Снегурочка для олигарха (СИ) - Бессмертная Майя

Вторая часть дома отдана под обувной магазин и кафе быстрого питания.

Сквозь панорамное окно я оглядываю помещение обувного магазина. Народу там почти нет — только какая-то полная женщина внимательно разглядывает витрины. Мальчишке здесь негде затеряться — магазинчик совсем небольшой.

Вот женщина садится на предложенный пуфик, и берёт своими руками симпатичный сапог, отороченный мехом. Юная продавщица заботливо протягивает клиентке ложку для удобства, но толстуха отшвыривает металлическую палочку в сторону.

Натянув на свою ногу сапог, она критически осматривает себя в зеркало, и кривится. Продавщица услужливо приносит женщине второй сапог из пары, но клиентка явно недовольна — она замахивается сапожком и попадает в витрину, стоящую рядом.

Обувь градом посыпалась на пол, а полная женщина, в ярости брызгая слюной, покидает магазин, и вылетает на улицу, тяжело дыша. Её перекошенное лицо приобрело цвет зрелого помидора, а глаза готовы вылезти из орбит.

Она подлетает ко мне, изумлённо наблюдающей, как несчастная продавщица собирает свой товар.

— Кругом жульё! Не ходите туда! Говорят, что Италия, а на ярлыке написано — Китай!

Я согласно киваю, но женщину не остановить. Она уже пошла в разнос, громко выкрикивая нецензурную брань.

— Ах, эти китайцы хитрожопые! Шьют, небось, в соседнем подвале, и ярлыки сами пришивают. И как им не стыдно народ облапошивать? Натравлю на этот магазин Роспотребнадзор, пусть с ними разберутся! Нет, где это видано, чтоб китайское дерьмо по десять тысяч продавали?

Она, наконец, замолкает, и я решаюсь спросить:

— А мальчика там нет? Небольшого роста, в зелёном шарфе?

Женщина окидывает меня внимательным взглядом:

— Потеряла, что ль?

— Ну да, сын усвистел, пока я в магазин заходила. Вот и думаю, куда он мог побежать?

— Бывает! Но, ты всё же, лучше следи за мальчишкой!

Женщина расплывается в улыбке и указывает сарделеобразным пальцем на соседнюю дверь, кафе быстрого питания.

— Туда он побежал! Чуть меня не сшиб! Быстрый малый, ты его в секцию какую спортивную отдай, пусть энергию свою во благо тратит!

— Спасибо вам большое!

Я киваю женщине, и приближаюсь к кафе. Моё сердце начинает быстро биться, а дыхание перехватывает. Неужели, я сейчас, наконец, поговорю с Сашей на чистоту? Ведь он явно знает, где мой сын. А возможно, он вообще там встречается с Маратом?

Выдыхаю и решительно тяну ручку двери на себя. В кафе народу немного — половина столиков свободна. Мальчишку я вижу сразу же — он сидит в углу, за маленьким столиком, спиной ко мне, и что-то ест. Рядом с ним — никого. То ли Марат ещё не пришёл, то ли Саша и не ждёт никого, наслаждаясь гамбургером.

Ну что ж, не буду ждать — застану мальчика врасплох. Главное, говорить серьёзно и уверенно. Это ж ребёнок, он не сможет долго врать и изворачиваться.

Подхожу к Саше сзади на трясущихся ногах, и кладу руку ему на плечо:

— Привет!

Мальчишка оборачивается, и на его лице я вижу неприкрытый ужас. Но, я и сама шокирована не меньше его — передо мной не Саша Боголюбов, а мой родной сын Марат, с родимым пятном у правого уха и пронзительными серыми глазами, как у его родного отца.

— Вы?

Мальчик пытается встать, растерянно смотря на меня, но я крепко держу его за капюшон куртки.

— Зачем вы меня преследуете? Что вам нужно? Вы не психолог из школы, я знаю! Отпустите меня!

В глазах Марата плещется ужас, и я облизываю пересохшие губы — придётся сознаться. Иначе мальчуган поднимет такой вой в кафе, что на меня вызовут полицию. После этого я вообще его больше никогда не увижу.

— Успокойся, пожалуйста. Мне нужно с тобой поговорить. Я не сделаю тебе ничего плохого.

Мальчик замолкает, уставившись в тарелку с гамбургером. Он весь напряжён. Я сажусь напротив него и изучаю сына глазами — он, конечно, уже не тот сморщенный малыш в пелёнках, но у него всё те же серые умные глазки, которые снились мне каждую ночь.

