Луанн Райс - Страна мечты
— Что ты сказала?
Она стиснула зубы, по щекам катились слезы. Говорить она больше не могла, но в памяти всплыло самое страшное детское воспоминание: они всей семьей ночевали в палатке и на них напала медведица.
— А-а-а-а!
— Ты когда-нибудь видела гризли? — спросил Дэвид, стараясь ее чем-то отвлечь. — На меня раз напал один. Я плохо помню, кажется, это была медведица, защищавшая своих медвежат. Я не вру.
— Я тоже там была, — простонала Сейдж, представив себе эту жуткую картину. Ну, конечно, они оба должны были это запомнить. Встреча с разъяренной гризли была для трехлетних близнецов сильным потрясением.
Дэвид то ли не понял ее, то ли предпочел не отвечать.
— О-о-о… — Обливаясь потом, она обхватила живот руками.
— Это настоящие схватки, — сказал он серьезно, не сводя глаз с дороги и нажимая на газ.
— Скоро мы наконец приедем?
— Мы уже почти у цели, — ответил он. — Смотри!
Сейдж подняла глаза и сквозь слезы увидела ворота ранчо.
Огромные белые ворота на каменных столбах были распахнуты. Сейдж попыталась разглядеть дом, но видела лишь деревья и большие валуны.
— Мне не дотерпеть. — Она чувствовала, как внутри у нее все разрывается, и поняла, что ее ребенок готов появиться на свет. — Все, я сейчас рожу…
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Проводив Дейзи до дома, Джеймс решил поискать парня, о котором говорил Тодд. Его следы он уже дважды видел в каньоне и поэтому отправился прямо туда.
— Помогите!
Джеймс не сразу понял, откуда донесся крик.
— Помогите! Скорее!
Голос был мальчишеский и явно испуганный. А еще Джеймс услышал странный вой. Прислушавшись, он понял, что это стонет девушка. Сейдж! Он во весь опор помчался к дороге, идущей от ворот ранчо к большому дому.
На дороге стояла черная машина. Правая передняя дверца была распахнута, из нее торчали ноги девушки, склонившийся над ней парень то и дело оглядывался через плечо.
Дейзи была слишком взволнована, чтобы спокойно сидеть и дожидаться возвращения Джеймса. Ей было необходимо рассказать кому-нибудь о встрече с Тоддом, о появившейся у нее надежде. Она направилась к большому дому. На кухне Альма разговаривала с каким-то юношей.
— Уходи, Ричард, — поспешно сказала она.
Парень поискал глазами, куда бы спрятаться, а когда понял, что скрываться поздно, уставился на Дейзи.
— Он уже уходит, — сказала Альма.
— Зачем же? Пусть остается. На улице холодно. — Дейзи подошла ближе. — Меня зовут Дейзи Такер. — Она протянула ему руку. Его холодный, жесткий взгляд пугал ее, но она заставила себя улыбнуться.
— Джексон, — ответил он, так и не пожав ей руку.
— Ты там, наверное, совсем замерз. Твой дядя сказал, ты живешь в горах. Ты ведь Страж?
— Мой дядя? — переспросил он. На его лице отразилось смятение, но уже через мгновение в глазах вспыхнула ярость.
— Дура! — Ричард схватил мать за рукав. — Я же велел тебе молчать, а ты все Тамми растрепала…
Он отвернулся. Лицо у него пылало, жилы на шее набухли.
— Матери всегда беспокоятся за детей, — сказала Дейзи.
— Мне плевать!
— А я понимаю твою маму. — Возможно, это мой сын, убеждала себя Дейзи, и я должна любить его, несмотря ни на что. — Мой сын пропал в этих горах. Я каждый день о нем думаю.
— Вы его сами потеряли, — презрительно ответил он. — Я знаю. Дядя Тодд мне говорил. Такеры любят только своих коров да деньги. Так ведь, мам?
— Замолчи! — Альму трясло. — Не слушайте его. Он скоро уйдет. Его отец пьет не просыхая, всю жизнь нам испортил. Это, конечно, Ричарда не оправдывает…
— Он замерз, — мягко сказала Дейзи. — Хочешь поесть? — обратилась она к парню.
— Я у Такеров куска не возьму, — огрызнулся он. — Отец нам жизнь не портил. — Он оттолкнул Альму.
Дейзи не выдержала:
— Прекрати!
Вглядываясь в его лицо, она пыталась уловить знакомые черты, но не находила их. В три года близнецы были очень похожи друг на друга, а в этом парне ничто не напоминало Сейдж.
— Не лезьте в наши дела, — сказал он.
— Что я сделала не так? — причитала Альма. — Качала тебя в колыбели, рассказывала сказки.
— Заткнись! Никаких сказок я не помню.
— Я тебя всегда любила. Конечно, я совершала ошибки. — Альма говорила совсем тихо, словно не хотела, чтобы Дейзи слышала. — Надо было больше времени проводить с тобой. Но жизнь с твоим отцом…
Дейзи взглянула на Альму и окончательно поняла, что Ричард — не Джейк. Материнскую любовь ни с чем не спутаешь. Ричард — сын Альмы, в этом не могло быть сомнений.
— Помогите! Мистер, помогите! — заорал парень.
Лежащая на переднем сиденье девушка заходилась в страшном крике. Джеймс пришпорил коня.
Дэвид слышал стук копыт, но продолжал стоять, склонившись над Сейдж, пытаясь помочь ей разродиться. Он много раз видел, как появляются на свет щенки, и, когда начались последние схватки, сразу понял: до дома им не дотянуть.
— А-а-а! — надрывалась Сейдж. — Больно!
— Он вот-вот вылезет. Надо потужиться. Сейдж, ты меня слышишь? Постарайся.
Ее налитое кровью лицо исказилось от муки, стиснув зубы, она тужилась, пытаясь помочь ребенку. Дэвид снял перчатки и подставил руки, готовясь принять младенца. Показалась головка. Она была совсем крошечная, гораздо меньше, чем должна быть у новорожденного.
Дэвид слышал, как мужчина спрыгнул на землю, как захрустел у него под ногами снег, как он прерывисто вздохнул, увидев, что происходит.
— Ей нужна помощь, — сказал Дэвид.
— Я ей займусь. — Мужчина скинул перчатки и занял место Дэвида.
— О Господи… — сквозь зубы простонала Сейдж.
— Все хорошо, дорогая. Осталось совсем немного. Тужься. Ну, ну, еще. Молодец.
Дэвид отошел в сторону. Собаки и котята сбились в кучу возле заднего колеса.
— О-о-о!!!
Мужчина вытягивал младенца, держа его за плечи, и Дэвид увидел то, о чем догадался, едва дотронувшись до его головки: ребенок родился мертвым.
По обветренным щекам мужчины текли слезы. Взяв ребенка на руки, он делал ему искусственное дыхание. Крошечные ручки и ножки безжизненно обвисли, но мужчина все равно пытался его спасти.
— Ну пожалуйста, живи! — хрипло бормотал он.
Дэвид хотел помочь, но не знал как. Мужчина снял меховую куртку и кинул ее Дэвиду, чтобы тот укрыл Сейдж. Потом, перекладывая ребенка с одной руки на другую, стащил с себя фланелевую рубашку.
— Это мальчик или девочка? — спросила Сейдж.
Мужчина вытащил нож и перерезал пуповину. Завернув младенца в рубашку, он возобновил отчаянные попытки его оживить. Глаза горели такой решимостью, что Дэвид даже испугался. Поняв наконец бесплодность своих усилий, мужчина опустился на колени.
