
Черт, это произошло вчера, а кажется, будто прошел месяц, если не больше.
— А ты как думаешь? — таинственно улыбается Оззи, продолжая невесомо целовать мою ладошку.
— Ну, я не знаю, — задумчиво произношу, поднимая глаза на прозрачный купол. — Прозвучало, как извинение…
— Ты права.
— Ты извинился? — удивляюсь, округляя глаза. Даже в нетрезвом состоянии поражаюсь этой новости.
— Ну да, а что? — хмыкает он в ответ, притягивая ближе к себе за затылок.
— Не делай так, — испуганно бормочу, отстраняясь.
— Почему? — соблазнительно шепчет Оззи, пробегая кончиками пальцев по моей спине.
— Блин, я вообще думала, что ты гей! — громко восклицаю, перебивая музыку, и подпрыгиваю.
— Чо-о-о?
— Да, — я дергаю плечом и усмехаюсь. — У тебя ведь смазливая внешность…
— Ты чо обалдела, колючка? — злится парень, подрываясь резко со своего места.
— Ладно-ладно! Потом я взяла свои слова обратно, когда поняла, что ты бабник! — пячусь, пошатываясь и хихикая, куда глаза глядят.
— Я сейчас покажу тебе, какой я гей, — возмущается Оззи.
Я взвизгиваю и начинаю носиться, как угорелая по странной комнате, но «гейбабник» быстро настигает меня и опрокидывает на белый диван, нависая сверху. Он проводит носом по шее и целует возле уха, что-то бормоча на ирландском. Черт бы его побрал! Я ведь не понимаю!
— Давай не будем делать ничего лишнего.
— Давай без «давай»? — улыбается Оззи, вызывая во мне странные ощущения неведомые раннее. — Сегодня день безумных поступков, помнишь?
— Кажется, я достаточно накосячила за этот день, — смущенно шепчу, смотря поверх его плеча. Невероятно. Как быстро человек может опьянеть и отрезветь. Я ведь четко знаю, к чему это ведет, почему же не отталкиваю его, не ору?
— Сегодня — это сегодня, Лив. Завтра — это завтра.
«Ты делаешь ошибку, Лив. Остановись, пока не поздно».
— Тогда пусть завтра никогда не наступит, — грустно бормочу, ловя на себе его взгляд.
Горячие губы требовательно накрывают мои, комната исчезает и, кажется, будто мы парим под этим куполом в звездах. Все вопросы испаряются, как стыд и другие подобные чувства, остается только одно — удовольствие и желание. Забываю о том, что не умею целоваться и это первый поцелуй в моей жизни. Оззи — первый. Догадывается ли он? Теряюсь в этом водовороте, вихре, не понимая, почему мне нравится. Почему я хочу постоянно ощущать его руки на себе, целовать губы. Почему? Вчера я ненавидела его, сегодня растворяюсь в нирване, забывая про все обиды, издевательства с его стороны. Неужели это правда, что от ненависти до любви один шаг? В моем случае тоже действует такой закон?
Почему я хочу, чтобы это не заканчивалось?
Я смотрю на его губы и думаю только о том, что они созданы, чтобы их все время целовали, и я целую его, чувствуя, как он улыбается.
— Ba mhaith liom tú… - шепчет Оззи, покрывая мое лицо нежными поцелуями.
Я не задаю вопрос «Что это значит?», потому что знаю на него ответ.
Перемены… Они мне нравятся, но я не хочу, чтобы завтра наступало и отбирало эту прекрасную сказку.
Глава 15. Гребаное утро и муки совести
Я проникаю в твоё сердце, малышка, бросаю на землю, разрываю и проглатываю. Да, похищаю тебя и пускаюсь во все тяжкие. Я сотру тебя в порошок. Врезавшись тебе в сердце, я собираюсь жить вечно, пусть даже и умру, иди сюда, девочка, ты называешь меня монстром… Я войду в твоё сердце.
EXO «Monster»
Оззи
Самый лучший танец — танец языков и тела. Я задавал ритм, она подчинялась. Я был ведущим, Ливия ведомой. Я чувствовал на губах едва уловимый привкус вина и цитруса, углублял поцелуй и смотрел, как ее ресницы трепещут, дыхание учащается и стук сердца тоже.
Пальцы скользили вдоль тонкой талии, спускаясь ниже, и замерли возле желанного места. Пока каждый новый поцелуй срывал с ее губ тихий стон, руки действовали уже автоматически и знали свое дело. Я хотел растянуть удовольствие, но в то же время не мог остановиться, потому что радости вперемешку с удивлением не было предела. Ливия в моей власти. Только думая об этом, я получал наслаждение. Всего бокал вина — и она тает в моих руках, как горький растопленный шоколад. Внутри бурлило странное чувство, будто я сорвал джек-пот в лотерее, а Ливия мой выигрышный билет.
Глаза пристально следили за каждым ее вздохом или движением, боясь упустить важные детали. Я устранял преграду за преградой, становясь ближе к заветной цели. Она напоминала одно из вкуснейших пирожных Пьера Эрме (известный французский кондитер). Только попробовав шедевр, будто находился в Эдеме, среди долин и птиц, получая райское удовольствие.
Язык пробовал на вкус ее нежную кожу, обводя каждую линию и выпуклость. Это было целое искусство, которое приносило невероятное блаженство. Я знал, как доставить удовольствие обоим, и это возбуждало втройне. Как прикоснуться, к какой точке дотронуться или прикусить, чтобы увидеть заветные мурашки — они не могли солгать.
И мурашки Ливии не врали, заводя еще больше.
Я ожидал чего угодно, любой концовки этого вечера, но точно не такой. Девушка, ненавидящая меня, которая не боялась высказать в лицо все, что думает, сейчас находится под полным контролем. Колючка превратилась в послушную кошку. Я могу сделать с ней все, что пожелаю. И я не буду упускать возможности.
Я рисовал дорожки на ее животе, поглаживая бедра, и двигался к заветному треугольнику. Губы коснулись резинки трусиков, а глаза уперлись в… Единорог? Я даже не понял, что произошло, и быстро отстранился, разглядывая рисунок. Что, бля, за хрень вообще?