— Можно я возьму себе кофе? А потом всё тебе расскажу.

— Валяйте!

Это небрежное слово неприятно резануло слух, и я поморщилась. Ладно, постепенно обучу сына хорошему тону и правильным словам. Ну, разве можно так отвечать взрослой незнакомой женщине?

Моя бабушка была бы в ужасе, услышав такое из уст маленького мальчика. Да, похоже, моего сына, в основном, воспитывала улица.

Во мне просыпается библиотекарь, и я, бубня себе под нос о хороших манерах, небрежно кинув пальто на спинку стула, подхожу к кассе.

— Здравствуйте. Слушаю ваш заказ.

Молоденькая девушка в красном фартуке лучезарно мне улыбается, и я чувствую себя самым дорогим и желанным клиентом этого общепита. Надо же, какая молодец.

Я смотрю на меню, написанное мелом на школьной доске, висящей над кассой, и ощущаю зверский приступ голода. Завтракала я дома, рано утром. С тех пор прошло уже несколько часов. Да и погоня за Маратом меня очень утомила.

— Мне гамбургер и кофе.

Девушка радостно кивает и озвучивает мне совсем небольшую сумму. Это — сущие копейки за весьма приличный перекус. Теперь я понимаю, почему мой ребёнок тут ест — вкусно и недорого.

А вообще, откуда у мальчика деньги?

— Присаживайтесь за любой столик, заказ вам принесут.

— Я буду за тем столиком, где мальчик сидит.

Я оборачиваюсь назад, и вижу, что сына и след простыл. В панике я кидаюсь к входной двери, забыв накинуть пальто и шапку.

На улице снова повалил снег. Я выпадаю из тёплого кафе в джинсах и свитерочке, и мгновенно покрываюсь снегом. Снежинки, пушистыми хлопьями падают мне на голову, плечи, залетают в декольте. Я ёжусь от холода, но не могу позволить мальчику уйти.

Сквозь снежную пелену я различаю силуэт сына — Марат не успел далеко уйти — он отошёл всего метров на тридцать. Бежать?

— Марат!

Мальчик оборачивается, и смотрит на меня своими пронзительными, серыми глазищами. В эту секунду мне кажется, что передо мной стоит Пашка. Боже, как они похожи!

— Отстаньте!

Сын поворачивается, и я понимаю, что вот-вот, и он уйдёт. Скроется, исчезнет навсегда. А мне его не догнать — моя верхняя одежда осталась в кафе. Ну, не бежать же мне по улице в тонком свитере? Да хрен бы с ней, одеждой. В кафе осталась и моя сумочка с документами деньгами. Вот её я точно не могу бросить.

— Марат! Не уходи! Я твоя мама!

Последнюю фразу я выкрикиваю со слезами на глазах. В ту же секунду подул сильный ветер, и ворох колючих снежинок запутывается в моих длинных русых волосах. Мальчик недоверчиво оборачивается, и недоумённо переспрашивает:

— Что вы сказали?

Прохожие, разделяющие нас, бросаются в разные стороны, и я отлично вижу сына — он стоит немного растерянный и ошеломлённый. Я сглатываю комок, стоящий в горле, и добавляю, уже тише:

— Я твоя родная мать! Ну, пожалуйста, давай поговорим в кафе, я тебе всё расскажу!

Я вижу, что Марат колеблется, и аккуратно шагаю вперёд — неторопливо, боясь спугнуть мальчика. Вдруг, своим быстрым движением я всё испорчу, и Марат убежит, как подстреленный оленёнок?

Наконец, подхожу к нему вплотную. Сын высокий, почти с меня ростом. Его родимое пятнышко немного выросло с момента рождения, и ничуть не уродует лицо мальчишки. Глаза серые, обрамлённые чёрными пушистыми ресницами. А вот рот — мой.

— У тебя мои губы, неужели ты не видишь?

Я бормочу еле слышно, начиная кашлять. Я вся продрогла до костей, и ощущаю себя голой, несмотря на тонкий свитерок, сделанный из синтетики. Так и простыть недолго! Марат кивает, сводит брови на переносице, и недоверчиво соглашается:

— Ладно, пойдёмте в кафе.

Я хватаю мальчишку за ледяную ладонь, и бегу с ним в кафе. Чёрт, теперь я точно похожа на снежную бабу.

— Заказать тебе что-нибудь?

— Не надо.

Мальчик мотает головой, и плюхается на стул, развязывая свой яркий шарф. Я присаживаюсь напротив и хватаю бумажный стаканчик с кофе, который официантка заботливо поставила передо мной.