Семья. Измена. Развод - Мария Николаевна Высоцкая
— Я отвезу.
— Не стоит.
— Я отвезу, — Князев настаивает. Опять давит голосом, но сопротивляться сегодня я больше не могу. Жара и правда доконала.
И вот мы снова оказываемся наедине. В его машине. Последняя такая встреча закончилась плохо.
— Ты точно нормально?
Миша касается моей руки. Киваю.
— Все хорошо. Просто жарко.
Миша регулирует климат в моей зоне, пока я смотрю в окно.
Что я чувствую? Пока неясно. Сегодня произошло то, о чем я мечтала с первого дня появления Князева в моей жизни.
Теперь он не мой муж, даже фиктивно. Да, нас связывают дети, но мне больше не придется притворяться. Общаться с какими-то людьми, потому что положение обязывает. Я смогу просто жить, как всегда этого и хотела.
У дома Миша выходит из машины следом за мной. Оба почему-то замираем на открытой веранде. Ноги сами меня туда несут. Стоим друг напротив друга.
Вытягиваю руку как для рукопожатия.
— Спасибо за все хорошее и не очень, — поджимаю губы. — Это были… Не самые лучшие семь лет моей жизни, но и что-то хорошее тоже случалось. В конце концов, я благодарна тебе за Марка.
Князев аккуратно обхватывает мои пальцы. Его глаза изучают мое лицо.
— Ты знаешь, я много думал. Наверное, если бы мы познакомились как-то иначе, возможно, у нас что-то бы и получилось. По крайней мере, Марк же получился крутым парнем.
— Наикрутейшим, — киваю и улыбаюсь.
Миша все еще держит меня за руку, а я не спешу разрывать этот контакт.
— Я искренне желаю тебе счастья, Даша. Пусть у тебя все будет так, как ты этого хотела.
Миша делает шаг. Мы оказываемся как-то запредельно близко друг к другу. Я касаюсь носом его плеча. Сглатываю и неуклюже провожу ладонью по Князевской груди.
— Да, я тоже желаю тебе всего самого хорошего, — растерянно улыбаюсь, пытаюсь избавиться от кома в горле.
Меня немного трясет. Или это мурашки просто, не могу разобрать. Но эмоций как-то слишком много. Больше, чем должно быть.
— Нам нужно сказать Марку, как-то.
— Я вернусь в город через неделю-полторы, и мы подумаем, как это лучше сделать, хорошо?
— Ладно.
Миша смотрит на меня сверху вниз, а я стараюсь не сталкиваться с ним глазами. Когда чувствую, что его губы касаются моего виска, вздрагиваю и тут же немного отступаю, наконец-то высвобождая свои пальцы из его захвата.
— Спасибо, что довез. Пока? — нервно тру ладошки друг о друга.
— Пока.
Миша делает два шага назад, продолжая на меня пялиться. Взмахиваю рукой, улыбаюсь и торопливо иду в дом. Сердце в этот момент как ненормальное бьется. Что вообще такое происходит?
Как только оказываюсь на кухне, наливаю стакан воды и выглядываю в окно. Миша не уехал, ходит рядом со своей машиной и разговаривает по телефону. Жадно его разглядываю, а когда осознаю, что делаю, задергиваю штору. Резко, бескомпромиссно.
Совсем рехнулась, Дашка? Что творишь-то вообще?
Ты свободна. Ты наконец-то свободна!
Дрожащей рукой возвращаю стакан на стол и слышу, как отъезжает машина.
Миша уехал. Трогаю пальцы, что он сжимал в своей руке, и закрываю глаза. Это просто привычка за семь лет…
Это не сожаление.
* * *
— Ну что, тебя можно поздравить?
— Можно, Свет.
Мы с подругой сидим в небольшом уютном кафе, недалеко от ее офиса, и пьем чай. Мне шампанское, как беременной женщине, противопоказано, ну а Светка просто проявляет солидарность. Поэтому только зеленый чай и паста.
О моем разводе она узнала сразу, но, так как улетала в отпуск, пересечься мы смогли лишь сегодня. Спустя две недели моей жизни без мужа.
— Как Марк воспринял?
— Думаю, он так до сих пор ничего до конца и не понял. С развода не так много времени прошло, но Миша пока по вечерам приезжает, спать его укладывает, а утром якобы на работе… Марк его каждый день видит, поэтому вопросов не задает. Ссылаемся на то, что папа работает.
— Рассказать все равно придется…
— Что мы больше не живем вместе? Понимаю. Но, честно, Свет, не могу. Марк так восхищается Мишей, так его любит, что у меня язык не поворачивается. Он же точно меня возненавидит. Точно решит, что это я его любимого папочку выгнала. Хотя… Я и выгнала. По факту же, — закатываю глаза.
— Ну туда ему и дорога была, в общем-то.
Вздрагиваю на словах подруги. Киваю сразу же, но вот где-то глубоко внутри чувствую, что сопротивляюсь.
— Сложно все это, — продолжает Светка, — а когда ребенок есть, вдвойне сложнее. Мой развод был попроще. Детей нет, а все хорошее Илья просто по щелчку пальца стер. Так что я лишь отдаленно могу представить, что ты сейчас чувствуешь.
— Знаешь, несмотря вот на все эти трудности с Марком и беременностью, я чувствую легкость. Мне дышать хочется и улыбаться. Я будто впервые за последние годы живу по-настоящему. Ничего над головой угрожающе не висит. Просыпаюсь утром и не верю, что я теперь сама себе принадлежу.
Это чистая правда. Несмотря на то, что меня штормит и я даже, ужас какой, вспоминаю Мишу, мне действительно легко сейчас.
Света понимающе кивает, а потом вздыхает. Облизывает губы и смотрит мне в глаза.
— Ты всегда могла со мной поделиться, Дашка. Я в ужасе от того, что тебе пришлось пережить. А отец твой, я его реально таким хорошим человеком считала. Завидовала, что у тебя семья такая. Дружная, хорошая. И Миша… Это все какой-то сплошной кошмар.
— Мне было страшно кому-то рассказать. Даже тебе.
— Я понимаю. Теперь все точно будет хорошо. Отец твой как воспринял?
— Мы не общались, но мама говорит, что он там Князева матами сутки напролет кроет. Миша же объединился с Шумаковым.
— Да, я знаю.
— Так вот, папа остался за бортом. До меня и Марка ему теперь дела нет, но Князев сказал, что, если отец будет угрожать или еще что-то, сразу ему звонить.
— А ты?
— А что я? У меня хватило мозгов оставить ребенка от человека, о разводе с которым я мечтала. Так что в мою адекватность верить не стоит.
— Не знаю, правильно ты поступила или нет, но я на твоем месте не раздумывая сделала бы так же.
Киваю и смотрю в свою чашку.
Нет, я не жалею, что оставила ребенка,
