Анна Богданова - Юность под залог
– Пошли, Миленок! Ты сейчас до метро? – И Зинаида Матвеевна, посадив орущую во все горло Арину в коляску, поторопилась покинуть ресторан «Ромашка».
Гаврилову ничего иного не оставалось, как вернуться в зал и продолжить банкет.
Ах! Что же творилось в душе пятидесятипятилетней женщины, когда холодный, жгучий ветер обдал ее разгоряченное лицо! Счастье! Она снова умудрилась поймать за хвост это ускользающее, неуловимое, такое зыбкое и переменчивое счастье! Снова перед ней блеснула надежда, пепел которой догорал в ее душе – будто зимний северный ветер, влетев Зинаиде Матвеевне в рот, разжег, распалил последние его тлеющие искорки. И опять полыхнул с новой силой огонь любви в ее сердце к бывшему супругу – психопату, холерику, скандалисту и непроходимому бабнику. И замаячили в сознании Гавриловой приятные ожидания – сладостные до того, что голова кружилась, язык немел. Стало быть, наслаждению, испытываемому ею в любовных утехах с Гавриловым после развода вплоть до его бракосочетания с умалишенной, все же суждено повториться! Значит, есть ради чего ходить по этой бренной земле, воспитывать Арину, питаться, одеваться, жить, наконец!
Именно в таком – превосходном, несколько возбужденном и окрыленном – состоянии духа Зинаида Матвеевна пришла с внучкой к себе домой.
В ресторане же «Ромашка» происходило следующее.
Подали горячее. На полукруглую сцену выскочил солист, а за ним четверо музыкантов в васильковых костюмах. Народ, что сидел вдоль стен и по углам зала, вскочил как по команде и принялся старательно танцевать.
Иван Матвеевич стал невпопад подпевать ансамблю – они исполняли «Как прекрасен этот мир», он свою любимую «Дрались по-геройски, по-русски». Удивительно, но ему удавалось иногда и перекричать музыкантов.
Его старший брат Василий Матвеевич, не сдерживаемый теперь Зинаидой, решительно подошел к нему с твердым намерением набить морду.
Юрик с Федором смеялись до колик, периодически «давая друг другу пять».
Алексей Павлович Метелкин в четвертый раз направился в туалет, прихватив с собой пол-литровую бутылку пшеничной водки, решив увеличить дозу действенного лекарственного средства от геморроя.
– Куда опять? – поинтересовалась у мужа Ульяна Андреевна. Тот хитро кивнул в сторону двери и на полусогнутых, качаясь из стороны в сторону, отправился в вожделенное место. – Пошли домой! Хватит уже! Клизма ходячая! – Метелкина, резко поднявшись, подцепила безропотного Парамона Андреевича и последовала за мужем. – Мы ушли! Мы ушли! – на прощание прокричала она, но слова эти утонули во всеобщем гуле и заливистом пении молодого человека с длинными волосами в васильковом костюме.
Дабы избежать повальной драки, хитроумная Галина Тимофеевна тоже засобиралась:
– Пойдем, Ванечка, пойдем.
– Нет, – отрезал Ванечка в пьяном упорстве. – Я еще не выяснил! Я не понял еще!
– Чего ты еще не понял?
– Почему это не я! Не я сорвал с рейхстага поганое фашистское знамя?!
– Уводи его, Галин! Уводи, пока я ему по морде не дал! – угрожающе не проговорил, а прорычал старший брат Василий.
– Идем. Дома все поймешь! – уговаривала упрямого супруга Галина.
– Нет!
– Ваня, прекрати! Нас Димуля ждет!
– Димуля? – услышав о внуке, Иван Матвеевич сразу как-то преобразился, словно из колючки превратился в прекрасный нежный цветок.
– Конечно. Мы ведь обещали его от соседки в десять забрать. Как раз, пока доберемся...
– Пойдем, – блаженно каркнул Иван и, едва держась на ногах, последовал за женой.
Катерина Матвеевна сладко спала, положив голову на стол, рядом с дымящимся цыпленком табака.
Юрик в который раз ударил по Федькиной ладони, отсмеялся и предложил выйти покурить.
...Когда вернулся, в зале царил полумрак, громко играла музыка, длинноволосый солист пел на бис «Ты проснешься на рассвете...». Пары танцевали меж столиков медленный танец. Метелкин окинул взглядом сидящих за столом гостей и, не найдя среди них своей молодой жены, забеспокоился, занервничал. Неприятное чувство вдруг охватило его – Юрию показалось, что его обманули, провели, украли самое ценное – то, без чего он никак не может обойтись в жизни.
Он метался при свете мигающей новогодней гирлянды, которая в ресторане «Ромашка» сопровождала исполнение музыкальных хитов, выполняя функцию динамического цветового освещения. Метелкин кидался то к одной паре, то к другой, пытаясь отыскать среди танцующих свою жену, но терпения не хватило – он подлетел к Кравкиной, что сидела за столом и с наслаждением обсасывала цыплячьи косточки, и прокричал ей на ухо:
– Где Аврора?! – Тамара вздрогнула, бросила на пол кость от куриной ноги и равнодушно ответила:
– Да вон она, с парнем танцует.
– Где? – озверел Юрик. Он, несмотря на свое неприятное ощущение, ожидал услышать от Кравкиной, что Аврора отлучилась в туалет или что-нибудь в этом роде.
– Да вон, вон, недалеко от колонны. – И Тома ткнула пальцем в Аврору, которая танцевала с очень симпатичным молодым человеком. А рядом с ними Любашка повисла на незнакомом мужчине в очках с толстой роговой оправой.
– Подлец! – взорвался Юрик. Он за долю секунды приметил, сколь страстно партнер сжимает его (!) жену в своих грязных объятиях, с каким пылом смотрит на ее (или его, метелкинскую?) грудь. А когда Аврорин партнер то ли нечаянно, то ли специально провел ладонью (едва заметно, может, даже не касаясь вовсе) по ее спине, Юрий сорвался с места и, подлетев к ним, гаркнул:
– Ты чо, в морду захотел? Я тебе сейчас устрою! Гад! – И Метелкин неожиданно вдруг ка-ак даст незнакомцу изо всей силы прямо по носу.
– Юрочка, Юрашка! Ты что?! Что ты делаешь-то? – обалдела Аврора.
– Зачем поперлась с ним танцевать?! У тебя что, мужа нет?
– Он пригласил – я и пошла. А что в этом такого-то?! – изумилась она.
– Что такого? Что такого?! Я тебе дома объясню – что такого! Еще всякая дрянь будет мою жену лапать! Ручонки свои грязные к ней тянуть! – расходился Метелкин.
Он говорил с Авророй, не видя, что та самая «дрянь» уже оклемалась и, придя в себя, готовилась к ответному удару. Аврора же это заметила, но виду не подала – она, разозлившись на Юрика, ждала с интересом, что будет дальше и кто кому из них набьет морду.
– Ах ты, гад! – получив сдачи, застонал ревнивец. – Федька! Федька! Наших бьют!
– Юрочка, Юраш! Ты что! Успокойся! Не заводись! Оставь его в покое! – залепетала наша героиня, почувствовав близкую и неминуемую драку.
– Ах! В покое его оставить?! Значит, заступаешься за него, за этакую дрянь?! Может, ты ему и свой телефон уже успела дать? А? Или свидание назначила? Отвечай!
