Дженис Хадсон - Посланник судьбы
Придя домой, он первым делом принял душ, чтобы смыть с себя запах гардений, и почистил зубы, чтобы избавиться от вкуса жадных губ, от которого его тошнило. Когда Далтон вышел из ванной, дверь спальни Фэйф уже была плотно закрыта.
Лежа в темноте, он вдруг услышал, как ее дверь со скрипом отворилась. Далтон остался лежать в кровати, прислушиваясь. Она проголодалась, или это еще один ночной поход в ванную или туалет?
На этот раз в ванную.
Он расслабился и взглянул на часы. Была только полночь. Слишком рано для путешествия на кухню. Слава Богу! Его сердце не выдержало бы еще одного чувственного испытания, в которое эта женщина превращает обычный прием пищи. Правительство должно принять закон, запрещающий женщинам так есть. Он медленно сходит с ума, день за днем наблюдая за жизнью Фэйф, за ее привычками, от которых у него закипает кровь.
По трубам зажурчала вода: Фэйф открыла кран. Вместо того чтобы вскоре прекратиться, журчание все продолжалось. Прошла пара минут, прежде чем он осознал, что все еще слышит плеск воды.
Душ в полночь? После двухчасового сна? Что-то странное. Обычно Фэйф принимала душ по утрам.
У Далтона тревожно сжалось сердце. Что-то случилось?
«Успокойся, – приказал он себе. – Если бы с Фэйф или ребенком было что-то не так, она не стала бы принимать душ. Разумеется, не стала бы.
Через секунду Далтон уже бежал к ванной, застегивая на ходу джинсы.
– Фэйф? – Он постучал в дверь ванной. – Фэйф, ты в порядке?
Ответа не последовало. Может, она не слышит его из-за шума воды? Он постучал еще раз. И снова никакого ответа.
Он рывком распахнул дверь. В лицо ударила струя холодного воздуха. Не пара, а холодного, пронизывающего воздуха.
Полупрозрачная занавеска была задернута, он видел лишь очертания неподвижной фигуры за ней.
– Фэйф!
Фэйф стояла под ледяным душем, и ждала, когда вода остудит жар в ее теле, огонь в крови. Но все, чего она добилась, – покрытая мурашками кожа. Закрывая глаза, она видела Далтона, капли пота на его обнаженной груди, сильные руки, ласкающие ее. Ощущение было настолько реальным, что ей хотелось кричать от удовольствия.
Но в действительности ее окружала лишь пустота и неутоленное желание.
Фэйф тупо уставилась на струйки воды, сбегавшие по кафельной плитке из-под головки душа. Потом маленькие ручейки вливались в бурную реку, пенящуюся у ее ног, и исчезали в стоке.
Господи, как холодно! Но лишь снаружи, жар внутри ее не утихал по-прежнему. Фэйф застонала. Теперь у нее появились и звуковые галлюцинации. Ей показалось, что она слышит его голос, произносящий ее имя.
Когда занавеска вдруг скользнула в сторону, она вздрогнула и инстинктивно прижала руки к животу.
– Что случилось?
Возле ванны стоял Далтон, одной рукой держась за занавеску. На нем были лишь натянутые впопыхах джинсы. «Молния» была застегнута, но пуговица – нет. Фэйф вдруг подумала, что, будь он в своей кожаной куртке или полуодетый, как сейчас, Далтон излучал волны мужественности и сексуальности. Почему она не заметила этого раньше?
Фэйф сотрясала крупная дрожь. Она лишь стояла и смотрела на него, чувствуя, как огонь в крови разгорается все сильнее.
Далтона охватила паника. Она не двигалась, не говорила, просто стояла в ванне, обнаженная, дрожа под ледяными струями воды, ее кожу покрывали мурашки, и странно смотрела на него, не отрываясь.
Далтон выключил воду. Кран с горячей водой даже не был отвернут.
– Что случилось?
Он схватил с вешалки полотенце, накинул ей на плечи, вытащил ее из ванны и поставил перед собой.
– Скажи хоть что-нибудь! Не молчи! Схватив еще одно полотенце, он обернул им ее мокрые волосы, с которых стекали капли воды. Потом он взял ее лицо в ладони и заглянул ей в глаза.
– Ты же простудишься. Как ты могла забыть включить горячую воду?
Почувствовав тепло его руки на своей щеке, Фэйф очнулась.
– Я не забывала.
Далтон начал мягко растирать ее плечи полотенцем, чтобы помочь согреться.
– Конечно же, забыла. Кран с горячей водой был закрыт.
Даже сквозь толстое махровое полотенце его прикосновение пронизало ее тело горячими волнами.
– Я сделала это специально. – Фэйф схватила свободно болтавшиеся концы полотенца и плотно запахнула их. Она сбросила его руку с плеча. – Не надо.
Не обращая внимания на ее сопротивление, Далтон продолжил растирать ее.
– Тебе плохо?
– Прекрати. – Ее голос сорвался. Она отпрянула от него. – Оставь меня. Со мной все в порядке.
– Фэйф! – Приподняв ее подбородок, он заставил Фэйф посмотреть на него. – Поговори со мной. Скажи, почему ты стоишь под ледяным душем посреди ночи.
Стоя между ней и дверью в маленькой ванной, он полностью загораживал путь к выходу. От близости его тела каждый нерв Фэйф затрепетал. Она изнывала от желания прикоснуться к нему и никогда не отпускать от себя.
– Фэйф!
– Дай мне пройти.
Преграждая дорогу, он Случайно прикоснулся к ней, и кожа в том месте, где он дотронулся до нее, сразу же запылала, словно от ожога.
– Ответь мне. В чем дело? Почему ты принимаешь ледяной душ? – настойчиво требовал Далтон.
Боясь, что сорвется, пытаясь сохранить остатки самоконтроля, она оттолкнула его.
– А зачем люди обычно принимают холодный душ?
Далтон тихо засмеялся и слегка встряхнул ее.
– Ну, перестань.
Разозлившись на предательство собственного тела, на Далтона за то, что так легко покорил ее своим обаянием, своими длинными черными волосами, к которым она жаждала прикоснуться, она с вызовом посмотрела на него. Полотенце упало с ее головы.
– Ты думаешь, если я беременна, то не испытываю никаких чувств? Ты думаешь, я не могу хотеть и нуждаться в том, чего хотят и в чем нуждаются другие женщины?
Далтон молча смотрел на нее, пораженный ее словами. Теперь он мог точно сказать, что было в ее глазах. Голод. Желание. Страсть. И внезапно почувствовал, что откликается на ее страсть сильнее, чем когда-либо прежде.
Сегодня его уже обнимала и целовала другая женщина, и он не чувствовал тогда ничего, кроме отвращения.
Но стоило Фэйф взглянуть на него, и он уже готов взорваться.
– Прекрати, – прошипела она.
– Прекратить что? – Он все еще удерживал ее, не давая выйти из ванной.
– Прекрати смотреть на меня так, будто я стала событием дня. Я же не сказала, что хочу тебя, не так ли?
– Разве? А что бы ты сказала, если б я признался, что едва сдерживаю желание?
– Не издевайся надо мной, Далтон, и дай мне пройти, – потребовала она, словно не замечая его слов. – Я не стройная красивая блондинка, но и не лишенная гордости женщина, готовая просить у тебя милостыню.
