( Не) верный муж (СИ) - Рымарь Диана

Последними словами она изрядно поджаривает меня изнутри, но я киваю даже на это:

— Ладно. Что еще?

Она на миг задумывается, потом качает головой:

— Все.

— А деньги? — тут же вспоминаю о главном. — Давай договоримся о суммах, скажи, сколько тебе надо, и я…

— Ты уже перечислил деньги, — напоминает она.

— Но этого ведь мало, я…

— Достаточно, — строго перебивает она. — А теперь уходи.

Мария смотрит на меня недовольно, постукивает стопой по полу, ждет, когда покину прихожую.

А я не могу уйти.

Я приехал к своей беременной жене и не могу просто так отступить.

— Маш… — тяну на выдохе. — Прости меня, пожалуйста! Все должно было быть не так, я не такого хотел для тебя и нашей семьи. Я безумно жалею о том, что случилось в Анапе, а потом на дне рождения Лианы. Я не думал тогда, к чему это приведет. Я очень виноват перед тобой и даже перед нашим нерожденным ребенком. Готов сделать все, чтобы как-то исправить ситуацию. Хочу, чтобы ты снова могла мне верить…

— Хватит лицемерить, Айк! — вдруг возмущается она, чем окончательно выбивает меня из колеи.

— В смысле лицемерить? — развожу руками. — Каждое слово, которое я тебе сейчас сказал, — правда! Я люблю только тебя, ты одна мне важна…

— Ой ли? — она смотрит на меня с нескрываемой издевкой. — А когда ты это решил? Только что?

— Что за глупости? Какие у тебя могут быть сомнения в моих чувствах?

— Айк, я видела, как ты сегодня утром приезжал на работу с Верой! И после этого ты приходишь ко мне, говоришь про какие-то там чувства? Ты был с ней этой ночью…

— Я не был с ней ночью! — заявляю с обалдевшим видом.

— Я своими глазами видела, — стоит на своем Мария.

— Как я подвозил ее до работы? — хмыкаю недовольно. — Мария, я возил ее утром на анализ ХГЧ, чтобы узнать наверняка, беременна ли она вообще. Баграт надоумил проверить, вот я и решил. Забрал ее утром специально и лично отвез, чтобы убедиться. Я не был с ней ночью, клянусь!

Мария молчит, буравит меня взглядом. Вижу — не верит.

— Я докажу тебе, — выставляю вперед ладонь.

С этими словами достаю телефон, открываю банковское приложение и показываю ей утренний чек из клиники.

— Я повез ее сам, чтобы исключить вариант подделки теста. Лично довел до процедурной, чтобы убедиться, что она сдала кровь. Потом поехал на работу, ей тоже надо было в офис, и я подкинул. Мы и парой слов за весь обратный путь не перебросились…

— Тем не менее ты открыл для нее дверь! — выдает Мария с возмущенным донельзя видом.

— Я всем женщинам открываю дверь, — громко отвечаю. — Так отец воспитал.

Тут же понимаю, что это мое оправдание никуда не годится. Лучше бы я сегодня отправил Веру на такси.

— Я больше не буду открывать ей дверь, — сразу обещаю. — Больше никогда не посажу ее в свою машину, клянусь тебе… Я всего лишь хотел узнать наверняка, беременна ли она, вот и все! Ты веришь мне?

Мария смотрит на меня хмурым взглядом, продолжает злиться.

Потом спрашивает:

— И что ты узнал?

— Тест делается сутки, так что пока ничего, — пожимаю плечами.

— Ты возил ее в ту же клинику, куда мы обычно ходим, так?

— Так, — киваю.

— Они частенько присылают результаты на почту тем же вечером, — вдруг говорит Мария.

— Пока не было, я проверял, — качаю головой.

— Сейчас при мне проверь, — Мария выжидательно на меня смотрит.

Недолго думая открываю в телефоне почту. Вправду вижу письмо из клиники.

— Есть! — говорю ей.

Быстро открываю вложенный файл с анализом.

И застываю, вчитываясь в весьма однозначный результат. Уровень ХГЧ Веры соответствует четырем неделям беременности.

Мария ждет моего ответа, а я не в силах озвучить то, что увидел. Тогда жена берет из моих рук телефон и сама проверяет результат.

Ее лицо кривится, она отдает мне мобильный с таким видом, будто он заразный.

