Ребенок от мажора - Мария Манич
– Мишаня, – устало вздохнула и потëрла ладонью лоб, – давай ты не будешь тратить моё время и побережëшь своё. Свои навыки пикапа можешь тоже отработать где-то в другом месте. Меня совсем это не цепляет и не интересует. Меня ждут.
Начинаю наступать на парня, тесня в сторону лестницы, только он и не думает уходить. Пятится спиной, засунув руки в карманы, и смотрит на меня с ехидной улыбкой. Маска нашкодившего кота слетела с его лица так же внезапно, как и появилась, и передо мной опять Чернов-мажор. Футболист, прожигатель жизни и бабник. Откуда я это знаю? Можно, конечно, спросить Надю, и она мне расскажет всю биографию Чернова, которую нарыла в интернете и выспросила у местных сплетниц, только мне и так всё понятно, потому что именно это написано у него на лбу.
– Я так просто не сдамся, Белоснежка. Знаю, напортачил, поэтому хочу загладить свою вину. Давай сгоняю в ближайшую кофейню и куплю тебе нормальный кофе, а не эти помои. Как тебе такой вариант?
– Как тебе вариант: отвали от меня, а? – цежу сквозь зубы и, наступив упершемуся пятками в ступеньки Мише на ногу, проскальзываю мимо парня и бегу наверх.
– Ты только подогреваешь мои инстинкты охотника, Полина! – несётся мне в спину, и я ускоряю шаг.
– У моего дедушки есть ружьё, так что не рассказывай мне больше про охоту!
Внутри всё клокочет от наглости этого парня. Где моя спокойная скучная студенческая жизнь? Я хотела бы остаться невидимкой, слиться с серой массой и не привлекать внимание самовлюблённых мажоров. Просто учиться, работать по ночам и воспитывать дочь. Моя внешность довольно заурядна, одеваюсь я тоже посредственно, ничего сверхвыдающегося. После непродолжительного грудного вскармливания мои верхние девяносто вообще сдулись и стали похожи на плоские мешочки с песком. Вряд ли Чернова пленили именно они. Тут что-то другое, в его искренний интерес к моей персоне я не верю. Совсем.
Может быть, дело в Волкове?
Мысль о Никите загорается в голове ярким пламенем и набирает обороты, летя вниз словно снежный ком. Прямо под ребра, туда, где глупое сердце замирает, отдается гулким ударом и вторит острой ноющей болью. Я не представляю, как мы дальше будем общаться и придём ли к какому-то консенсусу относительно Алисы, его матери, моей матери и моего отчима. Знаю, что теперь всё будет не так, как было раньше. Моя маленькая вселенная разбилась о суровую реальность большого мира. Столкновение было неизбежно. Когда-то мне пришлось бы рассказать Алисе о её отце, а Никите – о дочери. Жаль, что всё вышло именно так, как вышло.
Скомкано, непродуманно.
Ладно, неважно…
Остановившись наверху, пытаюсь отдышаться и, перейдя на нормальный шаг, двигаюсь в сторону холла, где оставила свою сумку и Катю. Понедельник начался.
***
Катя разложила на столе тетради и, склонив голову, выводит что-то карандашом на пустом листе. Явно не пишет или решает примеры. Рисует? Странная она девушка. Говорит, переехала недавно, и держится всегда особняком, как-то случайно меня к себе подпустила и Надю. Эту вообще сложно не подпустить, прёт как маленький танк. Катя ни с кем не стремится познакомиться или подружиться. Когда её назначили старостой в первый учебный день, даже пыталась отказаться и переложить на кого-то ещё эти обязанности. Не вышло.
Сажусь рядом на скамейку и заглядываю ей за плечо. И правда, рисует. Простым карандашом в тетрадке в клеточку набросан чёрно-белый сюжет. Девушка сидит у окна, в котором виднеется фигура парня.
– Красиво, не знала, что ты рисуешь.
Катя вздрагивает и закрывает набросок локтем, смущëнно краснеет.
– Да я так, немного. Балуюсь, когда скучно.
Киваю и придвигаю к себе её конспект, открываю свою тетрадь и, пробежавшись по строчкам, ищу место, где остановилась.
– А ты чего так долго? Аппарат не работал?
Часть кофе я расплескала, пока удирала от Чернова, а другую половину выпила на ходу и выбросила стаканчик в урну в туалете.
– Чернова встретила. Знаешь его? Футболист. У нас с его группой физкультура. Прицепился ко мне, сама не пойму, что ему надо, – говорю и прикусываю кончик ручки.
– Да, слышала о нём что-то, – рассеянно говорит Катя, переводя взгляд на свой рисунок, а затем неожиданно вырывает листок из тетрадки и сминает его.
– Ты чего? Красиво же было, – удивляюсь я.
– Потом ещё нарисую, в нормальном альбоме, а это – так… Где Надя? Надо ей позвонить, – быстро переводит тему девушка.
Пока Катя запихивает в сумку свой рисунок и достаёт оттуда телефон, мой начинает вибрировать в кармане джинсов.
В надежде, что там пишет бабуля, быстро достаю его, бросив ручку на стол. Обычно она присылает в течение дня, даже если я не спрашиваю, дежурные сообщения от них с Алиской: “у нас всё нормально”, “поели”, “погуляли”, “спим”. И мне так спокойнее, и её лишний раз не дëргаю с дурацкими вопросами опекающей мамаши. Но в этот раз сообщение не от бабушки – пишет мама.
Мы не разговаривали пару недель, после её предложения снять сюжет и потопить Волкова-старшего. Я всё ещё негативно отношусь к этой мысли. Тем более теперь, когда Никита узнал, что у него есть дочь. Этот сюжет про нас и его семью всё только усложнит.
От мамы упало несколько стандартных сообщений из разряда: “Привет. Как у вас дела?”, которые меня удивляют. Обычно после молчания она сразу переходит к делу, а не интересуется нашей жизнью. Я уже привыкла к такой манере общения.
Мама тоже родила меня рано, и посвятила всю молодость мне. Вот, видимо, поэтому и была против того, чтобы я в таком юном возрасте становилась матерью. Бабушка с дедушкой в моё детство жили в другом городе и мало помогали родителям со мной. Может, это и наложило отпечаток на наше общение? Бабушка винит себя, что не могла помогать и много работала. Мама хочет жить в своё удовольствие, без маленьких орущих детей рядом. А я хочу создать свою семью и дать своему ребёнку всё самое лучшее, и я сейчас не про материальные блага, а про материнскую любовь и заботу.
Не успеваю ответить на эти сообщения, как следом
