Барбара Делински - Сабрина
Дерек плотнее привлек ее к себе. Ему нравилось прикосновение ее груди — легкое, ненавязчивое, очень деликатное. А еще ему нравилось, когда они соприкасались бедрами. Он знал, что играет с огнем, но ему было наплевать.
Сабрина будто плыла вне времени и пространства. Минуту назад у нее на глазах были слезы, но теперь они высохли, и она даже не могла вспомнить, отчего она плакала, Дерек помог ей освободиться от тяжкого груза, который тянул ее к земле, и ей очень хотелось его за это поблагодарить. С другой стороны, сказать хотя бы слово в тот момент, когда они находились так близко друг от друга, казалось ей чуть ли не кощунством.
Дерек склонил голову и уже хотел было запечатлеть у нее на лбу поцелуй, как в этот момент раздался грозный крик охранника:
— Макгилл!
Дерек едва слышно выругался, тем не менее опустил руку с ее плеча и уселся на лавке прямо.
— Дерек! — взволнованно прошептала Сабрина. — Я никому еще не говорила того, что сегодня рассказала тебе.
Он уже догадался об этом по тому, как она торопливо выговаривала слова, а в промежутках жадно, будто ей трудно было дышать, втягивала в себя воздух. Правда, он никак не мог понять, почему она не рассказала об этом мужу, но спрашивать не стал. Ему вообще не хотелось лишний раз вспоминать о существовании Николаса Стоуна.
— Ты можешь доверить мне все свои тайны, — тихо сказал он. — Я пойму. Я хорошо знаю, что такое рухнувшие мечты.
— Твои мечты не рухнули, они лишь ждут до лучших времен. Скажи, Дерек, о чем ты мечтаешь?
— В данную минуту? Об ореховых трубочках из кондитерской миссис Филдс.
Сабрина улыбнулась. Подумать только: Дерек позволил себе пошутить! Это произошло впервые. Как говорится, прогресс был налицо.
— Я хотела бы узнать о твоих мечтах в более широком плане.
Дерек решил, что у Сабрины потрясающая улыбка. Чтобы увидеть ее вновь, он бы с радостью сделался хоть клоуном, но знал, что у него ничего не получится. Мечты у него тоже были невеселые и вряд ли бы смогли позабавить женщину.
— Я мечтаю об освобождении.
— А еще о чем?
— О мести.
Глаза Дерека в этот миг полыхнули таким зловещим огнем, что Сабрина невольно поежилась.
— Звучит жутковато.
Дерек пожал плечами. Он не хотел больше об этом говорить и вряд ли бы добавил к своему короткому заявлению хоть слово, если бы не заметил, что Сабрина основательно напугана.
— Беспокоиться не о чем, — сказал он, без особого, впрочем, миролюбия в голосе. — Это часть здешней ментальности. Заключенные только и делают, что строят планы мести своим врагам. Это дает им иллюзию власти над людьми и обстоятельствами. Но, по большому счету, это всего лишь игра.
— Толстый Фрэнк тоже играет в такие игры? Уж очень громко он орет…
— А как же! Я раздражаю его и других охранников тем, что слишком хорошо, по их мнению, раньше жил. По этой причине они всячески ко мне придираются и стараются прижать меня к ногтю. Парксвилл — их вотчина, и им кажется, что они контролируют здесь всех и каждого. — Помолчав и обдумав свои слова, он с мрачным видом произнес: — Впрочем, почему «кажется»? Они и вправду держат здесь все под контролем. А то обстоятельство, что они могут унизить меня, известного в прошлом тележурналиста, лишь поднимает их в собственных глазах.
— Хорошо еще, что ты никогда не делал репортажей о работе тюремных охранников, — сказала Сабрина.
— Почему же не делал? Делал. У меня был репортаж о бюрократизме в государственных тюрьмах штата Индиана. Там и охранникам тоже досталось по первое число.
— А здешние охранники об этом знают? — шепотом осведомилась Сабрина.
— Знают. У меня такое впечатление, что у них имеется видеопленка с записью моего репортажа, которая кочует от одного к другому.
— Мне кажется, это не слишком этично с их стороны.
— В тюрьмах нет места этике.
— Здесь, наверное, и черный рынок имеется?
— Да.
— И что же там продают?
— Все, что заключенные не могут получить на законных основаниях.
— Даже наркотики?
— И множество других вещей.
— Это каких же?
— Тебе будет неприятно об этом слушать, Сабрина. — Дерек прищурился. — Кстати, почему ты задаешь так много вопросов? Неужели тюремная жизнь до такой степени заинтересовала тебя?
Сабрина пропустила его вопрос мимо ушей и сказала:
— Я не вижу на тебе новых шрамов. Неужели благоразумие восторжествовало и ты решил не принимать больше участия в драках?
— В прошлый раз я не дрался. Наоборот, пытался остановить драку, — криво усмехнувшись, произнес Дерек.
— А вообще-то драки здесь часто случаются?
— Да. В тюрьмах полно озлобленных людей. А от озлобленности до насилия — один шаг.
— Что предпринимает администрация, когда начинается драка?
Дерек откинулся на спинку скамейки, вытянул ноги и скрестил их в щиколотках.
— В некоторых случаях к участникам применяют дисциплинарные меры. Но обычно надзиратели делают вид, что ничего не случилось. Если драку затевает заключенный, который занимает в тюремной иерархии высокое место, его не трогают, поскольку опасаются беспорядков.
Сабрина исподтишка глянула на его суровый профиль.
— Ты принадлежишь к такого рода элите?
— Нет.
— Значит, у тебя нет определенного места в тюремной иерархии?
Дерек отрицательно помотал головой.
— Разве такое возможно?
— Возможно. Но за это, как и за все на свете, надо платить.
— И какова же цена?
— Одиночество.
Сабрина понимала, что он говорит в основном об одиночестве душевном, эмоциональном.
— Должно быть, выдержать такое не просто.
— Но я выбрал именно этот путь. Держусь особняком, стараюсь ни во что не вмешиваться. Короче говоря, делаю все, что в моих силах, чтобы уйти от действительности.
Сабрина отлично слышала крывшуюся в его словах горечь. Пытаясь отвлечь Дерека от неприятных мыслей, она нежно погладила его по руке.
— Что тебя здесь заставляют делать? — При этом она рассматривала его пальцы — длинные и сильные. — Грязи у тебя под ногтями нет, мозолей на руках — тоже.
— Я работаю в прачечной.
Сабрина была изумлена. Она полагала, что он сидит в офисе администрации и ведет отчетность или подшивает какие-нибудь дела. Но прачечная? Стоило только Сабрине представить себе горы грязного мужского белья, как ее стало подташнивать. С другой стороны, откуда ей знать, чем здесь занимаются заключенные? Может быть, другие виды работ еще хуже?
Дереке без труда расшифровал ее молчание.
— Моя задача — вынимать чистую одежду из сушилки и складывать ее в стопки.
