Шеридон Смайт - Недоверчивые любовники
Все это просто глупо.
Миссис Мерриуэзер села к ней на кровать и устало вздохнула.
— Мне неприятно думать об этом, миссис Дейл, но если мистер Хайд…
— Нет!
— Простите? — Миссис Мерриуэзср убрала платок от покрасневшего носа и взглянула на Кэндис сквозь слезы. — Как вы можете не подозревать его? Если это не я и не вы, остается лишь одна возможность.
Кэндис покачала головой, поддавшись логике миссис Мерриуэзер всего на две-три секунды.
— Это странно, бессмысленно. Если он профессионал, то понимал бы, что лучше не совершать кражу так скоро, и знал бы, что ваш медальон не стоит похищать. Он драгоценен в ином смысле, — поспешила добавить Кэндис, так как миссис Мерриуэзер снова захлюпала носом. Потом она опустила подбородок на грудь и серьезно о чем-то задумалась.
— Может, я положила медальон не на место? — очень тихо, неуверенно проговорила она. — Но ведь и у вас пропали вещи. Мистер Хайд очень долго был сегодня здесь, а после сказал, что ему нужно кое-что доделать у себя в квартире над гаражом до того, как он окончательно переберется в дом. У него была прекрасная возможность.
— Вы помните, он согласился помочь мне устроить все как следует в детской комнате… А если он вынашивает какие-то планы?
Кэндис считала, что никого не стоит обвинять бездоказательно. Она как никто другой знала, к какой неразберихе приводят слишком поспешные выводы и заключения. Вряд ли мистера Хайда задели бы один-два вполне невинных вопроса, заданных исключительно ради спокойствия миссис Мерриуэзер. И это вовсе не означало, что ей самой очень хотелось бы снова его увидеть.
Но как бы в насмешку над придуманным ею неуклюжим предлогом сердце у Кэндис радостно забилось при одной мысли о встрече с Остином.
— Что, если я поговорю с мистером Хайдом? Просто спрошу его, не видел ли он украшения где-нибудь на полу, когда был здесь раньше. — Подогретая своими теоретическими соображениями, она добавила: — Может, он их поднял с пола и положил куда попало.
— Например, к себе в карман? — мрачно предположила миссис Мерриуэзер.
Кэндис предпочла пропустить ее замечание мимо ушей.
— Завтра мы как следует осмотрим дом. Уже не в первый раз мы что-то теряем в этом огромном старом доме, не так ли, миссис Мерриуэзср?
Экономка прерывисто вздохнула.
— Может, найдем и нашу маленькую зверюшку.
— Разве Люси исчезла?
— Боюсь, что так. Я отпустила ее побегать по дому, а она как сквозь землю провалилась.
— Не огорчайтесь. Я уверена, что она вернется, как только проголодается. А почему вы не ложитесь спать?
— Куда там спать. — Миссис Мерриуэзер встала и выпрямилась в своей ночной рубашке в полной боевой готовности. — Я пока сделаю себе чашечку горячего чая, а если вы через полчаса не вернетесь, позвоню в полицию.
Кэндис подавила вздох раздражения, сняла с крючка на двери ванной махровый халат и накинула поверх черной шелковой пижамы. Туго затянула пояс.
— Мистер Хайд не тронет даже волоска у меня на голове. Если бы он намеревался причинить мне зло, у него для этого было достаточно возможностей.
Кэндис вышла из дома через заднюю дверь и сразу заметила, что на чердаке у Остина горит свет. Причем выглядело это так, будто в помещении зажжены все лампочки. Удивленная и немного обеспокоенная, она прошла но дорожке и молча поднялась по лестнице.
Дверь была приоткрыта.
Прислушиваясь, Кэндис подошла поближе. Ее поразила и напугала мертвая тишина. Что, если в доме и в самом деле побывали грабители? Если они напали на Остина и?..
Она подавила инстинктивное желание повернуться и удрать. Приоткрыла дверь шире и заглянула внутрь. Необходимо было убедиться, что с Остином все в порядке.
Дыхание у нее остановилось, когда она увидела его. Остин стоял к ней спиной, обнаженный до пояса; под бронзовой от загара кожей заиграли мускулы, когда он поднял руку. Тряпка, перепачканная красками, свисала из заднего кармана джинсов, словно он засунул ее туда по рассеянности.
Он занимался живописью.
— Ос… мистер Хайд?
«Вот-вот, дорогая, держись официально. Помни совет Люка. После окончания судебного дела можешь делать вес, чего пожелает твое сердце, а пока…»
Остин обернулся на звук ее голоса, его красивое лицо побледнело. Потом он встретился с Кэндис взглядом и улыбнулся.
Для начала сердце Кэндис сделало невероятный скачок. И продолжало биться такими же дурацкими скачками, пока Остин разглядывал ее. Все ее тело загорелось огнем и затрепетало, словно он гладил Кэндис своими большими красивыми руками.
Любопытно, была бы реальность такой же умопомрачительной, как фантазия?
Будто угадав ее мысли, Остин вопросительно приподнял золотистые брови.
— Пора спать?
Кэндис с трудом заставляла себя сохранять равнодушное выражение лица. Неужели нашлась бы женщина, которая воспротивилась бы призыву такого мужчины, как Остин? Мистер Хайд, строго напомнила она себе.
— Нет, я… Можно войти?
Жаль, что она не переоделась. Правда, пижама да еще халат скрывали все тело, но пижама наводила на мысли о постели, не говоря уже о том, что рядом с Остином она и без того думала о постели.
Остин взмахнул кистью и по неосторожности капнул краской себе на джинсы.
— Разумеется. Я уже заканчиваю.
Кэндис вошла в комнату. Она была намерена соблюдать дистанцию, однако холст притягивал ее точно магнит.
— Можно мне посмотреть?
— Маленькая мисс Можно Мне, — мягко поддразнил он. — Вы никогда ничего не требовали?
Кэндис облизнула губы и постаралась не глазеть на его великолепную грудь. Она многое хотела бы потребовать, но ничего такого, о чем можно было бы сказать вслух.
Она сосредоточилась на полотне, и оно сразу произвело на нее сильное впечатление.
— Это очень хорошо, — искренне похвалила она работу Остина.
Перед ней было чудесное изображение женщины с ребенком на руках. Женщины, кормящей ребенка грудью, сообразила Кэндис, вглядевшись. Вечерние тени осеняли склоненную голову матери, крошечная ручка ребенка сжимала обнаженную грудь.
Вглядевшись в лицо женщины-матери, Кэндис, пораженная сходством, вздрогнула как от толчка — так ее поразило сходство. Она вскинула голову и посмотрела на Остина.
— Я надеюсь, вы не станете возражать, — произнес он непривычно резким тоном.
Он был то ли взволнован, то ли… немного смущен?
Итак, она права. Женщина выглядит такой знакомой, потому что…
— Это я, верно?
Остин кивнул, улыбнувшись мальчишеской, необыкновенно милой улыбкой, от которой у Кэндис сильнее забилось сердце.
Вспомнив недавний вопрос Остина о кормлении грудью, Кэндис неожиданно для себя выпалила:
