Дай мне развод - Ария Тес
О боже.
О боже-боже-боже!
Нависает надо мной, уперев руку в крышу. Смотрит так…без претензии на этот раз, но лучше бы с ней! От этого взгляда у меня кости плавятся, вены сгорают, кровь бежит быстрее, закипает, из-за чего щеки вспыхивают. Даже ветерок легкий не помогает вернуть обратно ни контроль, ни прежнюю температуру тела.
У меня внутри все так и встает на дыбы, переворачивается, льнет, и голос дрожит, когда я пытаюсь поправить…
- Почти бывшая.
Только наплевать ему на все мои правки. Ильяс ухмыляется, приближается еще и опаляет кожу своим дыханием, шепча.
- Это мы еще посмотрим.
Момент рвется резко и безжалостно, когда он неожиданно снова хватает меня выше локтя, открывает дверь тачки и пихает туда достаточно грубо, чтобы не хило так напугать.
Какого хрена?!
Этот вопрос умирает где-то на дне сознания, когда он залезает следом, а два его друга занимают места на водительском и пассажирском сидении.
- В аэропорт.
Бам! Вот это я понимаю вердикт.
Кажется, на этот раз я действительно вляпалась…
Глава 12. Аэропорт
Ярмо шока и трепета я сбрасываю быстро.
- Ты совсем с ума сошел?! Какой аэропорт?!
- У нас он один, - с ухмылкой отвечает мне, а машина начинает трогаться с места.
Вот тут я понимаю, что это нихрена не шуточки. Рвусь к боковой двери со своей стороны: мне надо выйти! Срочно! Он точно псих! Но, так как все происходит по серьезке, а не на концерте Петросяна и Степаненко, попытки прерываются жестко и быстро.
Тут же Ильяс хватает меня сзади, а когда я начинаю брыкаться, вовсе приваливает сверху, прижимая к кожаному сидению.
Боже-боже-боже!!!
Не скрою, что в первое мгновение мне по телу бьет мощный удар тока. Оно же приучено уже, оно привыкло, оно скучало: по его весу, по запаху, по дыханию сбитому в затылок. Сразу в памяти оживают картинки той самой ночи, когда всё было «против» моей воли. Кавычки уместны, потому что не было. Откровенно не было. Мне уже не стыдно признаться в этом, но сейчас?! Это совершенно другое дело!
Злюсь. Даже не так! Вспыхиваю моментально! Во-первых, из-за паники: он сильнее меня, захочет?! Что угодно сделает! Во-вторых, потому, что он не имеет больше никакого права меня трогать! Так трогать! Да вообще никак!
Обалдел?!
- А ну пусти, ты чертов псих!
Ору, пытаюсь зарядить ему каблуком побольнее, но тут же снова натыкаюсь на одну простую истину: Ильяс действительно сильнее меня. Это факт, о котором мне забывать никак нельзя!
Простым, легким, даже я бы сказала ленивым, движением он поднимает мое тельце полностью, потом прижимает ноги своими мощными бедрами, а руки вытягивает и упирает в мягкую обивку двери. Все. Скрутил. По рукам и по ногам. Так, что я даже пошевелиться не могу, только часто-часто дышу, не поднимая лица от той же кожи.
- Кхм-кхм, у вас там все нормально? - слышу, как довольно тянет Марат.
Да чтоб ты сдох! Ты и твой козел-дружок!
- Ненавижу, отпусти меня! Пусти!
Начинаю ерзать, как червь. Сдаться?! Да ни за что в жизни! Ему?! Ни за что в жизни в кубе! Нет!
- Я никуда с тобой не полечу, ублюдок! Слезь с меня! Пусти!
На мой бунт ответ весьма предсказуемый: дружки начинают хихикать, а Ильяс улыбаться. Слышу это в голосе, пусть и не вижу, но когда он шепчет мне на ухо, отпечатывает на коже все свои эмоции.
- А кто тебя спрашивает, тигрица? Спокойно...
Доволен, как сытый кот, который спер кусок сочной говядины и сожрал его, пока хозяева ртами щелками.
Ненавижу! И я сейчас серьезно.
- Я тебя ненавижу! - снова рычу, снова дергаюсь, но на этот раз к натюрморту прибавляются дурацкие слезы.
От обиды. Мне не больно, а обидно, что он вот так легко позволяет себе прийти и снова разрушить мою жизнь. Разрушить все мои установки в голове, потому что…всполохами яркого пламени, из груди моей вырываются чувства.
Чувства…
Они же есть. Их не убить так просто. Иногда мне вообще кажется, что чтобы он не сделал, я его за все прощу и оправдаю, потому что люблю.
Я его люблю…
Как дура. Он об меня ноги вытирает, не считается с моим мнением, не ставит в грош меня, не ценит, а я его, твою мать, люблю. Раньше, когда смотрела всякие романтические фильмы, всегда поражалась, как девушки могут прощать этих подонков, которые поступают с ними плохо. А потом встретила своего подонка. И простила. Снова и снова. Простила…
Прощала. Да. Вот так вернее, потому что за фотографии я его никогда не прощу!
- Ты выкинул ее фотографии… - шепчу, ведомая эмоциями и болью, которую он причинил мне своим последним, самым жестоким проступком, - Ты знал…но ты выкинул…Пусти! Пусти меня! Я с тобой никуда не полечу, а заставишь?! С жизнью покончу!
Ильяс тяжело дышит мне в ухо. Сознание бастует, оно в глухой обороне, но тело на него реагирует и откликается. Ему так хорошо в его руках…а я в таком смятении. Как это возможно?! Я его искренне ненавижу: горячо, страстно, сильно. А реагирую…за это себя презираю и, наконец, размякаю на сидении, ударяясь в слезы, которые у меня больше нет сил сдерживать.
Просто. Рыдаю. В. Голос.
Громко так! С расстановкой. По-настоящему.
Ильяс меня по-прежнему держит, но, как мне кажется, уже гораздо мягче, а потом говорит что-то на своем языке, и я снова злюсь! Потому что надо было выучить, что это все значит! Надо было! А я все на «потом» откладывала, думала, есть еще время…
Дарина, ну ты и дура! Балда! Вот теперь думай, о чем он там говорил?!
Однако машина останавливается через десять минут, и мне даже кажется, что пусть я не понимаю, о чем он говорил, но это же не значит, что он сказал что-то плохое? Вдруг надумал отпустить? Зачем ему я? При таких то раскладах.
Передние двери открываются, парни выходят. Я притихаю и даже поднимаю глаза, чтобы убедиться — правда свалили. Ага. Это хорошо? Меня тоже сейчас выпустят? Пожалуйста…
Ну да-да. Ага. Конечно. Жди. Вот обещанного три года ждут, и ты жди. Сколько, кстати? Сколько ждут, чего никогда не обещали в принципе?!
Вместо того чтобы меня отпустить, Ильяс нежно (?!) касается моей шеи прямо на позвонках. Черт…знает же, знает, сукин сын! Как меня от этого простреливает…
Эрогенные зоны — это такое.
