Солнечные пятна - Тори Ру
Я лежу с закрытыми глазами и слышу брата, который читает мне альтернативную историю Золушки, чье платье превратилось в тряпье прямо посреди бала. Гости в ужасе разбежались, принц слинял. Брат переворачивает страницу волшебной книги с картинками и, улыбнувшись, исчезает. Сумасшедший сон прерывается стуком в дверь.
На полу у дивана оживает и загорается голубой подсветкой телефон, оповещая о входящем вызове. «Артем» — с трудом фокусируюсь на черных буквах на экране. Следующих секунд я не помню — сбрасываю одеяло, вскакиваю и, сшибая худыми плечами углы, несусь в коридор. Борюсь с заевшим замком, распахиваю дверь, вижу на пороге того, кого уже отчаялась увидеть, и он кажется мне продолжением сна.
— Извини меня. Пришлось конкретно задержаться дома… А потом топать пешком через весь город! — Промокший до нитки Че мнется в проеме и вертит в руках телефон. — А этот зараза намок и никак не хотел включаться.
— Проходи! — Очнувшись, я хватаю его за мокрый рукав и втаскиваю в квартиру. — Снимай быстрее этот ужас, я пока чайник поставлю!
* * *Шум дождя уже не кажется зловещим, а тесная кухня — убогой: она наполнилась теплом, уютом и запахом чая с жасмином, который мы купили в гипермаркете. Че, растрепанный и загадочный, сидит напротив, грызет фисташки и устало улыбается — с его волос все еще стекают прозрачные капли дождя. Протягиваю руку, загребаю орешки, перевожу дух, изводясь от стыда — как я могла сомневаться в нем после всего, что он для меня сделал?
— Я думала, ты не придешь, — призналась я.
— Я бы в любом случае пришел, раз пообещал, — заверил Че и после секундной паузы нахмурился. — Или ты не об этом? Солнце, что с глазами?
До боли в пальцах сжимаю крепкую скорлупку, ломаю ее, увлеченно наблюдая за процессом. Орех развалился на части и упал на пол.
— Все нормально! — бодро отзываюсь я. Не говорить же этому мальчику, что осталась без средств к существованию и превратилась в жалкую беспризорницу, которую со дня на день упекут в приют. Однако Че ждет ответа, и от проявленного им искреннего участия мои страхи вырываются наружу потоком слов и плачем: — Че, я ревела полночи, — голос дрожит. — Я думала, что ты не вернешься. Вообще никогда. Что ты передумал. И бросил меня! Как и все остальные! — Че пораженно молчит, а я захлебываюсь слезами: — Я так и жду момента, когда ты… и ты тоже… — Выцветшие наклейки на дверке холодильника подергиваются пеленой, размываются и уплывают.
— Да почему, Солнце? — перебивает Че.
— Потому, что я живу вот так! — Ком сдавливает горло. — Забей. Это только мои трудности.
— Моя жизнь ничем не лучше твоей, — возражает Че. Я перевожу взгляд на его лицо:
— Ты не понимаешь, Че. У меня мать пьет!
— И что? — Он поразительно спокоен, и моя истерика сходит на нет.
— Если бы она действительно была алкоголичкой, мне было бы не так обидно! Но она не больна! Ей проще так, и она ничего не хочет менять. Спряталась от проблем. От ответственности. От меня… Вот как так можно?
— Моя мать занимается тем же самым, — кивает Че.
— Это несравнимо…
Че перебивает:
— Я отлично понимаю, отчего ты стесняешься матери. Хочешь совпадение? Моя мать тоже всеми способами старается не замечать проблем, а когда те становятся слишком серьезными, делает виноватым кого-то другого. Меня это просто умиляет. — Он невесело улыбается. — Например, я всю жизнь бешу ее одним своим видом, вернее, доставшимся от папаши фейсом. А папашу она считает первопричиной всех своих бед. Это уже не лечится.
Че взмахивает рукой в своем коронном «виджейском» жесте и сияет, но слушать его «репортаж» невыносимо больно. Никто не любит этого невероятного парня. Никто… кроме меня. И ощущение, что на всей земле лишь мы вдвоем, тихо возвращается в сердце, страшит, но умиротворяет.
— И тебе больно, ведь мать может быть лучше, но не делает этого даже ради тебя, — продолжает Че с азартом. — А вот ты всю жизнь будешь ощущать ответственность за нее. Просто потому, что она твоя мама. Ты была с ней еще до рождения и такого понятия, как ее проблемы и твои проблемы, для тебя не существует. Знаешь, почему?
— Почему?
— Ты ее любишь.
Капли одна за одной монотонно капают из неисправного ржавого крана, в голове гудит. Че срифмовал мои мысли так, как надо, и все сказал так, как должна была сказать я. У нас действительно с ним одна душа.
— Ну да, ты абсолютно прав. — Отдышавшись, утираю слезы и обращаюсь за новыми ответами: — И что дальше?
Облокотившись на стол, Че подается вперед:
— Ты ведь никогда ее не переделаешь. Да и не ты сделала ее такой. Так прости свою маму и живи без злобы, иначе не выбраться. Я тоже стараюсь придерживаться этого курса. Хоть и не без труда. — Че стряхивает с ладоней скорлупу и подносит к губам чашку с чаем. — С жизнью все обстоит примерно так же. Вот увидишь: все будет хорошо. Она тебя еще удивит.
Зависнув между мирами, я гляжу на абсолютно идеального парня, так запросто размотавшего клубок моих противоречий и разложившего их по полочкам, но думать способна лишь о том, что не ошиблась с выбором. Ви никогда не понимала меня без слов… Ви — просто набитая дура, раз променяла Че на призрачные перспективы жизни в большом городе.
— Кстати, о «только твоих проблемах», — между делом замечает Че. — Мы вместе, и они теперь «наши». Общие. Окей?
— Окей. — Хлопаю глазами. Теперь уже у меня нет морального права сомневаться и молчать в нерешительности. — Тем, расскажи, что стряслось у тебя? — требую я.
— Мама уже несколько дней удивляет… не очень приятно. — Че снова забирает со стола чашку, допивает чай, колеблется.
— Тем! Общие проблемы, помнишь?
— Да, окей. Она решила продать квартиру, где мы все сейчас живем. Собирается обзавестись жилплощадью поскромнее, а мне предлагает на остаток средств снять угол подальше отсюда, в другом городе, и не мозолить ей впредь глаза. Я категорически против. И
