Измена. Вернуть жену (СИ) - Гур Анна

— Поздно, Игнат, - отвечаю, веки не распахивая, — говорить мы должны были тогда.

Если заподозрил что-то — сказал бы в лицо.

— Ты убежала, дорогая моя, ты не путай-то цепочку событий. Подставила меня и дала деру.

Губы сами раздвигаются в улыбке.

— Хорошо. Какая я прям организованная. Сумела провернуть то, что никто бы не смог, и при этом великий и ужасный Юсупов мне голову не открутил.

Ухмыляется. Цокает языком.

— С тобой я просто дал слабину. Никто ни до, ни после тебя не смог так близко ко мне подобраться.

Присматриваюсь к Игнату, ожидаю, что он язвит, оскорбляет, играет на моих нервах, но мужчина серьезен, как никогда, и в глазах что-то странное проскальзывает.

— Мяв.. - слышу рядом и смотрю на пол, мой строптивый котяра пришел ко мне и ластиться.

Обычно Рыжик не любит проявления чувств, а тут, видимо, почувствовал, насколько мне одиноко и больно.

Протягиваю руки, и котик смиренно идет ко мне, я его рядом с собой укладываю и чешу рыжую шерстку, а мой дружок урчать начинает.

Получает порцию своей ласки и нагло спрыгивает с кровати, гордо удаляется, хвост трубой, деловая колбаса.

Вновь перевожу взгляд на Игната. Он сидит в кресле, подобно каменному изваянию, челюсти сжаты, желваки играют на щеках, и в глазах какой-то огонь темный.

— Расскажи. Хочу послушать твою версию.

И в его голосе, в тоне что-то такое проскальзывает, что я четко понимаю, что на этот раз шутки с

Игнатом не пройдут.

Поэтому я лишь киваю и говорю как есть. Устала я царапаться и биться, драться, ненавидеть и воевать.

Сдулся шарик…

— Я встретила твоего Крымова у лифтов. Он был пьян. Сильно. Когда лифт понесся вверх, его занесло, и он упал на меня.

— То есть твои обжимания в лифте с нетерпеливым любовником — это он на тебя упал? —

вскидывает бровь, а я на кулаки его смотрю, которые он сжал до побелевших костяшек.

— Ты хочешь мою версию, Игнат? - теперь я приподнимаю бровь. - Так слушай то, что было на самом деле.

Опускает глаза.

— Продолжай.

— Он придавил меня. Сейчас вспоминаю, что я тогда, еще дурочка, подумала, что со стороны мы можем выглядеть как любовники... а видимо, не случайно его занесло. А может, и не пьян он был вовсе? — задаю вопрос вслух. Прикусываю губу. Гляжу в сторону. Не готова сейчас видеть Игната, читать приговор в его глазах. — Потом он попросил меня провести его до номера, я, глупышка,

помогла. Затем меня попросили воткнуть карточку, чтобы свет зажегся в номере.. Крымов был так пьян, что тушей у двери свалился, перекрыв мне дорогу, и захрапел, как свинья. Все то время, которое пробыла в этом проклятом номере, я просто пыталась отодвинуть этого буйвола и дорогу себе открыть.. Ничего не было.

Вскидываю голову и на Игната смотрю, замершего изваянием в кресле. По его лицу ничего прочесть нельзя — маска.

— А звонки? - спрашивает с нажимом. - переписка?

Качаю отрицательно головой.

— Я не знаю, о чем ты говоришь. Я никогда этому Крымову ни писала, ни звонила. Я просто никогда не знала этого человека.

— То есть не причастна к сливу информации и с телефона ничего никому не отправляла?

— Нет.

Не верит. Ни единому моему слову не верит. У него факты. Доказательства, а у меня лишь мои слова.

Не подтвержденные ничем.

— И рогов мне в номере, лежа под конкурентом, не наставляла?

В его глазах такая ярость вспыхивает, что я на мгновение забываю, как дышать, но все равно вскидываю подбородок и взгляда не отвожу, как смертник перед оглашенным расстрельным приговором.

— У меня есть лишь мои слова, Игнат. Моя правда. Я не изменяла тебе. Ни тогда. Ни потом.

— Даже так? — вновь вскидывает бровь.

— Веришь ты мне или нет, но я не предавала. Не предавала и не изменяла.

Неожиданно смеяться начинаю. Смешно, действительно, становится от мысли, которую я озвучиваю:

— У меня как-то не заладилось с личной жизнью, дорогой мой муж, и ты… остался моим единственным... хотя.. знаешь…

— Что? — спрашивает сухим голосом.

