Его наглый друг (СИ) - Оливия Лоран

— Не надо так… — умоляет с дрожащими вздохами.

— А как надо? Ты скажи, не сдерживайся. Где прежняя смелость, м?

Закусывая губы и кривясь словно от боли, головой машет. Не отвечает.

Волной похоти накрывает, когда перевожу взгляд на оголившуюся и часто вздымающуюся грудь. Наклоняюсь и втягиваю ее сосок в рот. И меня пиздец как кроет от возбуждения.

Алина вздрагивает и влажно вздыхает над моей головой. Вертится, выгибается, пытаясь вырваться из захвата.

Выпуская ее руки, уже не думаю о том, что сопротивляться станет. Пусть хоть всю рожу расцарапает. Потребность сжать ее тело, обхватить грудь ладонью значительно выше.

И она не упускает возможности наградить меня вспышкой боли. Запутавшись в моих волосах, намеревается часть их выдрать с корнями.

Не прекращая терзать ее соски, руками бедра сжимаю. Пока задираю платье, коленом ноги раздвигаю.

— Боже мой… Макс! — вопит моя задыхающаяся самка.

Поясницу и низ живота опаляет огнем. Медленно скольжу раскаленным членом между ее ног, проклиная мысленно свои штаны с боксерами, что не успел спустить. Я даже не удивлюсь, если от нашего трения может воспламениться ткань. В таком одурелом состоянии готов сейчас поверить во что угодно.

Теперь даже рад, что не стала мою одежду надевать. Тем лучше — меньше снимать.

Стягиваю чертово платье и быстро спускаю до колен штаны вместе в трусами. На футболку время даже не трачу. Задираю до шеи лишь для того, чтобы касаться ее сосков своей грудью.

Ошарашенная Алина часто вздыхает и молчит. Очевидно пытается справиться с шоком, хватая воздух жадными глотками.

— Поцелуй меня, — требую резче, чем следует. Рассчитываю тем самым получить согласие.

И она целует. Переводит на меня мокрый взгляд и робко тыкается губами в мои. Едва соприкасаемся, замирает.

Сжимая ее талию, требую чтобы продолжала. Но она лишь крепче обхватывает за плечи, пробивая своей тряской и меня.

Желание затолкать в нее ноющий от похоти член невыносимое. Особенно остро оно проявляется, когда ощущаю как между нами мокро.

Алина не просто влажная. С нее течет, хлещет вожделение. Если бы не была такой мокрой, возможно и поверил бы в ее сопротивление.

Но меня что-то еще держит от того, чтобы сразу ворваться внутрь.

Убираю пальцами ее разметавшиеся по лицу волосы и медленно целую. Касаюсь щеки, подбородка, спускаюсь к шее. Отстраняюсь лишь для того, чтобы посмотреть на нее.

Алина прячется за дрожащими ресницами. Не открывая глаз, вся трясется и сжимается, словно, блядь, девственница.

— Алина.

Снова вздрагивает.

— Открой глаза.

Пока жду ее реакции, упорно контролирую собственные. Судорожно и, очевидно, слишком сильно сжимаю ее в каком-то необъяснимом страхе упустить.

И когда она открывает глаза, окончательно теряю связь с миром, проваливаясь в ее собственный.

Воскрешаю в памяти каждый наш контакт, ее поведение, даже, блядь, слова гребаного Лёхи вспоминаю! Пытаюсь понять была ли в них правда, когда он постоянно твердил, что она девственница. Накладываю на те реакции, что выдавала со мной наедине, и окончательно теряюсь.

Хочу озвучить свой вопрос вслух, как она вдруг закрывает глаза и тянется за поцелуем. Прихватывает мою нижнюю губу и почти сразу скользит мне в рот языком.

Ошеломленный такой внезапной реакцией, практически бездействую. Подстраиваюсь под нее в надежде не спугнуть. Если даже постараюсь, не вспомню подобного ни с кем.

Блядь… Да с ней каждый поцелуй поразительно особенный. Она словно выделяется.

— Макс, Макс…

— Тихо, — хриплю и стискиваю ее руками. — Обними, — прошу, когда итак обвивает мою шею. Хочу, чтобы сжимала еще крепче.

Обвинял ее когда-то, что плывет, и сам сейчас чувствую себя утопающим. Вот только ощущения эти походят больше на болезнь, чем нечто прекрасное. Для меня так точно. Не вывезти. Но и отказаться невозможно. Еще хотя бы дозу.

Скользнув ладонями по голому телу, сжимаю ее слишком бережно. Под накатившими эмоциями, боюсь спугнуть.

— Макс…

— Целуй еще, — требую.

Алина вздыхает и, прикрывая веки, снова тянется. Целует медленно, нежно покусывает мои губы, пока не сталкиваемся языками. Обхватывает губами слишком ласково. Сосет так чувственно, осторожно.

По моей спине скатывается волнами жар. Подавшись темпу поцелуя, скольжу по ее телу руками, а затем и весь прихожу в движение.

Она вздрагивает каждый раз, когда мой член неконтролируемо дергается около ее промежности.

Нуждаясь в ответной реакции, замедляюсь и смотрю на нее.

Блядь…

Дурею от необъяснимой потребности не только чувствовать, но и видеть… Мне просто необходимо знать, что она сгорает также, как и я! Пламенем по венам. Пеплом по коже. Дымом по глазам.

— Уплыла Русалка…

— Не останавливайся… — тихим голосом выражает наслаждение и муку одновременно.

Проявляя чудеса выносливости не рвусь в нее, даже не ускоряюсь. Однако и при таком размеренном темпе я ощущаю, как наливаюсь тяжестью и едва оттягиваю преждевременный разрыв.

Но и это не помогает, когда сдерживаемые вздохи Алины перерастают в откровенные стоны. Она начинает извиваться подо мной, стискивая плечи. И только в тот момент как вскрикивает и начинает дергаться в оргазме, я позволяю себе ускориться.

— У моей уверенности в себе есть основание, — прежде чем наращиваю темп, припоминаю ей слова, которыми упрекала. — Каждый раз, когда я тебя касаюсь, ты вспыхиваешь и горишь в моих руках. Тлеешь вместе со мной.

Заливаю ее живот таким объемом, словно вечность не дрочил. Твою ж мать… Кончил лишь от одного трения… И эта сила трения подобна мощному взрыву.

Очередное открытие принимаю уже несколько легче. Мозг едва включается. Все остальные функции в каком-то гребаном режиме энергосбережения.

Пытаюсь оценить масштаб «трагедии» по лицу Алины, и здесь результат несколько хуже. Особенно, когда она смотрит на свой живот и видит последствия…

— Все нормально, — «по-мастерски» утешаю.

Она часто кивает и пытается меня оттолкнуть, чтобы встать.

— Пойдем, — помогаю подняться.

Замечая, как сжимается, подаю ей с кресла плед и веду к лестнице.

— Можно… — останавливает меня внизу, когда хочу подняться следом. — Я сама искупаюсь.

— Иди.

И снова я принимаю душ на первом этаже, испытывая несколько странные ощущения.

34

Мне слишком тесно, слишком близко…

Алина

Воспоминания прошлой ночи разом обрушиваются на меня, едва открываю глаза и понимаю, где нахожусь.

Приняв вчера душ, я так и не нашла в себе сил спуститься вниз. Погрузившись глубоко в свои мысли, зашла в свободную комнату и легла на кровать. А проснулась здесь. В его спальне. Хотя четко помню, что заснула в другой…

Его рядом нет, но я не могу не думать о том, что, вероятнее всего,