Ябеда (СИ) - Гордеева Алиса

От одной только мысли, что за моим унижением наблюдает Савицкий, меня начинает подташнивать. Обострившаяся до предела жалость к самой себе, душит похлеще нападок Киреева. Слезы, которые так долго я старалась сдержать, бурными ручьями стекают по щекам, размазывая макияж, на радость обезумевшему однокласснику.

— Он не мой парень. — Это все, что могу сказать во спасение собственной чести. Савицкий не обманул: он действительно с легкостью «прошел мимо»! А я, дура, бесконечно верила в него!

— Не мой! — повторяю скорее для себя, а потом обманчиво обмякаю в руках Киреева. — Ладно! Ты победил!

— То-то же! — радуется он и наконец выпускает тонкую ткань блузки из грубого захвата, правда, продолжает удерживать меня за плечи, чтобы не сбежала. — Я жду, Лапина! Давай только на берегу договоримся: просишь прощения нежно и ласково, громко и от всего сердца! Поняла?

— Да, — усыпляю доверие придурка.

Смахиваю слезы, собираю с лица налипшие волосы и, слегка наклонившись вперед, поправляю короткую юбку, а потом что есть мочи вгрызаюсь зубами в ногу Киреева. И пока тот стонет от внезапной боли, бегу!

Двести метров до школы тают, как первый снег. Лохматая и зареванная, я прямиком несусь в туалет напротив учительской, наспех смываю потекшую тушь и любые воспоминания о случившемся и ровно за минуту до своего последнего экзамена, захожу в кабинет. Меня всё еще трясёт от встречи с Киреевым и безразличия Геры. Думать о химии удается с трудом. Авторучка то и дело выскальзывает из дрожащих пальцев и валится на пол, а проклятые слезы оставляют разводы на бланках ЕГЭ. И все же я первой сдаю работу и с гордо поднятым носом навсегда прощаюсь с ненавистной сердцу гимназией.

Правда, выбежав на улицу, машины Ивана Григорьевича на школьной парковке не нахожу, зато компанию прихвостней Киреева замечаю сразу. По телу моментально проносится нервная дрожь, но та немного стихает, когда понимаю, что главаря этой шайки среди парней нет. Подставляю лицо летним лучам солнца, отчаянно притворяясь, что не замечаю ребят, и, намертво вцепившись в лямку рюкзака, жду, когда за мной приедут.

— Ну чё, Вован, дозвонился? — доносится обеспокоенный голос Лехи Сидорова.

— Не-а, — в ответ мотает головой очкарик из параллельного класса. — Киреев как сквозь землю провалился.

— Да стопудово случилось что! — пожимает плечами Игнат Савельев. — Без весомой причины пропускать экзамен он бы не стал.

Перекидываю рюкзак на другое плечо и отхожу от парней подальше. Только не хватало, чтобы они пронюхали о покусанной голени своего вожака! Тогда мне точно несдобровать!

На мое счастье, уже в следующее мгновение на парковку заезжает автомобиль Мещерякова. Не дожидаясь, когда Иван Григорьевич найдет свободное местечко, бегу навстречу и с шумным вздохом облегчения заскакиваю в салон.

— Всё хорошо, Тася? — с тревогой в голосе интересуется водитель.

— Да! Поехали! — Судорожно пристегиваюсь, не сводя глаз с компании Киреева.

— Они тебя обижают? — продолжает допрос Иван Григорьевич. — Прости, что лезу не в свое дело, просто утром заметил…

— Вот утром и нужно было меня спасать! Сейчас поздно пить боржоми! — Впервые старик начинает меня раздражать, а его лицемерная забота кажется смешной: он, как и Гера, был свидетелем моего падения, однако даже не подумал заступиться!

— Домой! — вызывающе командую и, чтобы спрятать неловкий взгляд, начинаю с наигранным интересом листать новостную ленту социальной сети.

— Ну наконец-то ты стала одеваться, как человек! — вскрикивает мама, скрупулёзным взглядом елозя по льняному сарафану, который я специально надела для ужина. И пусть Вадим предупредил, что Савицкий к столу не спустится, мне очень хотелось хотя бы заочно утереть Гере нос. Поэтому и влезла в этот откровенный наряд и даже завила слегка кончики волос для более утонченного образа.

— Тебе идет! — одобрительно кивает отчим, просиживая дыру на своем излюбленном месте на диване в гостиной и потягивая перед едой янтарную жидкость из широкого бокала.