— Я сожалею об этом. Сожалею, что только тебя, как мужчину, знала!

Не ожидаю того, что потом случается. Игнат вскакивает, и кресло с грохотом отлетает, а он. он ко мне идет, и каждый его шаг как приговор.

Нависает надо мной, огромные руки в изголовье кровать упирает и в глаза мои смотрит. Правду ищет. А я не лгу! И взгляда не отвожу.

— Только я, говоришь? — задает вопрос с нажимом, а я жар чувствую, который от него ко мне идет.

— К моему сожалению, муж мой. Я других мужчина не знала.

Ладонь мне на щеку опускает, скользит по скуле, а я выдыхаю с горечью и болью, которая все еще в душе моей живет:

— Только ты...

— Если ты мне сейчас лжешь.. - Его ладонь спускается к моей шее, берет в мягкий захват, а я в его глаза янтарные гляжу и впервые вижу там его боль и его отчаяние.

— Что ты мне сделаешь?! - спрашиваю и улыбаюсь сквозь слезы. - Опять с Константиновской замутишь, и мой проект украдете?

— Что сделаю? — приподнимает брови и выглядит так, будто я ему только что со всего маху в лицо зарядила.

— То, что слышал, Игнат!

Выпрямляется. Смотрит на меня не мигая.

— Не делай вид, будто удивлен! Вы мой проект в тот день в отеле представили! Мой, Игнат! Это я его создавала, я его рисовала, а ты со своей любовницей украл у меня все! Почему?! Почему ты так поступил?! Что я тебе такого сделала, или воровать у тебя с ней в порядке вещей?!

- Погоди. - выдает с нажимом, пальцы в кулаки сжимает, а я сворачиваюсь калачиком. Так больно становится.

Когда предают - это всегда больно. Мучительно просто. Невыносимо.

— Вы с этой тварью не просто мой проект украли — вы жизнь у меня украли, Игнат. Мою жизнь. И

я сделала то единственное, что могла... Я убежала. От той боли, которую ты на меня обрушил, от горечи предательства, которое ты заставил меня испить до дна… все случилось в тот день, когда ты разбил мои мечты, отдав созданное мной другой...

После моих слов повисает молчание. Гнетущая пауза. Даже кажется, что Игнат исчезает каким-то волшебным образом и я остаюсь совершенно одна в спальне. Наедине со своей болью, с раной, которая не заживает.

Только спустя, возможно, несколько минут, я ощущаю прикосновение к плечу. Игнат разворачивает меня на кровати и глядит в мое лицо, зареванное, наверное, опухшее от слез.

Он бледный сейчас. Такой бледный, что даже страшно становится, и под глазами какие-то тени.

или у меня уже воображение шалит?

— Повтори. Что ты сейчас сказала? Почему убежала?!

Мужчина говорит тихо. Кажется, что каждое слово дается ему с трудом.

— Что сказать? Почему я убежала? Да потому что в тот день прежняя Юля перестала существовать, ты убил ее, воткнув нож в сердце, которое любило тебя, Игнат. А ты, глядя мне в глаза, провернул рукоять.. Я умерла тогда… Не стало меня. Обернулась прахом, и ветер развеял его, но появилась новая девушка Юля, с новым паспортом. Другой человек. Но сердце у меня все то же..и забыть такого я тоже не могу.

Качает головой, будто действительно удар получил. Встряхивается, а я впервые за долгое время открываю ящик Пандоры, который я спрятала глубоко-глубоко в себе.

— Что... Я… Сделал?! - спрашивает, и глаза у него становятся узкими из-за прищура, и мне вдруг кажется, что Игнат сейчас далек от адекватности. - Ты… Меня… В… Воровстве… Обвиняешь?! —

произносит с расстановкой каждое слово, будто пощечину наносит, и я смеяться начинаю.

Но затихаю также быстро. Истерика спадает. Остается только сухой и обвиняющий тон.

— Да. Господин. Миллиардер! Потому что тот экологический проект, который ты выставил на всеобщее обозрение и на котором висела золотыми буквами фамилия твоей любовницы

Константиновской — он мой! Я его рисовала! Каждую черточку, каждый штрих —все мое!

- Проект твой? - переспрашивает. - Я заготовки видел. альбом. Марианны. -повторяет и взгляд скашивает в сторону. Словно ищет что-то.. не отслеживаю, вскакиваю с кровати и наступаю.