Ничего, кроме любви (СИ) - Хабарова Леока
С любых высот — в любое пекло, как говорится[12].
К тому же, в паре кварталов отсюда развернулась масштабная стройка…
— Чего надо? — Мужики-работяги встретили его хмурыми взглядами. Ещё бы! Сергей прервал перекур, а это — святое.
Гастарбайтеры[13]сидели на поддонах среди бетонной пыли и строительного мусора и всем своим видом выказывали тотальное нежелание общаться. Однако, удостоверение превратило их в соляные столбы: больше половины шабашников явно не имели даже намёка на регистрацию.
— Нет времени объяснять. — Серёга спрятал корку во внутренний карман и кивнул на красномордый самосвал, полный крупного щебня. — Ваша техника?
***Пятнадцатитонный КАМаз, от души раздраконив газон, с грохотом опорожнился аккурат перед воротами особняка.
— Вы что оху#ли совсем, ублюдки еб@нутые? — проорал самый толстомордый охранник из всех. Видимо, главный. Он и его коллеги обступили самосвал, из которого высыпали шабашники. Ворота бритоголовые богатыри закрывать за собой не стали…
— Октябя? — спросил самый чёрный из понаприехавших. отличный, кстати, парень — сразу помочь согласился. — октябя дивинасать, э?
— Ты дебил? — охранник навис над бедолагой. — Зеньки раскрой, урод! Это улица Ла-за-ре-ва! Лазарева девятнадцать!
— Нипанимаю! — развёл руками гастарбайтер. — Дивинасать, э?
Дальнейший монолог начальника охраны состоял целиком из ненормативной лексики. Бритоголовые парни ржали, как кони, а водитель самосвала тряс кулаком и требовал денег. От кого и за что — совершенно непонятно.
Молодцы, ребята. Красавцы.
Серёга пообещал им, что в долгу не останется. Ну а пока…
Облачённый в чумазую строительную робу и совершенно неотличимый от других шабашников, Серый прошмыгнул в ворота. За камеры он не волновался: можно биться об заклад, что человек, сидящий за мониторами, надрывает живот от смеха, созерцая весь этот спектакль.
***Укрыться было где.
Фонтаны, клумбы, газоны, статуи, беседки, арки и живые изгороди…
Градус пафоса рос с каждым пройденным метром.
Мелкими перебежками Серёга подобрался к особняку. Там обнаружилась своя охрана. По всей видимости, бритоголовые любители поржать, которых развлекало сейчас шоу развесёлых гастарбайтеров, контролировали только внешний периметр, а тут…
По террасе, явно скучая, прогуливался двухметровый шкаф, в котором Серый без особого труда признал Фёдора.
Вот так встреча!
Серёга подобрался к нему сзади. Быстро и бесшумно.
Качалка Аликову приятелю, похоже, в прок не пошла: Феденька оказался тяжёл, на редкость неповоротлив и совершенно не готов к встрече гостей.
Захват, подсечка. Мордой в пол и кулаком по рылу. основательно. В мясо. Вот так.
Вскрикнуть Фёдор не успел, но упал громко.
Его коллега, возникший со стороны чёрного хода, оказался куда как проворнее. Схватился за рацию, но больше ничего не успел: с ноги Серый вышиб у него аппарат, нырнул под удар и вырубил засранца мощным апперкотом, но…
На его месте возникли ещё двое. С ними вышло сложнее. Сергей расквасил одному нос, но пропустил кулак под дых, а потом еще и по морде получил. Свалился.
— Су-ука! — Прорычал амбал с расквашенным носом, и занёс ногу для солидного пинка. Серый перехватил ступню и дёрнул, опрокидывая тяжеленную тушу, а сам резко вскочил, да толку: на него уставилось дуло пистолета.
— На пол, каратист х#ев! — гаркнул напарник опрокинутого. — На пол!
Вот ещё.
Сергей ухватил руку с пушкой и вывернул до хруста. Громила взвыл, но нажать спусковой крючок сумел. Выстрел грохнул, и раздался звук разбитого стекла.
Серый бы справился, если бы не этот предательский выстрел…
На террасу сбежалась, похоже, вся охрана: и внешняя, и внутренняя, и ещё не весть какая. Человек двадцать точно. И в руках далеко не игрушки…
Серёга смачно харкнул, сплёвывая кровь. Набычился.
