Одержимость мажора - Мила Реброва
– Фу-у-у, Халид, я вся потная! – морщится она, когда я прижимаю губы к ее шее, ведь лицо она отворачивает, не давая коснуться губ.
– Но всё равно вкусная… – не отступаю я, вжимаясь в нее всем телом.
– Только не съешь меня вместо своего стейка, – ворчит она, замирая под моим напором.
– Что с тобой, Губастая? – серьезно спрашиваю я ее, встречаясь с ее взглядом. – После квеста всё было хорошо, так что потом случилось? – допытываюсь у нее.
– Ничего не случилось, я просто чувствую себя некомфортно. Хочу смыть грязь. Ты только взгляни на мои волосы! – поднимает она прядь и кривится.
– И что с ними? – не понимаю я, запуская руку в пышную, невероятно мягкую массу.
– Спутались и превратились в гнездо! Мне в душ надо, – смотрит так жалобно, что у меня аж дыхание перехватывает. Вот как она это делает? Аж до нутра достает одним своим взглядом, невозможная девчонка! А эта ревность? Я ведь прекрасно знаю, что Ратмир даже не взглянет в ее сторону с плохими намерениями, ибо знает, что она со мной. Но нет же! Ревнивый придурок внутри меня весь обед бесновался, ловя каждое их переглядывание и слово!
– Приехали! – толкает меня Ника и быстро выходит из лифта. – Пошли скорее, показывай мне, что приготовил, и пусти уже в душ.
– Решила пойти в душ без меня? – иду за ней по пятам, открывая дверь, а потом наблюдаю, как она разувается, бросает сумку на тумбу, достав из нее расческу, и идет осматривать номер. Для меня это обычный номер, ну может, чуть роскошнее обычных апартаментов, для нее же всё иначе, вижу это по глазам. Нике тут неуютно, и я ставлю своей задачей расслабить ее.
– Представь себе, – снова запускает руку в волосы, продолжая наш спор, – я еще час буду распутывать их, а потом мыться.
– Давай помогу распутать, – предлагаю внезапно, удивляя сам себя, просто меня вдруг заворожил каскад ее белокурых волос, прикоснуться к которым я мечтал с подросткового возраста, увидев эту девочку-ангела с невероятно белыми, просто белоснежными волосами.
– Зачем это? – пугается она и мотает головой, краснеет еще почему-то.
Нашла из-за чего смущаться.
– Просто потому, что хочу, – прохожу вслед за Никой в ванную и беру расческу у нее из рук, когда она останавливается возле зеркала в половину стены. – Давай, да не дергайся ты, я не сделаю больно. Тебе же самой неудобно.
– В каком смысле неудобно? Я всю жизнь их сама расчесывала и прекрасно справлялась без тебя!
Вот упрямая девчонка. Беру ее руками за талию и принуждаю стоять на месте.
– Мы уже дольше препираемся, чем я бы взял и расчесал твои волосы, – аргументирую, и наконец она сдается и расслабляется, опуская плечи. Дает расчесывать и распутывать ее белые волосы. Просто шелк. Они струятся между пальцами, и я реально тащусь, заводясь от самых обычных действий. Черт, настоящий маньяк.
Ника глубоко дышит, ее грудь мерно вздымается и опускается, а я втягиваю носом аромат ее волос и кожи. И ничего она не воняет, пахнет ею. Присущим исключительно ей ароматом, на котором я уже давно повернут.
Наклоняюсь и, шумно втянув в себя порцию ее запаха, целую в плечо, туда, где обнажаю для себя ее нежную кожу. Ника тут же дергается. Ожидаемо. Уворачивается от моих поцелуев и выдергивает из рук расческу.
Меня распирает злость, когда она меня отталкивает. Так и остается колючкой, которая никогда не хочет идти навстречу сама, по своей воле. Чувствую себя насильником, который ее заставляет. Но это ведь не так! Она же отвечает, плавится в моих руках и течет для меня, но надо же показать, что я ее покупаю, что между нами только секс.
Но разве я хочу иначе? А как иначе? Не знаю, и всё тут. Эта девчонка занимает слишком много мыслей в моей голове и способна забрать их все, если я позволю.
– Ты в душ хотела, – выплевываю слишком резко, стараясь погасить свой гнев. Разве она виновата, что я не могу толком понять, что между нами происходит? Нечего срывать на ней злость. Она рядом, я ее трахаю в любой момент, когда приспичит, так что мне еще надо?
Она начинает раздеваться, потом идет в душ, смиренно принимая то, что я раздеваюсь вместе с ней, захожу внутрь и отгораживаю нас от всего мира стеклянной перегородкой. Включаю воду, настраиваю температуру. Ника стоит на месте и ничего не делает, даже не двигается, а когда струи летят сверху на наши головы, поднимает лицо и принимает капли с улыбкой.
Проводит рукой по волосам назад, разглаживая их, а потом подставляет ладони под бьющий сверху дождь. Вода потоками льется по ее телу, и это чертовски заводит. Она всегда меня заводит, а ей на меня наплевать.
Не так. Она отвечает мне телом, но в ее глазах одна пустота, там нет ничего по отношению ко мне. В голову приходит нехорошая мысль, и я не могу держать ее в себе.
– Ты меня ненавидишь? – спрашиваю с напором, подходя к ней и заключая в плен между собой и мокрым кафелем.
– Что? – опешив, она опускает руки вдоль тела, и они повисают как плети.
Такая беспомощная вдруг стала от моего вопроса, испуганная. Я что, угадал? Ищу ответ в ее глазах, она часто-часто моргает, облизывает губы, дрожит, боится меня.
– Я задал вроде понятный вопрос. Что неясно? Ты меня ненавидишь?
– Нет, конечно. Ты мне очень помог, спас моего брата, – несет какую-то пургу.
Морщусь, наклонив голову и рассматривая заострившиеся соски. Это отвлекает, и я снова смотрю ей в глаза.
– Так это благодарность? Всё, что между нами, это твоя расплата за мою доброту? А что я еще могу купить, Губастая? – скольжу ребром ладони с ее шеи до ключиц, обвожу хрупкие косточки, а потом резко подхватываю ее под попку и подтягиваю наверх. Прижимаю к себе, пытаясь таким образом побороть злость, заменив ее похотью.
– Какая муха тебя укусила?! – бьет она меня по плечу, но я слишком зол, чтобы остановиться. Все чувства смешались в кучу, и всё, чего я хотел, это знать, что дело не только в деньгах. Что она хочет меня ничуть не меньше, чем я ее, и что я тоже ей нужен… Но, судя по ее поведению, я обманываю сам себя. Она просто позволяет мне быть с ней,
