Цвет жизни (СИ) - Ройс Саша

Вернувшись в гостиную, я не застаю незнакомца. Зато дверь справа от меня приглашающе приоткрыта. Из дверной щели льется томным приглушенный свет с красным отливом. Романтично. Коротко выдыхаю и открываю дверь.

Это спальня в традиционно японском исполнении. Красное. Черное. И свет горящих свечей, вот что я отмечаю на ходу. Акио сидит традиционным способом прямо на полу на небольшой тонкой подушке, и такая же подушка лежит напротив него. Она для меня.

Мужчина не спешит открывать глаза, когда, казалось бы, мое присутствие слишком очевидно. Я подхожу к нему и усаживаюсь напротив Акио тоже традиционным для японцев способом. И стоит мне это сделать, как мой визави открывает глаза.

— Ты словно ждал меня, — не сдерживаю я своего любопытства.

— Не ждал. Я выбрал тебя на эту ночь.

— Если я здесь, значит, я тоже выбрала тебя на эту ночь, — произношу ровно тем же тоном.

Мы на равных.

— Пусть будет так.

Задумчиво озираюсь по сторонам.

— У меня такое впечатление, будто у меня это будет впервые. Очень необычно.

— Наверное, это потому, что все, что пока было между нами, гораздо лучше, чем у тебя было «до».

Невольная усмешка кривит мои губы. Доля правды в словах японца есть, поэтому мне нечего ответить. Собственно говоря, мой ответ и не требуется.

Я затаив дыхание наблюдаю за Акио, который сейчас развязывает пояс на своем кимоно, сохраняя со мной зрительный контакт. Он меняет позу. По-прежнему сидит на полу, но уже скрестив ноги. Обнажив плечи и торс, мужчина спускает одеяние на бедра, после чего протягивает ко мне руки.

Соображаю, что он хочет, чтобы я села на него, обвив его туловище ногами. Так и делаю. Получается очень удобно. Теперь я будто чуть выше Акио, его дыхание согревает мне шею.

Я немного отстраняюсь, и мы встречаемся взглядами. Следующий ход за мной. Поймав один конец пояса — тяну. Полы халата больше не скованны. Снова поднимаю на красивого японца глаза. Он ждет. Развожу полы кимоно в стороны и без боязни избавляюсь от него. Оставшись в одной тонкой сорочке, чувствую, как тело пробирает мелкая дрожь. Я честно выполнила наказ Акио, потому действительно в одной рубашке, которая едва доходит до середины бедра, а разрезы по бокам всецело обнажают мои ноги.

Как поступить дальше, если все это время мужчина расчетливо наблюдал за моими действиями, а сам не предпринимал ровным счетом ничего. Я вспомнила наш поцелуй и воодушевилась. Моей храбрости хватило ровным счетом на то, чтобы обхватить мужчину за шеи и прильнуть к нему как можно ближе. Этого было достаточно.

Крепкие мужские руки уверенно поползли по моей спине, а теплые лепестки его губ густо покрывали кожу плеч поцелуями. Ласки Акио следовали одна за другой с умопомрачительным нарастанием. Вот уже его губы уверенно перебрались на мою шею, настойчиво держа курс к моим губам. А руки усилили натиск прикосновений и готовились перейти границы приличий. От того мое возбуждение нарастало еще быстрее. С губ срывались приглушенные стоны, а пальцы смело гуляли в волосах красивого незнакомца. Низ живота наполнялся приятной тяжестью, а сладкие части моего тела жаждали порочных ласк. Наши губы слились в страстном поцелуе, и после этого я забыла про все тормоза. Я отзывалась на горячие смелые ласки и так же смело и горячо ласкала в ответ. Кружась в вихре эмоций и страсти, в моей голове пролетает шальная мысль, что ничего подобного в моей жизни еще не было.

А когда Акио насаживает меня на свой член, и мы сливаемся воедино на сладкие минуты близости, я делаю еще одно открытие, оказывается, кончить можно и одновременно с партнером!

Кончить…

С абсолютным диким шоком я распахиваю глаза.

— Ты кончил в меня! — с нескрываемой претензией гляжу я на мужчину, дышу часто и глубоко, лишь затем отстраняюсь.

— Ты уже выпила противозачаточные, — сбивчиво произносит он, ни капельки не смутившись от моих слов, — вода, которой я тебя угощал.

Плотно сжимаю губы, чтобы не сболтнуть что-нибудь сгоряча. С этим японцем шутки плохи. Моя бровь надменно дергается вверх, а крылья носа тяжело вздымаются — это все, что я могу себе позволить.