— Четыре недели беременности, — стонет она. — Прямо как у меня, Айк! Ты одновременно сделал детей ей и мне…

— Прости меня, Маш, — это все, что я могу из себя выдавить.

— Уходи… — требует она с болью в голосе. — Я не хочу тебя видеть!

А я совсем не хочу уходить.

Я хочу стоять перед ней на коленях, просить прощения хоть сотню раз подряд и умолять жену ко мне вернуться.

Да, после известия о ее беременности я готов даже на это.

Во мне больше нет гордости, я ее всю растерял, пока ехал к Марии.

Я ведь так мечтал, что мы с ней и тремя детьми будем долгие годы жить в нашем доме. Что будем завтракать в гостиной, устраивать шашлыки во дворе, ездить на море, в горы. Я много раз представлял, как мы с женой рука об руку стоим и смотрим, как нашим детям вручают аттестаты в школе, гордимся ими, когда они поступают в университет. Потом мы сыграли бы для каждого свадьбу, стали бы нянчить внуков.

Ничего из этого невозможно, если моей Марии рядом не будет.

Мечта прямо сейчас рушится на глазах.

— Машенька, — говорю с дрожью в голосе. — Я так не хочу от тебя уходить…

— Вон! — возмущенно пыхтит она и указывает на дверь.

Шумно вздыхаю, разворачиваюсь и выхожу. Что еще я могу сделать?

В уши врезается звук захлопывающейся двери.

На негнущихся ногах спускаюсь на первый этаж.

Боже, сделай так, чтобы у Веры был не мой ребенок! Потому что, если он мой, я не знаю, что спасет наш брак.

Глава 25. Мудрость предков

Айк

Я не знаю, как умудрился ни во что не врезаться, пока ехал обратно домой.

После разговора с Марией я как чумной.

У меня взрывается голова от одной только мысли, что она не хочет возвращаться ко мне даже сейчас. Она ведь узнала, что беременна, но даже это не сподвигло ее собрать чемоданы и вернуться под крышу нашего дома, под мое крыло.

Это может говорить только об одном — ей под моим крылом было хреново, а я умудрился этого даже не заметить.

Только теперь до меня окончательно доходит, что она в принципе может ко мне не вернуться.

И как я буду жить без нее?

Нет, вопрос стоит даже не так. Как я смогу жить, зная, что она там одна, с детьми. Я же буду лезть на стенку от волнения. Стану круглые сутки переживать о том, все ли у нее ладно, всего ли достаточно.

Своим нежеланием ко мне вернуться она сводит меня с ума. И до завершения этого процесса не так-то долго осталось…

Паркую машину во дворе.

На ватных ногах иду к дому.

Как только оказываюсь в прихожей, слышу шаги.

— Айк, ты приехал! Наконец-то… — говорит мать.

Вижу на ее круглом, еще совсем не морщинистом лице беспокойство.

Она зачем-то напялила на свое черное платье фартук Марии. Он ей явно мал, ведь габариты родительницы в разы больше.

— Приехал, — хриплю в ответ. — Дети где?

— Мы с Барсегом уложили их спать. Поздно, первый час ночи.

Прохожу в гостиную.

Вскользь подмечаю, что увядшие букеты роз убраны, да и в самой комнате чисто, даже как-то легче дышится.

Понятно, зачем ей нужен был фартук: прибиралась, пока меня не было.

Также подмечаю, с каким недовольным видом сидит на диване отец.

Кустистые, поседевшие брови насуплены, как у филина, лоб в складках, руки сложены на груди. Злые черные глаза устремлены на меня.

— Присядь, сын, поговорим, — гремит он, припечатывая меня тяжелым взглядом.

— Присядь, Айк, — вторит ему мать.

Ну началось…

Собственно, а чего я ожидал, когда вызывал их сюда? Естественно, у них голова пухнет от вопросов. И что мне им сказать?

Устраиваюсь на кресло возле дивана.

Исподлобья наблюдаю, как мать снимает фартук, комкает его в руках, садится рядом с отцом. Теперь уже две пары черных глаз мечут в меня молнии.

— Куда делась твоя жена? — начинает отец с хмурым донельзя видом.

— Ушла… — Больше ничего не могу из себя выдавить.

— Да что ж ты издеваешься? — всплескивает руками мать. — Объясни толком, что у вас произошло? Как она ушла? Когда?