Его наглый друг (СИ) - Оливия Лоран

Еще одним открытием становится то, что поцелуи с ней распаляют не хуже качественного минета. Но в тайне надеюсь, что и до него рано или поздно дойдет.

Не в силах сдерживаться, касаюсь пальцами ее плеч, ласкаю кожу едва ощутимыми движениями. Глажу шею, ключицы, осторожно спускаясь ниже, к груди. Будто случайно задеваю сосок и прислушиваюсь, рассчитывая на ту же отзывчивость.

Внутренне ликую, понимая, что не разрывает поцелуй и даже позволяет посасывать свой язык. А затем и вовсе удивляет, когда обхватывает губами мой и несмело втягивает.

С нарастающим напряжением, будто крадучись, ползу рукой ниже, и как только достигаю области живота, костерю себя за спешку.

Алина распахивает губы и отстраняется. Откидывает голову на борт ванны, жадно хватая воздух. А затем выгибается…

Облегчение, что тут же обрушивается на меня, подобно гребаному счастью.

Теперь-то точно зеленый⁈

С лютой надеждой решаюсь это проверить…

Целуя сладкие дрожащие губы, ласкаю ладонью низ ее живота. Пока разогреваю свою Русалку, с надрывом тяну ноздрями раскаленный воздух.

Отстраненно отмечаю то, как самого потряхивает, когда сжимаю ее бедра. И с очередным потрясением наблюдаю, как ноги Алины опускаются под воду, предоставляя обзор на гладкий треугольник между ними.

Твою ж мать…

Пульс ускоряется. Судорожно тарабанит по всем точкам.

Больше не думаю. Теряю связь с реальностью, когда погружаюсь рукой следом и, наконец, касаюсь ее промежности так, как хотел изначально. Обширно. Жадно. Не встречая сопротивления.

Скольжу по складкам, и почти сразу усиливаю давление между ними. Жалкие секунды и проскальзываю одним пальцем внутрь.

Блядь… Черт… Блядь…

Дурея от похоти, проникаю глубже и начинаю вести ее к крайней точке удовольствия.

Крышу рвет от ощущений, как в ней горячо, как тесно и плотно внутри. Какая она влажная, как сильно течет. Понимаю, что это не просто вода, и охреневаю от собственных реакций, что выдаю.

Набрасываюсь на ее тело, забывая напрочь, что собирался не спешить, топить в необходимой ей нежности.

Насасываю все, что открывается. Любая часть шеи, грудь, плечи. Терзаю разбухшие соски, раздражая их до красноты. Ловлю с губ ее жаркие стоны, зализываю, кусаю.

Осознаю, что все же перегнул с напором, когда она начинает извиваться и сжимает руками мое запястье.

— Макс, подожди, остановись… — слышу ее голос на грани истерики.

Проживаю некую боль, понимая, что не могу игнорировать ее просьбу. С хриплым выдохом замедляюсь и вглядываюсь в раскрасневшееся лицо Алины.

— Так лучше? — спрашиваю, потому что в голове мутно, и сделать какие-то свои выводы все сложнее.

— Нет, Макс… Нет… — машет головой, кусая губы. — Я сейчас…

Когда замолкает, тупо смотрю на нее, не догоняя о чем говорит. Вглядываясь в распахнутые глаза, затянутые дымкой, силюсь рассеять хмарь в своих мозгах.

— Уже? — наконец, доходит осознание, что проживает сладкие муки и находится на грани оргазма.

И я, блядь, собираюсь довести ее до безумия. Не разрывая зрительный контакт, ебливым взглядом прожигаю.

Возобновляю движение руки у нее между ног, наращивая темп до прежней скорости. Закусив губу, трахаю ее лишь одним пальцем. В мыслях же растягиваю собой. Еще не проверив на деле, уже уверен, что не ограничусь и парой-тройкой раз, как изначально предполагал.