— Ты как знала, сестренка, что у нас сегодня гости! — доносится со стороны лестницы насквозь пропитанный сарказмом голос Ники. Мне даже не нужно оборачиваться, чтобы понять: из своей комнаты сестра спустилась не одна.

— Вадим, вы же обещали семейный ужин! — С губ срывается скрип отчаяния.

— Ну так Арик почти член семьи! — усмехается Мещеряков и поднимает свое грузное тело с насиженного места. — Если все в сборе, пойдемте ужинать!

Мне нестерпимо хочется развернуться на пятках и спрятаться от Турчина в своей каморке. День и без того не изобиловал приятностями, а компания Ара только сильнее загонит его в минус. Но вопреки здравому смыслу я покорно ступаю в столовую следом за отчимом. Обнаженная спина горит адским пламенем от въедливого взгляда Турчина, но страх показаться слабой подгоняет идти вперед.

— Как прошел твой экзамен, Тася? — между делом интересуется мама. Ни за что не поверю, что ей действительно интересно, но в какой-то момент просто включаюсь в соревнование за звание лучшего лицемера.

— Великолепно! — мило улыбаюсь, краем глаза замечая нездоровое внимание к себе со стороны Турчина.

— Так ты поэтому решила вылезти из своего укрытия на люди? — язвит сестра, видимо, вставшая сегодня не с той ноги.

— Если бы я знала, что притащишь с собой Ара, то лучше бы поела в своей комнате, как Гера! — бросаю в ответ.

— Савицкий дома? — Нахмурив брови, Турчин напряженно пробегается взглядом от Вадима к маме и обратно.

— Нет-нет! Не волнуйся, Арик! — спешит с ответом Вадим. — Гера позвонил и предупредил, что задержится.

— Где? — Неуемное любопытство выдает меня с головой.

— Наверное, правильнее спросить, с кем? — стреляет своими надменными изумрудами Турчин, а, заметив мое замешательство, добавляет: — Наш неуравновешенный мальчик влюбился. Ты, верно, все пропустила, Тася?

Слова Арика застревают в горле вместе с кусочком брынзы из салата.

— Давайте не будем обсуждать Георгия за его спиной! — вставляет свои «пять копеек» мама. — Тем более, это только наши домыслы.

— Ну да! — смеется Турчин, продолжая наблюдать за моей реакцией. — А с той длинноногой блондинкой он просто стихи Лермонтова обсуждает по ночам!

— Ар! — шикает, краснея, Ника, а мне и вовсе хочется провалиться сквозь землю.

— Простите! — Вадим внезапно срывается с места. — Важный звонок!

Мещеряков хватает со стола смартфон и, насколько это возможно для такого крупного мужчины, спешит уединиться, чтобы принять вызов.

— Тася, ты уже выбрала, в какой вуз будешь подавать документы? — ловко меняет тему разговора мама, и мне приходится что-то отвечать, но, если быть до конца откровенной, думать об учебе удается с трудом.

— Ещё не решила. — Усердно разгребаю вилкой салат, пока ревность так же настойчиво разъедает моё сердце.

— Тася, разве можно так беспечно относиться к своему будущему? — заводит старую пластинку мама. — Бери пример с сестры! Она еще в девятом классе определилась, кем хочет стать и где учиться. Правда, Ника?

В поисках поддержки мать переводит взгляд на более успешную дочь, но та настолько увлечена воркованием с Турчиным, что ничего не замечает.

— Ясно, — бурчу себе под нос и уже хочу под шумок сбежать, как внезапно Ар отстраняется от Ники.

— Кстати, Тася, ты когда планируешь уже отработать долг? Я, если честно, заколебался ждать.

— Долг? — переспрашивает мама, едва не роняя из рук вилку.

— Ну да! —Турчин небрежно разваливается на стуле, как у себя дома. — Эта егоза, когда с дерева свалилась, в хлам разнесла мою «ласточку». Я все понимаю — случайность… Но все же за ошибки нужно платить.

— Арик! — Недовольно поджав губки, Ника дергает Турчина за рукав футболки-поло. — Не начинай!

— Тася! — Лицо матери от волнения моментально покрывается алыми пятнами. Ну конечно, опять я ее подставила! — Почему ты ничего мне не сказала? Да что же ты за созвездие хлопот такое?!