Дженис Хадсон - Посланник судьбы
– Я знаю. Спасибо вам.
Верна наклонилась к Фэйф и сказала громким шепотом:
– Я вижу, твой… друг все еще с тобой?
Фэйф сжала губы, а Далтон широко улыбнулся сестрам Снид.
– Разве я не говорила? – неохотно произнесла Фэйф. – Он выполняет задание полиции. Далтон – мой телохранитель на время расследования.
– Телохранитель? – У Верны возбужденно заблестели глаза. – Как… интригующе. Хорошенько охраняйте ее, молодой человек. Мы очень дорожим нашей Фэйф.
– Да, мэм, – самым что ни на есть серьезным тоном ответил Далтон. – Я приложу все усилия.
– Надеюсь. – Верна пригрозила ему пальцем, как учительница непослушному ученику. Затем старушка повернулась к Фэйф. – Мы уже составили план праздничных мероприятий. Четвертого июля в парке будет все, что душе угодно, развлечения на любой вкус. Винсент такая душка – он начертил план на ватмане. Мы прихватили его с собой и покажем на заседании комитета.
– Да, если сейчас поторопимся и успеем поужинать, – вставила Венита, – иначе мы опоздаем.
– Пошли, сестры, – скомандовал Винсент. – Надеюсь, мой двойной чизбургер уже поджаривается.
Сестры обменялись взглядами. Далтону показалось, что они готовы дать ему пинка. Когда они направились за братом к окошку заказов, Виола процедила сквозь зубы:
– Эти несносные младшие братья…
Далтон засмеялся, провожая взглядом удаляющуюся процессию.
– Как я понял, они тоже состоят в организационном комитете.
Фэйф сосредоточенно заталкивала выпавший на тарелку стручок перца обратно в чили-дог.
– Да. Ви отвечает за волейбольный матч. Венита организует черепашьи бега для детей, а Верна с удовольствием проведет аттракцион «Победи мэра», потому что так и не простила ему того, то он учился не в Техасском, а в Оклахомском университете.
Заседание комитета было очень оживленным. Обсуждались мельчайшие детали проведения праздника. Собравшиеся напоминали генералов, разрабатывавших стратегию военной кампании.
В течение совещания Далтон оставался поодаль и наблюдал за входящими и выходящими людьми. В то же время он не выпускал из поля зрения Фэйф.
Фэйф чувствовала его взгляд и ловила себя на мысли, что то и дело ищет его глазами. Ее пугала потребность все время чувствовать его присутствие. Это не было желанием ощущать себя в безопасности. Это было просто желание.
– Фэйф, дорогая, – прикоснулась к ее руке Верна. – Ты хорошо себя чувствуешь?
– Конечно.
– У тебя нет жара? Правда, Ви, она горит?
Фэйф издала нервный смешок и поклялась больше не смотреть на Далтона.
– Ты права, Верна, – откликнулась сердобольная Ви.
– Это все от солнца, – пробормотала Фэйф, не желая признаваться даже самой себе, в чем истинная причина ее состояния.
– Ну, если ты так считаешь…
– Не стоит беспокоиться.
Виола притащила огромную коробку с длинными разноцветными лентами.
– Смотрите, идет наша охотница на мужчин.
– Ви, как тебе не стыдно! – покачала головой Венита, но не удержалась от усмешки. – Однако точно подмечено.
– Я заполучила еще трех мужчин для парада, – едва появившись на пороге, заявила «охотница».
– Сюзетт, дорогая, как это чудесно, – улыбнулась ей Верна. – Как это тебе удалось?
– Интересно, что – и с кем – ей пришлось сделать для этого, – пробормотала Барбара Джин, хозяйка салона красоты.
– Барбара Джин, ты злющая, как сиамская кошка.
– Я знаю. Мяу.
– Ты так же знаешь, что все мужчины младше пятидесяти всегда приглашаются на парад. Малышке Сюзи нужно было только попросить. Никто не откажется от участия в параде.
– Ей не нужно было просить. Сюзи просто любит мужчин, вот и все. Я выведаю, каким способом она их «просила», и расскажу вам в следующую среду на очередном заседании.
– Надеюсь, у тебя это получится.
– Венита, как не стыдно!
– Нечего меня стыдить. Тебе ведь тоже не терпится узнать, как и всем нам.
– У девочки просто развито чувство гражданского долга.
– Вероятно, это гражданский долг заставляет ее не пропускать мимо себя ни одного мужчину.
– Ну и что, она правильно делает, – для пущей важности Венита кивнула головой.
– Что?!
– Жизнь слишком коротка. Никто не знает этого лучше нас, да, сестрички? Я хочу сказать, если маленькая Сюзи обожает всякое Божье создание в брюках, она должна и дальше продолжать наслаждаться жизнью, пока не превратится в сморщенную сушеную грушу, как я, например.
– Венита, – запротестовала Фэйф. – Вы вовсе не похожи на сморщенную грушу. И никто из вас не похож.
– Нет, так и есть. Мы перезрелые старые девы, за исключением разве что Виолы.
– Что это значит? – потребовала объяснений Ви.
– Ты единственная из нас была помолвлена, дорогуша. И никогда не рассказывала, что произошло той ночью, когда ты вернулась домой только на рассвете.
На лице Виолы появилась мечтательная улыбка.
– Какая была ночь!
– Расскажи, – прошептала Верна. Улыбка Виолы стала хитрой.
– Ну уж нет. Мне больше по душе и дальше держать вас в неведении. – Она пристально посмотрела на Фэйф. – В одном Верна права. Жизнь слишком коротка. Ты слышишь меня, милочка? Она проходит как одно мгновение. Если ты упустишь этого красавца – твоего телохранителя, – значит, ты спятила. Он бесподобен! Да с таким мужчиной…
– Ви! – Фэйф залилась жгучим румянцем.
– Знаешь пословицу: бойкая птичка получает свое, а та, что колеблется, теряет все.
Как иллюстрация к словам Виолы к ним подошла Сюзетт Сверинген, «охотница на мужчин».
– Привет, Сюзетт.
– Привет всем. Фэйф, ты великолепно выглядишь! Честно говоря, на твоем месте я бы не вставала с постели по крайней мере месяц.
– Не сомневаюсь, – с ангельской улыбкой сказала Барбара Джин. Глаза ее при этом лукаво сверкнули.
– О! – Внимание Сюзетт привлекло что-то за спиной Фэйф. – Это он, да?
Фэйф обернулась и увидела Далтона, помогающего распаковывать коробку с посудой жене священника. Во рту у Фэйф пересохло.
– Кто? – Она притворилась, что не поняла вопроса.
– Твой телохранитель. Герой, спасший тебя. Бог ты мой! – Сюзетт внимательно посмотрела на Фэйф. – Я видела, как он въехал в город на своем сексуальном «Харлее». Он твой?
– Что? – Фэйф чуть не поперхнулась.
– Ну, вы не… О! – Ее взгляд остановился на выпирающем животе Фэйф. Сюзетт счастливо улыбнулась. – Какая же я дура! Ну конечно же, вы не любовники! Значит, он свободен, ведь так?
Фэйф хотела было возразить, но передумала. Если ей стало дурно, едва она представила Сюзетт, вонзающую в Далтона свои коготки в порыве страсти, это ее проблемы. Если при мысли о близости Далтона и белокурой очаровательной Сюзетт на глаза ее навернулись слезы, это чистая глупость.
