Татьяна Тронина - Каникулы выдумщицы
Дядя Фаддей не выдержал научных терминов и заорал, засучивая рукава:
– А я вот сейчас как дам тебе в лоб! А потом переоценивай свои ценности…
– Нет-нет, – решительно остановила дворника Марь Иванна. – Никакого рукоприкладства не надо! Мы цивилизованные люди, у нас совсем другие методы…
– Он кое-что скрывает, – не выдержал Марат. – Это такой человек… Это он только говорит, что преследовал высокие цели, вроде бы все ради науки… Наш пострел везде поспел! А ты лучше скажи, – он обратился уже напрямую к Герману. – Сколько тебе заплатил Сарданапалов?
«Сарданапалов? – зашушукались в толпе. – При чем тут Габун Сарданапалов?..» Многие знали, что это самый влиятельный и богатый человек в области.
Герман вздрогнул и посмотрел на Марата с ненавистью.
– Ничего вы не докажете… – пробормотал он.
– А вот и докажем! – возмутилась Муся. – Я сама слышала, как ты с Савраскиным говорил и про галлюциногены еще… Мы сами догадались – тебе Сарданапалов поручил разогнать отсюда всех людей, чтобы он мог построить лесоперерабатывающий завод.
– Действительно! – воскликнул Ким Кимович. – Об этом все газеты пишут, что Сарданапалов только и мечтает о том, как бы тут завод построить! Какая гениальная мысль, однако…
– Иуда! – заорал дядя Фаддей, размахивая метлой. – А я, может, чуть не умер, когда на меня в сарае трехголовый змей напал… Признавайся, ирод, кого ты мне на рабочее место запустил!
– Я вас не понимаю, – со страхом и неприязнью глядя на дворника, ответил Герман. – Что за змей? Вы на меня всё сразу не валите… Я за все то, что здесь происходит, отвечать не намерен.
Карабурденко попытался унять разбушевавшиеся страсти.
– С дворником все ясно, – сказал он. – Белая горячка…
– Зеленый змий виноват! – выкрикнул кто-то из толпы.
– …а вот при чем тут галлюциногены?
Муся стояла недалеко от Светы. И она услышала, как Света раздраженно прошептала на ухо Вале: «Этот Карабурденко думает, что он самый умный…»
– Да, хотелось бы знать! – согласилась Марь Иванна. – Мусенька, что ты имела в виду?
Муся чувствовала себя очень неловко, потому что на нее было обращено внимание стольких людей, и еще ей казалось, что она предает Германа, раскрывая его секреты. Но потом она вспомнила, сколько людей могло пострадать из-за него, и, тяжело вздохнув, ответила:
– Герман хотел пробраться на кухню и подсыпать в пищу какое-то вещество… чтобы у всех начались галлюцинации. Люди бы испугались и подумали, что здесь действительно… нечисто.
Толпа зашумела еще сильнее, а дядя Фаддей изловчился и стукнул Германа метлой.
– Мы не виноваты! – зарыдали Бубликов и Савраскин и дружно указали в сторону своего сообщника. – Это не мы, это он… Это он нас принудил!
– Молчите, придурки, – с отчаянием произнес Герман. – Ни в чем нельзя признаваться!
И в это время со стороны главного входа раздался автомобильный гудок.
По песчаной дорожке, шурша шинами, катился огромный черный джип, блестя лаком и хромом. За тонированными стеклами ничего не было видно.
– Кто это? – удивилась Марь Иванна. – Нечасто к нам сюда такие гости прибывают…
Все замолчали, немного отвлекшись от происходящего.
Автомобиль остановился, из задней дверцы выскочил огромный дядька в черном костюме и черных очках и распахнул переднюю дверь. Оттуда вылез улыбчивый мужчина с небольшой курчавой бородкой.
– Приветствую вас, друзья мои, – любезно поклонился он толпе.
Все зашушукались, над головами пронеслось: «Габун Сарданапалов… сам Сарданапалов прибыл!»
«Так вот они какие, ассирийцы», – зачарованно подумала Муся.
– Я тут случайно ехал мимо, – продолжил он, сладко улыбаясь, и эта улыбка странно контрастировала с суровыми лицами охранников, стоявших за его спиной. – И услышал, что у вас в санатории произошло какое-то происшествие…
«Врет, – почему-то подумала Муся. – И вовсе не случайно!»
– Да, – сказала Марь Иванна и кивнула в сторону Германа с дружками. – Вот, обнаружили трех товарищей, которые пугали людей. И, надо признать, у них неплохо получалось – недаром в последнее время столько слухов было про наши места… Даже в газетах писали про аномальную зону, которая якобы тут существует! Некоторым даже призрак графа Балясина являлся…
Казалось, ее слова произвели на Сарданапалова сильное впечатление.
– Ай-ай-ай! – зачмокал он губами, с осуждением и жалостью, словно строгий, но справедливый отец, глядя на трех «деятелей». – Так вот кто во всем виноват, оказывается… нехорошо, мальчики, очень нехорошо! Не знаю, с какой целью вы это делали, но решительно осуждаю ваш поступок…
Муся слушала его, слушала и, не выдержав, прошептала на ухо Марату:
– Как же это понимать?
– А так, – сказал Марат. – Заказчик преступления уходит от ответа, а виновными признают исполнителей. Ты что, детективов не читала?..
И, как бы в подтверждение его слов Герман, до того стоявший молча и с большой надеждой глядевший на Сарданапалова, вдруг не выдержал и вырвался вперед. Впрочем, совершенно напрасно – телохранители бизнесмена моментально оттеснили его назад.
– Да что ж это такое! – срывающимся от возмущения голосом заорал Герман. – Вот вы, значит, как со мной… Я тут, можно сказать, целое лето убил, ночами не спал… Да вы же мне сами дали порошок этот, который надо было в пищу подсыпать…
– Мальчик, я тебя не понимаю, – ледяным тоном оборвал его Сарданапалов, из доброго «отца» моментально превращаясь в жестокого «отчима». – Я, кажется, слышал, что все это ты делал для того, чтобы написать научную работу… почему же ты приплетаешь сюда меня, известного и уважаемого человека?
Герман от изумления вытаращил глаза. Он только сейчас сообразил, что Сарданапалов не собирается его защищать. Мусе опять стало нестерпимо жаль его, и, кроме того, ее всегда отличало повышенное чувство справедливости. Она обычно боялась и не любила находиться в центре всеобщего внимания, но сейчас происходило нечто такое, что не давало ей молчать.
– Господин Сарданапалов! – звонким голосом крикнула она, делая шаг вперед. – На самом деле тут никакого секрета ни для кого нет. Всем известно, что вы мечтаете построить здесь лесоперерабатывающий комбинат, а общественное мнение не дает вам сделать это… Это вы придумали трюк с аномальной зоной и привидениями, а Герман согласился быть исполнителем, потому что параллельно мог делать свою научную работу.
– О чем ты говоришь, девочка? – всплеснул руками Сарданапалов. – Ах, какая милая маленькая девочка, тебе в куклы надо играть, а не глупостями этими заниматься… Я вам знаете что сейчас скажу? Это во всем телевидение виновато. Да-да, телевидение! Это оно показывает всякие ужасы, а бедные дети потом придумывают бог знает что.