— В войнушку решил поиграть? — Такой апломб в голосе мог быть только у хозяина всего этого бардака.
Горских…
Серый ни разу не видел его в живую. Ни разу. Только фотки. однако не сомневался, что этот тип сейчас мерзко ухмыляется.
Серёга медленно развернулся на голос …и…
… глухо зарычав, сжал кулаки.
Сердце едва не пробило грудную клетку. На лбу выступила испарина. Гнев внутри вскипел, точно магма.
Убить суку!
Феноменально богатый наследник финансовой империи, рождённый с золотой ложкой во рту, крепко удерживал…
…малышку Верочку.
Маленькая беззащитная Дюймовочка тряслась. В васильковых глазах застыл страх. Из одежды на ней был лишь бархатистый чёрный ошейник с серебристой буквой «V». Молочно-белая кожа потемнела от синяков…
— Ты ведь за ней пришёл, да? — лучезарная улыбка расцвела на красивом лице.
Сука! Тварь! Дрянь! Ублюдок!
Серёга взревел и выхватил пистолет.
Плевать, что его держат на мушке два десятка пушек. Плевать!
Одного мерзавца убить успею.
— А-а-а! Не торопись. — Чёрный Макс хохотнул и приставил к виску Верочки дуло беретты. Дюймовочка заплакала, но не издала ни звука.
Господи… что этот подонок сделал с ней?
— Ты горячий парень, да? — Взгляд Горских потемнел. — Ну ничего. И не таких студили.
Он склонил голову на бок.
— Вся беда в том, что наша маленькая принцесса не хочет никуда уходить. Правда, малышка?
Глаза Макса стали похожи на два бездонных провала.
— Поэтому тебе придётся остаться с нами.
Серый не знал кто его приложил и чем именно. Удар пришёлся по затылку. Мир задрожал, поплыл, и Сергей провалился во тьму…
***Она
«Продолжается посадка на скорый поезд номер сто двадцать шесть…», — противно гнусавил диспетчер. — «Нумерация вагонов с головы поезда…».
— Девушка, вам помочь?
Крис замерла, однако тут же выдохнула: помощь предложил старичок-боровичок на интеллигентнейшего вида. очки, шляпа, потёртый портфель…
Наверняка какой-нибудь профессор филологии возвращается с конференции домой к детям и внукам…
— Спасибо. — она позволила старичку понести свой чемодан. Тот самый коричневый чемодан, который столько лет хранила под кроватью.
— Не страшно вам ехать в таком-то положении?
— О, нисколько! — Крис изобразила учтивую улыбку и погладила внушительный живот. — Роды только через месяц.
— Всё равно, такие длительные путешествия на поздних сроках опасны, — сказал он таким тоном, будто самолично выносил и родил троих детей. — Крайне опасны!
Вокзал гудел от людей. Все куда-то бежали. Кто-то приезжал, кто-то уезжал. одни провожали других. Суета, толкотня, очереди… Гнусавый голос диспетчера. Удушливая жара и противный паровозный дух.
«В самый раз», — подумала Кристина и принялась обмахиваться сложенной вдвое газетой сканвордов.
Тут легче спрятаться.
— Вам плохо, милая барышня? — Старичок-профессор поправил очки.
Накладной живот натирает.
— Ничуть. — Его назойливая забота порядком раздражала, но…
Если Макс примется её искать, его псы начнут выслеживать одиночек… но никак не беременных тёток со старикашками под руку.
— Можно я буду за вас держаться? — она очаровательно улыбнулась. — Голова плывёт из-за жары.
— Да! Да! — Профессор просиял и подставил локоть. — О, да! Конечно!
Крис взялась за его руку и двинулась к перрону — ни дать ни взять почтенная матрона.
Молоденькая проводница проверила документы без лишних вопросов, и Кристина проследовала в купе. Старичок тащил её чемодан следом.
— О! Да мы, оказывается, соседи! — воскликнул он, вталкиваясь в крохотный отсек.
Да неужели. Вот счастье-то привалило.
— Сидите-сидите, с багажом я помогу. — Профессор суетился, точно наседка, а Крис сидела и тупо пялилась в окно.
