Моё сердце в тебе бьётся - Даша Коэн
Не сильно, но я неожиданно задохнулась, а потом и потонула в его запахе, потому что он подтащил меня к себе так близко, что наши носы едва не соприкоснулись.
- Что ты позволила ему, Алёна? Он трогал тебя? Целовал? Отвечай! – рычит мне прямо в губы и мое тело начинает не слабо так потряхивать. Он пугает меня!
Да что там? Я сама себя пугаю! Ведь я знаю, что за нелюдь этот парень, но все равно взялась его провоцировать.
Дура!
- Отойди от меня! – шепчу сбивчиво и сглатываю.
- Ты реально думаешь, что я позволю, чтобы хоть одна мужская рука прикоснулась к тебе? Ты действительно такая наивная дурочка?
Боже, что такое он несет вообще?
- Отойди! Ты мне противен! – пытаюсь оторвать его ладонь от своей шеи, но она как будто приколочена. Намертво, черт возьми!
- М-м, противен? А этот прилизанный увалень не противен? Хочешь, я сделаю так, что ему станешь противна ты. Это…будет весело, – медленно растягивает свои губы в улыбке, оголяя безупречно белоснежный оскал. Господи, как же я мечтаю больше никогда его не видеть!
- Больной урод!
- Больной, согласен, – качает он головой и вдруг прикасается лбом к моему лбу.
- Ненавижу тебя! – отстраняюсь я, не в силах вынести его близости. Она словно питон, уже обвила меня с головы до ног и начинает душить. Без шансов.
- Ненавидь, Алёна. Это лучше, чем равнодушие. Ты знаешь? И мне нравится твоя ненависть, – его слова срываются на хриплый шепот, а затем тонут в продолжительной вспышке молнии и последующим за ней оглушительным громом, – сладкая, волнующая, умопомрачительная…
- Что? – захлебнулась я паникой.
- И я хочу узнать какова она на вкус…
А уже в следующий момент его рот накрыл мои губы, а его язык коснулся моего языка. И стрела запредельного страха прошила мой позвоночник.
Какого черта он делает?
Замычала и попыталась отвернуться, а потом и выпутаться из его рук, но он только крепче ухватил меня одной ладонью за волосы, а второй надавил на подбородок, открывая мой рот еще шире.
Господи!
Я замолотила кулачками по его груди, но он только еще крепче прижал меня к себе, углубляя тот акт, что он совершал своими губами и языком. Поцелуем я это называть категорически отказывалась! Потому что не этому гаду воровать мои первый в жизни поцелуй.
Нет!
И я отчаянно вцепилась ему в волосы, а потом и остервенело их потянула в разные стороны. А затем снова и снова дергала их так, что, казалось бы, еще чуть-чуть и Соболевский остался бы лысым на всю оставшуюся жизнь.
Еще один рывок и он наконец-то отрывается от меня, а потом без промеления получает пощечину, да настолько сильную, что всю мою руку свело судорогой.
- Скотина! – задрожал мой подбородок.
- Алёна, – и снова шаг ближе.
- Не подходи! – но он не слышит и новый удар прилетает ему по лицу.
Вот только ему кажется плевать на мои потуги, он прет как танк, и я не в силах его остановить.
Господи, Боже, что же делать-то?
Пытается схватить меня, но я яростно отбиваюсь. Почти скручивает, но и я не сдаюсь. Завязывается борьба, где я истошно изливаю на него всю свою ненависть:
- Гад! Сволочь! Мерзавец! Подлец! Подонок! Ублюдок! Убери от меня свои руки! Да что тебе надо-то от меня? Отпусти! Отпусти, меня, Соболевский!
- Успокойся, – глухо рычит он, но меня уже не остановить.
Я как дикая фурия – вся раскалилась от негодования.
Вывернулась и снова залепила ему оплеуху, а потом разревелась, понимая, что ему мои удары, что слону дробина.
- Алёна!
Окрик. Тычок. Вспышка молнии. Оглушительный раскат грома. Еще один тычок от меня в развороте.
И я вдруг вижу, как Соболевский оступается, а потом и теряет равновесие. Рывок назад от него, но инерция уже тянет меня вслед за ним, а затем мы оба с шумным всплеском погружаемся в холодную воду.
С головой.
Где-то здесь я и увидела очередную ослепительную вспышку света, а затем испытала сильную, почти нестерпимую боль во всем теле, которая сковала меня по руками и ногам так, что я была не в состоянии пошевелиться. Паралич, не иначе. И только руки Соболевского, крепко держащие меня поперек талии, не давали мне скатиться в настоящую агонию.
Но вслед за первой вспышкой сразу же последовала и вторая.
И я окончательно потеряла сознание…
А затем очнулась вновь как от мощного толчка. Резко вынырнула, громко накачивая кислородом легкие, надсадно кашляя и хрипя. А потом замолотила руками по воде, стараясь побыстрее выбраться на берег.
И позади меня уже слышалось сбивчивое дыхание моего злейшего врага. Как жаль, лучше бы он утонул, скотина!
Вылезла на прохладную, покрытую первыми каплями дождя, траву и в изнеможении упала на нее, закрывая глаза и рвано дыша. Соболевский тихо ухнул и тоже на кой-то черт завалился рядом.
Всего несколько минут на отдышаться, а потом я открыла глаза и повернула голову. Снова закрыла, потерла пальцами веки и опять открыла. А затем я заорала дурниной и не своим голосом:
- Какого черта, Соболевский? Ты мне что ли дурь в минералку подмешал?
Глава 22 – Утро вечера мудренее
POV Алёна
От шока и концентрированной паники я упала на задницу, а потом словно сороконожка стала отползать от того, что видела. И так все дальше, дальше и дальше, пока не уперлась спиной в ствол дерева. Потому остановилась и со всей дури вмазала себе по лицу, но картинка не менялась, черт возьми, а по-прежнему транслировала одно и то же.
Меня.
Меня! И я сидела на траве, мокрая и обалдевшая, и смотрела на себя во все глаза.
Суматошно окинула себя взглядом, а потом чуть ли не заголосила на полную катушку, но из открытого рта не вырывались ни звука. Я в немом ступоре смотрела на руки Соболевского, на его ноги. Зачем-то потянула мокрую ткань его брендовых штанов, а потом и толстовку.
Какого черта это все одето на мне?
Еще пара минут молчаливого оцепенения, а потом очередная вспышка света озарила небосвод, а за ней грянул гром и небеса наконец-то разверзлись над нами. Хлынуло как из ведра, а мое тело – мое,
