Измена. Чтобы разлюбить - Лаура Норт
— Доволен? — прошипела я ему на ухо, когда материнский надзор на какое-то время ослаб.
— Очень! Давно надо было познакомиться с твоей мамой — она милейшая женщина!
— Ты что, не видишь, что они хотят нас свести???
— Да, это довольно забавно. Может, согласимся? Пусть они думают, что мы снова вместе именно их усилиями.
— Забавно? Это совершенно не смешно!
— Не кипятись. Расслабься, отнесись к ситуации полегче. Что ты такая серьёзная?
У него блестели глаза и губы подрагивали в улыбке. Он смотрел на меня снисходительно и ласково. На мгновение я даже замерла, глядя на Филиппа.
Потом тряхнула головой. Нечего вестись на его улыбочку!
Повернулась и вздрогнула. Обе мамы сидели напротив и с умилением смотрели прямо на нас.
Неужели они догадались?
48 глава
— Как приятно на них смотреть…
— Воркуют, как голубки́!
— Такие милые…
— Думаешь, помирятся и начнут всё сначала?
— Почему нет? Погляди, как смотрят друг на друга!
— Так и знала, что их надо свести в одном месте.
— Да, я тоже об этом подумала. Такие молодые, красивые — и одинокие! И чего было ругаться?
— Зато сейчас, кажется, всё хорошо!
— Видишь, как смотрятся вместе… Какая пара!
Мамы синхронно вздохнули, умиляясь на нас.
— Мама, мы просто разговариваем! Хватит уже меня сватать!
Но моё возмущение не даже не заметили. Мама как будто не слышит мои слова.
— Идочка, солнышко, покажи Филиппу дом, двор. Прогуляйтесь.
Да. Пожалуй, и правда лучше пройтись. Пока я не вскипела. Понимаю, что всё это из лучших побуждений, но…
Я же не рассказывала маме, что произошло. И сейчас говорить об этом поздно.
Когда мы выходим из комнаты, из Филиппа прорывается сдерживаемый до этого момента смех. Его плечи трясутся, на глазах выступают слёзы.
— Мне как будто снова лет двенадцать, честное слово!
— Вот именно. Пришли гости — иди, развлекай их! Нравятся они тебе или нет — не имеет значения.
— Развлечёшь меня? — Филипп многозначительно поигрывает бровями. — Можешь, например, показать свою комнату…
— Могу показать подвал с цепями. — мрачно говорю я. — И топор.
— Да ты затейница! Что, правда есть подвал? С настоящими цепями?
— Есть! И если будешь меня раздражать — не покажу!
— Молчу!
— Пошли уже, а то, мне кажется, я сейчас расплавлюсь от этих умилённых взглядов.
Я хватаю Филиппа за руку и веду его по дому. В каждой комнате можно останавливаться, как в музее. Кажется, Филипп слегка ошеломлён.
— Вот это всё — всё без исключения — сделала мама. — я веду рукой, показывая всё куколки, салфеточки, картины, игрушки, керамику — и даже чехлы на мебель.
— И диван? — недоверчиво спрашивает Филипп.
— Чехлы и подушки на него — да. И всю вышивку. Так что я не в мать, я совсем не такая талантливая.
— Неправда. Я видел твои работы. Ты невероятно талантливая. Кстати. — Филипп останавливается. — Нарисуешь меня?
Он смотрит мне прямо в глаза, очень серьёзно. Видно, что для него это на самом деле важно. Уже готовые сорваться, слова отказа застревают внутри. Я долго смотрю на него, и когда на его лице начинает проступать разочарование, неожиданно для себя соглашаюсь.
— Только ты же помнишь, что это всё ненадолго? Заканчивается проект — заканчивается и этот фарс?
— Помню. — Филипп болезненно улыбается. — Один портрет — и всё.
— И больше мы не увидимся.
— Да. Я постараюсь это устроить. А пока не отвлекайся! Проводи экскурсию и подробно всё рассказывай — чтобы нас не захватили в плен, угрожая показать детские фото!
Я веду Филиппа дальше.
Что-то переключилось внутри и нам вдруг стало невероятно легко вместе. Как будто мы старые друзья, знакомые с детства.
Он внимательно осматривает всё, что вокруг видит. Бережно касается музыкальных инструментов, разглядывает старые фото с концертов, присвистывает, когда видит туристическое оборудование. Молча обходит мою комнату, задерживаясь у каждой картины.
На стенах мансарды висят двери в другие миры. Сказочные пейзажи с драконами, дворцы, фантастические существа.
Я грезила сказками и всегда рисовала те места, где хотела бы побывать. И тех существ, которых хотела бы видеть.
Потом это закончилось, я как будто выгорела.
И вот, буквально недавно я смогла рисовать опять…
Попробовать нарисовать Филиппа? Не так, как в прошлый раз — по памяти, в виде дракона? Сердце от этой перспективы забилось быстрее. Так, будто он предлагал мне что-то очень личное. И я бы отказалась, но…
Что-то загорелось внутри меня, откликнувшись на эту идею.
Я очень, очень захотела его нарисовать! Так, что пусть весь мир рушится вокруг — а я буду продолжать эту работу.
— А теперь — подвал. И знай, ты будешь одним из немногих избранных, кто там побывал. Гордись тем, как тебе повезло!
Погреб, предназначенный для хранения продуктов, в общем-то, и выполнял свои функции. Но то, как мама со временем преобразила его… С помощниками, естественно, тут понадобилась крепкая мужская рука.
По стенам через равные промежутки шли толстые брёвна, переходящие в потолочные балки. На этих брёвнах были прицеплены светильники в виде факелов. Сами стены были облицованы камнем. Картошка хранилась в крепких сундуках, стоящих вдоль стен. Рядом стояли бочки с соленьями. По левой стороне шли полки с закатками. А в центре дальней от входа стены, прямо напротив двери…
Висел пластиковый скелет в кандалах.
Филипп споткнулся и чуть не упал. Он потрясённо оглядывал сокровища, которые его окружали и молча открывал и закрывал рот.
Потом опомнился и сказал:
— Ну, Ида… Я понимаю, почему это показывают только избранным! Это же мощнейшее… приворотное место! Я же сразу как только это увидел… захотел на тебе жениться! Если бы…
— Топор тут тоже есть — видишь? — я, нахмурившись, показала на огромный топор, вогнанный в пенёк. По правде говоря — вряд ли я смогла бы его вытащить. И мама тоже. Он стоял здесь для красоты, для антуража. И послужил Филиппу прекрасным намёком — чтобы тот не заигрывался.
— Молчу! Всё понял. Пошли уже отсюда скорей, а? — взмолился он. — А то меня посетило желание остаться тут навсегда.
Это был неожиданно весёлый, но утомительный вечер.
Мама Филиппа внезапно решила остаться ночевать, и он повёз домой только меня.
— Я подумал… — Филипп смотрел перед собой и крепко сжимал руль. — Когда ты будешь писать мой портрет… будет всё-таки удобнее переехать ко мне.
49 глава
Я обещала подумать.
Думать было нечего, внутренне я уже согласилась, но упрямство нашёптывало, что надо сопротивляться до последнего.
И я сопротивлялась.
Кажется, не
