Измена: B-52 - Ария Тес
- Мама у тебя на быстром наборе.
- Точно!
- Ладно, - устало мотаю головой, - Иди к Лене, она тебя оформит. Бар — ее история и…
- Вообще-то я хотел на кухню.
Опа. Вот это внезапно. Я поворачиваю голову и на этот раз удивленно поднимаю брови, а от вида моего смущенного мелкого уже усмехаюсь. Забавный он все-таки, прямо как в детстве — вылитая Моська. Лает громко, а по факту вон: глаза в пол, смущается, даже покраснел, и я не могу упустить возможности заставить его смущаться побольше, поэтому протягиваю.
- Помнится, кто-то не хотел быть, как наш галимый папаша?
Юра цыкает, на миг смотрит в сторону, но быстро находит, что ответить. Этот чертов гад всегда знает, как ввернуть словечко.
- Я это тоже передумал. Вдруг понял, что я никогда не буду, как наш чертов папаша, потому что мы априори лучше, чем он. Мы ж наполовину мама…
Вот дурак…Тихо смеюсь над ним, а сам снова смотрю в сторону кухни, как Марина о чем-то говорит с Асей. Меня это не очень радует, знаю, что эта бешенная Ася точно сталкер, и от нее только беды и надо ждать, но вроде все тихо. Марина улыбается, кивает и уходит в зал, а Юра тем временем оказывается совсем рядом.
- Серьезно. Ты завис? Настолько?
- Она очень милая…
- Да ну?
- Серьезно. Прикинь, отказалась со мной встречаться.
- Ну я ее теперь уважаю гораздо больше, умная значит.
- Это да, но причина в другом. Она принципиальная.
- Принципиально не встречается с идиотами?
- С женатыми.
- А-га.
- А-га, - передразниваю брата, улыбаюсь и делаю еще один глоток воды, а Юра не выдерживает.
- Прости, а с каких пор ты женат?
- Она Ольгу видела, ей сказали, что она — моя жена.
- Слава богу уже нет.
- Юра… - предупреждаю тихо, но брат будто не слышит, усмехается.
- И ты ее не переубедил, почему? Это какие-то брачные, старперские игрища?
- Хотел проверить.
- Проверить значит?
- Я ей нравлюсь, знаю это, да и она не отрицает. Отказалась быть со мной, когда услышала про Ольгу, и мне было интересно: это просто игра или она действительно в это верит.
- И?
- Цветы ей подарил — вернула. И точку поставила. Она серьезно…
- Честная значит? Неужели тебе попался кто-тот нормальный? Не то, что эта сука…
- Юра!
Обрубаю его резко и сразу так, что брат на миг замирает, но потом отступает. Примирительно поднимает ладони и тихо так говорит:
- Прости, я не хотел. Думал, что ее уже можно…
- Ее никогда не будет «можно». Оля — мать моего ребенка.
- Ох эти твои принципы. Знаешь, после того, что она сделала, сука — это даже ласково.
- Малой, завязывай.
- Ладно-ладно, извини. Но я все равно буду звать ее Медузой Горгоной! И как только твоя мышка камнем не стала!
Ну никак этого гаденыша не успокоить, да я и пытаться не буду. Тихо смеюсь, потом мотаю головой и устало указываю на дверь.
- Иди к Лене, пусть оформит тебя, потом форму получишь.
- Надеюсь, что ты меня на заготовки не поставишь?
- Если не прекратишь меня бесить, месяц только и будешь, что картошку чистить.
Брат закатывает глаза, но счастливый, как в детстве, открывает дверь. Рад он вернуться на кухню, как ни крути, сколько бы не отпирался, иногда профессия — это не наш выбор, а призвание.
- Малой, еще кое что.
- М?
- Никому не слова.
- О чем ты?
- О… B-52.
- Охохо… - начинает хихикать, как дурак, - Шифр? Я в восторге! Мы что умерли и попали в «Код да Винчи»?
- Юр, я серьезно, - улыбаюсь сам от очередной его глупой шутки, а брат неожиданно мягко кивает.
То ли остроты кончились, то ли видит он что-то, чего я пока не понял, не знаю.
- Я — могила, брат.
В этот момент дверь на кухню резко открывается и в помещение пулей влетает Марина. Она какая-то…даже не расстроенная, а будто на грани истерики, проносится мимо, вся сжалась, и это меня дико подкидывает. Я резко встаю, слежу за ней взглядом, а Юра тут то и не выдерживает. Тихо так острит…
- Прежде чем шифроваться, пересмотри хотя бы «Двенадцать мгновений весны». У тебя все на лице написано…
Я ему не отвечаю, да и нечего мне тут сказать — сам знаю. Единственное, что не понятно, когда это произошло? Когда я так глупо и сильно на ней подвис? Иду ведь следом, как пес, и волнуюсь также, когда не нахожу ее на скамейке. Марину, как ветром сдуло. Уйти она не могла, вещи то не брала, значит где-то здесь. Осматриваюсь — ничего. Ни намека на маленькую фигуру. Точно мышка — сбежала, будто в норку юркнула. Сравнение меня забавляет, а когда я делаю пару шагов к середине двора, и волнение отпускает: Марина сидит на корточках у стены за моей машиной. Прячется. И плачет?
Подхожу ближе, она резко поднимает глаза, потом тут же их опускает. Ошибся. Не плачет, но очень расстроена, как ребенок, от чего я улыбаюсь и останавливаюсь рядом, подперев стену плечом.
- Я сейчас приду, мне минута нужна… - шепчет, а я вздыхаю.
Господи, ну горе ты луковое, что опять случилось? Забавляет меня это, конечно, но я снова волнуюсь. Такое странное чувство просыпается, необъяснимое что-то. Я его даже сформулировать до конца не могу, разве что…не хочу, чтобы она переживала. Вообще никогда. Поэтому присаживаюсь рядом и достаю пачку сигарет. Если ты уж рыдать вздумала, то точно не будешь в одиночестве. Но она не рыдает, нет, всего лишь смотрит в землю и хмурится. Держится. Я вижу, что ее что-то сильно расстроило, но она не хочет выглядеть слабой, давить на жалость или использовать свои слезы. Олю, например, хлебом не корми — дай притворно порыдать, чтобы получить все, что она хочет. Нет, Марина не такая.
Я протягиваю ей пачку с сигаретами, она медлит, но берет. Курит? Не замечал. Хотя может сейчас ей это нужно? Протягиваю зажигалку, а Марина мотает головой.
- Я давно бросила.
Очень хочется засмеяться, но я держусь. Пару мгновений даю себе на успокоение, но потом вижу — ей не до шуток действительно. Что-то случилось.
-
