Безмолвный король - Амо Джонс
Думаю, подарок ему понравился.
Глава 17
– Я хочу, чтобы вы подумали о стене, о пуленепробиваемой стене, которая не сломалась бы под натиском ни одного существующего оружия, – произнес Роб, расхаживая перед нами, семью мальчиками, взад и вперед.
Все жизнь мы были связаны: кто-то семейными, а кто-то дружественными узами. Все они были моими братьями. Я решил заботиться о них – ни одна семья не способна была создать братство, подобное нашему, что делало нас самыми сильными и смертоносными из всех Королей. Отец говорил, что прошлые поколения всегда ссорились, не в силах поладить друг с другом. Неважно, будь то борьба за девушку или просто несовместимость характеров – связи никогда не было. Не существовало поколения, которое было бы таким же единым, как мы, поэтому у них были на нас большие планы.
– Стена? – Нейт хмыкнул. – Ты привел нас сюда, чтобы рассказать о стене?
Роб раздраженно отмахнулся от него и продолжил маршировать перед нами из стороны в сторону.
– Я хочу, чтобы вы начали строить эту стену внутри своего мозга, но, прежде чем вы начнете, вы должны удостовериться, что рядом с вами есть шесть мест. Не восемь, не два, не какое-либо другое число – всего их должно быть семь, – он делает паузу, глядя на меня.
Я не был маленьким. Для десятилетнего ребенка я был довольно высоким, но, глядя на Роба в этот момент, я чувствовал себя ростом в два фута.
– Я хочу, чтобы вы начали строить эту стену уже сегодня. Работайте над этим, тренируйте свой мозг, чтобы возвести ее, потому что к моменту вашей инициации эта стена должна быть очень крепкой. Непоколебимой. Это, – Роб обвел нас пальцем, – те, кому вы можете доверять. Никто другой этого не заслуживает.
– А как же мой папа? – возразил я, глядя на парней, которые смотрели на меня, мысленно говоря мне «заткнись».
Роб был страшен, но и меня было нелегко напугать.
– Даже твой папа. Он прошел через то же самое, когда был в твоем возрасте, и через это же пройдут те, кто придет после тебя.
– Это значит, что мы должны иметь детей? – Хантер наморщил лицо.
– Да, – прервал меня отец, заходя внутрь в одном из своих прекрасных костюмов. – Однажды у тебя будут дети.
– Нет уж, спасибо. Я не хочу детей.
В очень раннем возрасте я понял, что дети мне совсем не нравятся, и сомневался, что это когда-либо изменится. Считайте это комплексом единственного ребенка.
– О, держу пари, что у тебя с Хейл будут дети к тому времени, когда тебе исполнится шестнадцать, – фыркнул Эли, но к нему никто не присоединился.
– Нет. Я не хочу.
Отец опустился на колени, глядя мне в глаза.
– Ты станешь отцом, сынок, и, к счастью для тебя, у меня есть кое-кто на примете.
Я нахмурился.
– Что? Кто?
Я все еще не собирался заводить детей, но мне все равно хотелось узнать, с кем, по его мнению, я должен сойтись.
Он полез в передний карман куртки и вытащил оттуда маленькую фотографию, перевернув ее, чтобы показать мне. Это была маленькая девочка, примерно того же возраста, что и я или чуть младше. У нее были каштановые волнистые волосы, пухлые щечки, яркая улыбка и голубые глаза. На ее щеках виднелось несколько веснушек, и она держала в руках охотничье ружье.
– Эта девочка.
– Эта девочка? – спросил я в недоумении.
Видимо, отец забыл принять лекарства. В этой девочке не было ничего выдающегося, в своей школе я видел куда лучше, но… в ней было что-то контрастное, какой-то дисбаланс. И ее глаза. Ее глаза съедали расстояние между нами, несмотря на то, что она смотрела на меня только с фотографии.
– Кто она?
Папа покосился на меня, заметив, что другие парни пытаются ее рассмотреть. Сложив фотокарточку пополам, он сунул ее обратно в карман, бросив на всех предупреждающий взгляд.
– Кто-то, кто появится в твоей жизни именно в тот момент, когда ты будешь в этом особенно нуждаться.
– Судьба?
Я не знал, что означает это слово, но часто слышал, как его используют взрослые.
Он засмеялся.
– Не судьба – карма. Твой сигнал к пробуждению.
Телефон, вибрирующий на кухонном столе, отвлекает меня от готовки. Я неплохо готовлю, так как мои родители постоянно уезжали, оставляя меня одного, и мне пришлось научиться делать простые блюда вроде яичницы, тостов и бекона. Поскольку для выживания этих навыков было вполне достаточно, я ими и ограничился. Потянувшись к телефону, я смотрю на экран и, увидев, что мне звонит мама, включаю громкую связь.
– Да? – я беру лопатку и распределяю яйца по сковороде.
– Я просто хочу убедиться, что ты не спугнул ту девушку.
Я фыркаю.
– Думаю, нет.
Она замолкает, и я наклоняюсь к экрану, проверяя, не бросила ли она трубку.
– Бишоп, как много она знает?
Я проверяю бекон в духовке и слизываю соус с кончиков пальцев.
– Достаточно, но не все.
– И что именно ты собираешься ей рассказать?
– Все.
– Бишоп… – предупреждает она. – На твоем месте я бы рассказала ей некоторые вещи, но все – это слишком, она может быть к такому не готова.
– Мама, я думал, что после того, как отец так долго держал тебя в неведении, ты будешь только за. Ты ведь сама говорила: «Не храни слишком много секретов, сынок».
– Ради ее безопасности, Бишоп. Ты знаешь своего отца, нужно ли мне говорить больше?
Я захлопываю дверцу духовки и вздыхаю.
– Не нужно, но, если бы до этого дошло, я бы сам с ним разобрался.
– Мой сын – рыцарь…
Она дразнила меня, потому что я слышал нотки юмора в ее голосе, но, кроме того, я чувствовал ее опасения. Она боялась. По объективным причинам. Никто в здравом уме не пойдет против моего отца, но если и способен кто на это, то это я. Как бы я его ни уважал, как бы ни искал его одобрения в большинстве своих поступков, когда дело доходило до Мэдисон, все это становилось неважным, и, думаю, он тоже об этом знал.
– Где ты?
Я выключаю духовку и снимаю сковороду с
