Трубадура - Дарья Волкова
Тура с трудом подавила всхлип, и он противным склизким комком осел где-то в желудке.
– Я просто очень тебя люблю, детонька моя. И хочу, чтобы было кому о тебе заботиться, когда меня не станет.
Это еще вопрос – кто о ком заботится. Конечно, Тура не сказала это вслух. И не только потому, что говорить пока всё равно не могла. А потому, что дороже деда у нее нет никого. Не было. До недавнего времени. И огорчать его она не имеет права.
Мамаша – дрянь. Но сама Тура обязана была подумать о последствиях.
– Дед… – Она потёрлась щекой о его морщинистую ладонь на своём плече. – Послушай меня. Пожалуйста… – Тура говорила медленно, тщательно подбирая слова. – Я уезжаю на три дня в Москву, по работе. Когда вернусь – мы обязательно всё обсудим, и я… – Она вздохнула и скрестила пальцы левой руки под столом. – Всё расскажу и объясню. Договорились?
– Договорились. – Павел Корнеевич еще раз крепко поцеловал внучку в макушку. – Договорились, моя хорошая. А пока давай пить чай, остыл уже, наверное. И расскажи мне, что за командировка? Мне интересны подробности.
Она словно проснулась. Или очнулась. Последние недели Тура смотрела на всё происходящее сквозь какую-то легчайшую дымку – и даже гадости осатаневшей мамаши не могли порвать эту пелену, сотканную из взглядов тайком из-под густых черных ресниц, из прикосновений мимоходом горячей ладони к пояснице, из тихого шёпота: «Люблю тебя, Тучка», из крепко обнимающих рук и тугих шёлковых кудрей. Но теперь в дело вмешался дед. Пелена пала. А они заигрались. Надо что-то делать со счётом на табло. Но в первую очередь – успокоить деда.
Сначала Тура малодушно решила отложить разговор со Стёпой. Вот она вернётся из командировки, и тогда… Но поняла, что это только отсрочка и побег от проблемы. А проблему надо решать, и времени не так уж и много. Значит, надо разговаривать.
Павел Корнеевич настолько редко выходил в последнее время из дому, что сейчас, увидев его в прихожей, одетого в древнее, стоящее колом пальто и кепи, Тура сильно удивилась.
– Дед, ты куда это собрался?
– Я взрослый человек, и у меня могут быть дела, – отрезал Павел Корнеевич. – Буду через пару часов.
Тура смотрела, как за ним захлопнулась входная дверь. На улице, слава богу, не скользко.
Она подошла к окну и отодвинула штору. Дед шёл довольно уверенно. Твёрдо опираясь тростью об асфальт. Ну что она, в самом деле? Профессор Дуров в трезвом уме и твёрдой памяти. И ноги пока держат. И слуховой аппарат он надел. И кстати, раз уж деда нет, а Стёпка дома… И мамаша на дежурстве…
Тура стукнула в дверь его комнаты. Услышала ответ и вошла. Степан лежал одетый на кровати и читал книгу. Увидев ее, он отложил книгу и улыбнулся.
– Моя хорошая…
– Стёпа, пойдём чай пить. Я пирогов купила вкусных.
Тура поставила на стол чашки, досыпала в вазочку печенье и положила на тарелку купленные недалеко от дома еще горячие пироги с мясом и капустой.
– Стёпа, я хочу с тобой поговорить.
Просто дежа вю. Все со всеми хотят поговорить. Тура поморщилась.
– Точнее, я хочу с тобой кое-что обсудить.
– Угу. – Степан дожевал пирог с мясом, а потом все-таки обратил внимание на встревоженный вид и напряженный взгляд Туры. – Ту, чего случилось? Я деньги забыл отдать? – Стёпка наморщил лоб, вспоминая.
– Нет, всё ты отдал вовремя. – Голос Туры был сух и деловит.
– А чего тогда? – Стёпа окончательно переключил внимание с пирогов на разговор. – Вы хотите цену поднять? Ну… я в принципе не против… – И, поскольку ему не отвечали и щедрость не оценили, Степан повысил голос: – Тура? Ты что молчишь?
– Не о деньгах речь.
– А-а-а… – Стёпа вздохнул облегченно и недоуменно одновременно. – А о чём?
Если разговор неприятен – начинай его быстрее. Такой совет Тура дала деду не так давно, и самое время им теперь воспользоваться.
– Дед о нас знает, Степан.
Степан взъерошил волосы на затылке.
– Что знает? Что мы спим вместе?
Отличная формулировка. Спим вместе. Нет, Стёпочка, не спим. Когда мы вместе – ни черта не высыпаемся. Не до сна.
– Да, – ответила она коротко, не вдаваясь в лексические нюансы.
– И что? – продолжал недоумевать и ерошить затылок Степан. – Чего такого? Или он против?
– Именно!
Улыбка, начавшая зарождаться на его губах, тут же исчезла.
– Но почему? – Глаза в обрамлении длинных ресниц округлились.
– Потому что это мой дед! – Тура тоже повысила голос. – Ты не первый день у нас живешь. Неужели ты еще не понял, какой он человек? И как он мог на это всё… отреагировать?
За столом повисло молчание. Наклонив голову, Степан смотрел в фарфоровую чашку с остатками чая. Словно в рисунках чаинок хотел прочесть ответ. А потом поднял голову.
– Мне… надо убраться отсюда? Съехать?
– А ты хочешь? – спросила она тихо.
– Нет, – так же негромко ответил он. – Не хочу уходить от… тебя.
Уход его уже ничего и не решит. Но слова о том, что он не хочет уходить… Как же всё сложно!
– Слушай… – Тура покрутила чашку на блюдце. – Я считаю, что нам нужно… сгладить ситуацию. И успокоить деда. Обязательно нужно.
– Скажи как.
Дивное душевное благородство. Раз делают такое щедрое предложение – грех не воспользоваться.
– Надо сказать деду, что мы собираемся пожениться.
Он перестал не то что моргать – дышать даже. И вытаращился на нее. Словно жёг лазером насквозь. И под этим взглядом Тура принялась торопливо объяснять:
– Не по-настоящему, ты не переживай! Просто… притворимся. Понарошку. Чтобы деда успокоить. Если ему сейчас сказать, что у нас всё как положено – он успокоится.
– А потом? – неестественно ровно спросил Степан.
– А потом я что-нибудь придумаю. Понимаешь, мне его надо в больницу положить на обследование. Точнее, там и обследование, и лечение. У него сердце… в смысле, у всех сердце, но у него оно не очень здоровое. И возраст. И мне бы… – Тура на секунду замолчала, стараясь найти нужные слова. – Нельзя мне его сейчас волновать и расстраивать, понимаешь? Кроме деда, у меня никого нет. Я не имела права так его… подводить. – Она посмотрела Степану прямо в глаза. – Давай просто его обманем,
