Я б ему... дала - Мария Сергеевна Коваленко
– Ты даже не представляешь, на какие чудеса способен мужчина со средствами.
Волшебные ладони князя снова легли на мои плечи и стали медленно их разминать.
– Не представляю.
– Тогда почему сопротивляешься?
Вслед за плечами под подушечками оказалась грудь. Пальцы, словно наказывая, сжали соски. Слегка оттянули, вырывая из меня стон. И заскользили ниже. Туда, где все моментом вспыхнуло и заныло.
Напрашивался, паршивец. По тонкому лезвию ходил. В ответ на такое коварство могла же и правду сказать – признаться, что большего хочу, любви.
Слава богу, сил сдержаться хватило.
– Предупреждала же! Я не самая умная женщина на свете. – Пока тормоза не отказали совсем, сама приподнялась над княжескими бедрами и опустилась сверху. Сразу на всю глубину. До грязного проклятия за спиной. До рыка.
И сжала внутренними мышцами как самый ценный подарок.
– Забыл. – Покайфовать мне не дали. Вслед за первым проникновением князь толкнулся еще раз. Теперь уже сам. Резко, сладко. Подняв целую волну и полностью залив пушистый коврик. – Вечно с тобой все забываю. – Перехватил поудобнее и стал насаживать все быстрее. – И не знаю, пройдет это когда-нибудь или нет.
Глава 25. Принцип маятника
Дарья.
Вечером мне было хорошо. Ночью – тоже. Но утро показало, что с моим милым райскую жизнь в шалаше не построишь.
С Дамиром в однушке было тесно. Стоило встать с кровати, мы тут же начали мешать друг другу. То он не мог нормально поговорить по телефону из-за моего фена или шумного чайника. То у меня не получалось размять спину на гимнастическом коврике, потому что рядом постоянно туда-сюда ходил этот слон.
Удивительное дело – с Костей мы порой даже не пересекались на моих сорока метрах. Удобно было, просторно. О расширении задумывались, лишь когда приезжала его мама. С Дамиром же нас сталкивало, как «плюс» и «минус», бомбило одного от другого, и в воздухе отчетливо пахло первым скандалом.
Может, и поругались бы. Но решение «как быть» пришло само. Вчера на похоронах я не успела решить с работниками все организационные вопросы. Говорить о делах у гроба язык не поворачивался. А сегодня Величество сам вызвался отвезти мой зад в усадьбу.
– На такси она ехать удумала! – мой загнанный в клетку тигр рычал от злости.
– Но мне нужно. Хотя бы на пару часов.
– Вчера одна на машине уже покаталась. Хватит! Больше без сопровождения ты никуда. Ни шагу!
– А если я осторожно?
– Осторожно можно в Питере. Два этажа тебе. С лифтом! Гуляй – не хочу. И водителя выделю.
– По этажам кататься? – я с трудом удержалась от смеха.
– По этажам я тебя сам покатаю. Без помощников. Укатаю так, что ходить не сможешь.
– Звучит многообещающе. Но у меня здесь Соня... И отчеты... И...
– Еще у тебя будет охранник, – договорить Дамир мне не дал. – Он уже выехал из Питера. Заглянет по дороге на СТО, куда перевезли машину твоей подруги. И останется с тобой.
От неожиданности я аж икнула.
– И он постоянно будет рядом?
– Постоянно. До моего возвращения. И в магазине, и в туалете – везде. Готовься!
Мое воображение тут же нарисовало Кевина Костнера в его лучшие годы. Без Уитни Хьюстон, но с катаной, пистолетом за поясом и убойным прищуром, от которого млели и до сих пор млеют все женщины мира.
Ума не приложу, почему вдруг вспомнила. Стереотип, мать его! Но, видимо, выражение лица получилось красноречивым.
– У Виктора жена, трое детей и собака. Спаниель какой-то, – не дав и минутки помечтать, Величество сурово обломал всю малину.
Эх, так и напрашивался на одну разбитую о голову тарелку. Хотя бы самую тонкую, с трещиной. Но эта его забота... Непривычно было. Дико. Мой «мужчина со средствами» грел и душу, и тело, и будил бабочек в животе совершенно неожиданными способами.
Впрочем, размякнуть от счастья в желе Дамир не дал. Уже в усадьбе этот мегабосс успешно продолжил обламывать малину, но уже оптом для всех.
Оказалось, еще во время наших романтических каникул в усадьбе у него скопился целый список претензий. Левданскому он свои советы давать не стал. Но сейчас с энтузиазмом обрушился на головы работников.
Дамиру не нравилось все! От того, как стригут газон возле дома, до скрипа дверных петель. Претензии нашлись даже к кухарке! В запасах этой святой женщины, которая ни взглядом, ни словом не перечила князю, вдруг не оказалось натурального кофе, а в холодильнике – контейнера или хотя бы пакетов для льда.
Когда разбор полетов дошел до молодой жены плотника, помогавшей с животными, я готова была сделать своих детей сиротами. Руки так и тянулись к тяжелым глиняным тарелкам, к стеклянным мискам для салатов. Глаза сами выискивали среди кухонной утвари скалки и отбивные молотки.
Уж не знаю, почувствовал князь или так совпало, но к приезду почтальонши мой Дамир Закиевич Абашев наконец-то закрыл свой рот. Вместо этого он раскрыл ноутбук, но мне было уже неважно. Все, чего хотела, – избавиться от Величества поскорее и как-то подсластить для работников горькие пилюли.
Процесс изгнания князя из усадьбы оказался непростым. До приезда Виктора Дамир категорически не желал садиться в машину. Его не успокаивало то, что я здесь не одна. И лишь конверт, привезенный почтальоншей, заставил передумать.
– Утром ничего не было, – пояснила она. – У нас маленькое отделение. Газет почти не выписывают. Открытки и письма шлют редко. Я бы заметила, если бы что-то пришло. А тут... в десять, прямо перед тем, как мне выезжать, конверт на стопке появился.
– И не заходил к вам никто? Может, работник или знакомый? – в князе включился