Прохожусь губами по открывшейся шее. Языком соленую влагу собираю. Присасываюсь, покусываю, когда накрывает жаждой.

Алина стонет, уже не сдерживаясь. Хватается руками за скользкие от испарины плечи, словно пытается выгрести за мой счет. А по итогу лишь тонет. Захлебывается своим удовольствием и меня за собой утаскивает.

Содрогаясь, задушено вскрикивает. Смотрю на нее, желая запомнить. И когда поддается ко мне, пряча лицо на груди, утыкаюсь носом ей в волосы. Втягиваю запах, который уже отложился в памяти.

Сердце бешено гремит, подыхая от натуги.

Проживая незнакомые прежде, противоречивые эмоции, от невъебенного довольства до безотчетного страха, пытаюсь понять, как сам выгребать буду.

Ответов не нахожу. Их, сука, попросту нет.

32

Обрушившийся на меня ужас настолько велик, что я не могу даже закричать…

Алина

Катастрофа.

Стремительное падение в той высоты, на которой оказалась благодаря Максу.

Синхронно тому, как в моем теле стихают спазмы удовольствия, возобновляется мыслительный процесс. А вместе с ним накатывает смущение, стыд и сожаление…

Боже… Боже… Как он это сделал? Как я могла позволить? И главное… что мне теперь делать⁈ Как себя вести и смотреть ему в глаза?

Закусываю нижнюю губу. Сильно. До боли. Хочу дать выход эмоциям, не обронив при этом и звука. Но легче не становится.

Прежде чем осмеливаюсь открыть глаз, делаю серию глубоких протяжных вздохов. Утыкаюсь взглядом в мраморную стену напротив и снова прячусь в темноте за закрытыми глазами.

Сидя в ванной, переполненной водой, не нахожу в себе сил даже подняться и вылезти. Хорошо, что Макс перед своим уходом выключил воду, иначе затопили бы весь дом. Потому как я потеряла счет времени и даже не знаю, сколько уже нахожусь здесь в одиночестве.

Стук в дверь заставляет вздрогнуть. Перестаю дышать.

— Алин? Воскресай.

Господи…

Я ведь действительно сгорела. Осталась лишь гарь истлевшей похоти.

— Наплавалась, Русалка? Жду тебя внизу. В гостиной, — говорит вроде бы спокойно, но я улавливаю в его голосе некий посыл. Словно… — Организую нам продолжение.

Цепенею. Нет, меня парализует.

Его слова проникают глубоко в сознание. Оседают разгоряченной тяжестью внизу живота. Мне бы произошедшее принять, а не о продолжении думать…

Нет. Я точно не смогу посмотреть ему в глаза. Снова сгорю, но на этот раз от стыда.

Как только стихают шаги за дверью, выбираюсь из ванны на залитый водой пол. Замечаю вещи Макса, что он принес для меня, но надевать их не собираюсь. Чувствую, как вспыхивают щеки, когда взгляд падает на белоснежный банный халат, висящий на крючке. А я лишь только представила, как могла бы укутаться в нем…

Суматошно вытираюсь и достаю из сумки свое платье, в котором сегодня работала. Пока одеваюсь, не испытываю и капли дискомфорта. Планирую план побега. Ума не приложу, как выйти из дома незамеченной. Готова даже в окно лезть. И все же рассчитываю на вариант попроще.

Черт, трусы. Мокрые насквозь. С вымученным стоном складываю свою влажную одежду в сумку и замираю, обхватывая дверную ручку.

Вдох-выдох. Курс на свободу.

Прислушиваясь к звукам, крадусь по лестнице вниз. Громыхание посудой на кухне несколько успокаивает. Надеюсь, Макс очень увлечен подготовкой к своему продолжению. Вот только без меня, пожалуйста.

Успешно добравшись до первого этажа, стараюсь не расслабляться и тихо проскальзываю в коридор. Сердце гремит в