— Спасибо, что позаботился заранее, — выдавливаю улыбку, а потом ловко поднимаюсь на ноги, не забыв подобрать с пола халат. — Мне нужно в ванную! — цежу я строго и, набрасывая халат на ходу, торопливо покидаю спальню незнакомца.

Как бы невзначай плотно прикрываю дверь комнаты и на цыпочках бегу в гостиную в поисках своей маленькой сумочки. Хватаю ее и со всех ног мчусь в ванную.

Первое, что я делаю, это вызываю такси и прошу оператора, чтобы машина ждала меня не прямо у входа отеля, а чуть поодаль. Со скоростью света привожу себя в порядок и готовлюсь зафиналить свое сегодняшнее приключение.

«Последний ход будет за мной, Акио!» — смело решаю про себя я и наглым бурундуком выглядываю из ванной. Никого. Губы расплылись в торжествующей улыбке. Подбираюсь, а в следующую секунду мчусь к заветной двери. Мне повезло, что ключ-карта была тут же у входа в специальном кармашке. Я быстро пользуюсь ей и пересекаю границу частного и общественного.

В коридоре ни души. С облегчением выдыхаю, но еще рано радоваться! Надо покинуть отель. Главное действовать спокойно, ведь повсюду камеры. Прогулочным шагом миную коридор, прохожу через двери, где бдит охрана уже самого отеля. Затем небольшой холл, лифт и свобода!

Выбегаю из отеля как сумасшедшая. Вскоре мне звонит водитель такси, и я с нескрываемой радостью забираюсь в салон.

Господи, как же я рада, что обвела этого умника вокруг пальца! Главное больше с ним не пересечься. Никогда!

Глава 55

Наши дни…

— Тоска смертная! — с горечью замечаю я, стоит мне прожить полчаса без Панкратова. Все, подсела, мать, на своего босса. Он сейчас улетит, глазки себе сделает и вернется к красавице Алиске!

Встряхиваю головой и осторожно стаскиваю чемодан с антресоли. Пора собираться в ссылку, так я хотя бы смогу отвлечься от гложущих меня мыслей. И тут в голове четко возникает то, что я просто обязана сделать перед отлетом в Финляндию. Мне надо съездить на могилу Виктора Станиславовича.

Прошло две недели, а я ни разу не была на кладбище. Я оттягивала этот момент до самого последнего. В день похорон я вела переговоры, которые нельзя было перенести, а все остальные успели попрощаться с Панкратовым старшим. Если я не сделаю этого сегодня, то буду чувствовать себя самой последней предательницей на свете, которая не соблаговолила даже отдать последний долг своему наставнику.

Собираю вещи в чемоданы, когда все приготовила к отъезду, звоню Людмиле и договариваюсь о встрече. По дороге к ней я заезжаю к Тае и оставляю у нее свои цветы-кактусы. Потом еду в цветочный магазин, покупаю большой букет бордовых роз для Виктора Станиславовича и выезжаю загород к Людмиле.

Она меня встречает очень тепло. Угощает чаем с малиновым пирогом, и после мы с ней отправляемся на кладбище.

Я так боялась этой «встречи», но к моему искреннему удивлению мы с Людмилой проводим у могилы Виктора Станиславовича пару часов. Меня умиротворяет атмосфера кладбища и словно вырывает из мира нескончаемого бега по кругу и каждодневных забот. Здесь нет суеты, здесь мир и покой. И все становится не важным.

Я отвожу Людмилу домой и возвращаюсь в город, когда почти стемнело. Оставив машину на подземной парковке, выхожу и наконец-то включаю мобильник.

Признаться, чтобы повседневная суета не отвлекала от душещипательного момента в моей жизни, я отключила телефон на весь день. Поэтому очень сильно удивилась, когда едва оказавшись на связи, ко мне пришли оповещения о многочисленных пропущенных звонках от Валентина. Я-то думала, он преспокойно летит себе где-нибудь над Европой, а обо мне и думать забыл.

— Алло, — с невинным воодушевлением бросаю я.

— Ты где была?

Вот сколько живу, но ко мне никогда с такой претензией не подъезжали.

Я невольно встрепенулась от звериного рыка, который доносился из динамика телефона. Даже остановилась. Еще раз проверила — на экране действительно номер Панкратова и мне не показалось. Вот что я опять такого сделала или не сделала, чтобы на меня так рычать?