Ты центр моей вселенной - Милау Элли

из носа, попробовала стереть пальцем и увидела на нем кровь. В тот же миг в голове как будто взорвалась бомба, отозвавшись невыносимой болью, меня затошнило. Кто-то рядом что-то говорил, но я толком ничего не слышала, все звуки были приглушенными, как будто сквозь вату. Меня еще раз тронули за плечо, что-то спрашивая. Сконцентрировалась на говорившем, но не узнала этого мужчину, он что-то говорил о помощи, но ничего не было понятно, все было как в тумане. Вспомнила о Левике и посмотрела на сиденье водителя. Ее голова лежала на подушке безопасности, а по лбу стекала кровь, машина была сплющена с ее стороны. С моей стороны тоже, но не настолько сильно. Боже, надеюсь, она жива. Попыталась пошевелиться, все тело отозвалось болью, я застонала.

– Девушка, вы можете пошевелиться? – Разобрала я.

– Да, – еле выговорила.

– Помощь уже едет.

– Все тело болит, – сквозь слезы.

– Не двигайтесь, скоро подъедет подмога, и вас вытащат.

– А что с моей подругой? Она жива? – обеспокоенно.

– Не знаю, ее дверь заблокирована, не могу открыть. Вы можете рукой пощупать ее пульс? – Я пошевелила рукой. Одна рука, хоть и болела, но я могла ею двигать, а вторая застряла в ремне безопасности. Сквозь боль свободной рукой дотянулась к ее шее и не смогла прочувствовать пульс. Боже, только не это! Господи, пожалуйста! И тут я услышала тихий стук сердца, а через мгновение еще один. Слава Богу! Пульс был, хоть замедленный и еле слышный, но был.

– Левика, милая, держись. Пожалуйста, не умирай, – в отчаянии рыдала.

– Девушка, у вашей подруги пульс есть?

– Да, но еле прослушивается.

– Уже подъехала помощь, так что держитесь.

А дальше был слышен скрежет металла, спасатели метушились вокруг машины. Сначала вытащили Левику и куда-то унесли, а потом меня положили на носилки и занесли в машину скорой помощи.

– Сколько пальцев? – спросила женщина в форме спасателей, посветив перед этим фонариком в глаза и показывая пальцы.

– Два.

– Тошнит, голова кружится?

– Да.

– Руками пошевелить можешь?

– Да, но очень больно.

– Хорошо, а теперь попробуй поднять одну ногу, а потом вторую. – Я сделала, как она просила, но было невыносимо больно.

– Ужасно больно, – застонала.

– Это хорошо, возможно только переломы, но ничего более серьезного, - сказала она. – Это немного облегчит боль, – и вколола мне что-то в руку.

– Я была не одна, где моя подруга?

– Ее увезла другая бригада скорой. Состояние тяжелое. Больше не знаю. Мне жаль. Как тебя зовут?

– Ария.

– Ария, ты помнишь телефон кого-то из близких? Чтобы я могла позвонить и сообщить, где ты.

– Да. – Я продиктовала номер Брюса, который знала наизусть, боль немного отпустила, стало легче дышать.

Оказавшись в больнице, мне сделали несколько снимков и сказали, что мне повезло. Всего лишь сотрясение и сломана правая рука, но перелом не сильно серьезный, мне ее сразу же вправили и поставили гипс. А еще перелом голени, но закрытый и без смещения, поэтому тоже только наложили гипс. Говорили, что все скоро заживет, но мне надо будет немного полежать в больнице под присмотром из-за сотрясения. Вдруг мне станет хуже, возможны как головокружение, так и рвота. Меня поместили в уютную палату, где было еще две женщины. Чуть позже пришел Брюс. Он влетел в палату с озабоченным видом, сразу кинулся к моей койке, обнимая. Было больно, поэтому я скривилась. Он, увидев это, сразу же отстранился.

– Прости, Ария, не подумал. Как ты себя чувствуешь?

– Уже лучше. Мне вкололи обезболивающее средство и наложили гипс, чтобы я не двигала рукой и ногой. – Он приподнял одеяло и увидел эту «красоту», спрятанную под ним.

– Ария, как же так? Что произошло?

– Не знаю, все происходило мгновенно. Мы спокойно ехали, а потом эта желтая машина, – замолкаю, вспоминая. – Она появилась внезапно и помчалась на нас. Не знаю, с какой скоростью она двигалась, но явно запрещенной. Левика увернулась от нее, но не увидела столб. Кстати, что с ней? Ты что-то знаешь? – поднимаюсь, но начинает кружиться голова, поэтому плюхаюсь обратно на койку.

– Успокойся, не поднимайся. Ее как раз сейчас оперируют, так что пока никаких прогнозов, но все плохо.

– Что говорят, зачем операция? – взволнованно.

– Что-то с позвоночником, а еще выкидыш. Не знаю, но она в очень тяжелом состоянии, – говорит грустно. – Джон места себе не находит, мечется по больнице. Не знаю даже, что ему сказать. Неизвестно выживет ли, – вздыхает, а я начинаю плакать. Бедная Левика, как же так? Почему?

Мы молчим, я плачу, а он поглаживает меня по плечу. Немного успокаиваюсь в его объятьях, а Брюс говорит.

– Я вот о чем подумал, расскажи подробней о машине, которая на вас летела.

– Я ее не успела рассмотреть, но это ярко-желтая, мне кажется спортивная машина, хотя я не уверена. – Брюс задумчиво чешет бровь, а потом его взгляд озаряется.

– У Анджелы есть такая, если это она, я ее точно придушу или Джон.

– А если это не она?