Сюзанна Форстер - Муж, любовник, незнакомец
— На мой взгляд, ты вполне готова, — сказал он.
Джей никогда не смотрел на нее так. Он никогда так не разговаривал с ней — словно был сосредоточен только на ней одной, не обращая внимания ни на что другое. Теперь она понимала, откуда эта резкость в его голосе. Он злился, что она пошла сюда без него. Он хотел, чтобы те часы вернулись, чтобы они, прежние, возродились вновь. Но, Господь милосердный, это было выше ее сил. Она не могла жить воспоминаниями.
Мало-помалу облик Джея становился все реальнее. И это нервировало ее еще сильнее, поскольку она видела, куда он смотрит. Она даже чувствовала жар, опалявший ей грудь. Бретелька сползла с плеча, и декольте стало еще глубже. Если бы Софи не задержала дыхания, грудь обнажилась бы еще больше. Ее смущало, что на ней не было лифчика и под тонкой тканью угадывался каждый изгиб возбужденного тела. Софи прикрыла грудь рукой. От неловкости ее бросило в жар, и она молила Бога, чтобы Джей не заметил, что кожа у нее покрылась испариной.
— Убери руку, — велел он, глядя, как она пытается привести себя в порядок. — Это платье напоминает тот сарафан, который был на тебе тогда.
Уловив повелительную интонацию в его охрипшем голосе, Софи смешалась. Она не знала, что делать, и он не дал ей времени на размышления. Ее руки так и застыли в воздухе, когда он подошел к ней, просунул ладони в вырез платья и нежным движением стянул его с плеч.
— Этот наряд положено носить вот так, — сказал Джей.
— Нет, — запротестовала Софи.
Его руки скользнули по ее плечам. Теплые ладони стиснули груди с обеих сторон, и он впился в них губами так, словно они были сосудами, наполненными изысканным напитком, сладчайшим нектаром, от которого у него запершило в горле.
— Твоя кожа похожа на цветочные лепестки.
— Но она вся в прыщах и...
— Шелковистая, как лепестки, — продолжал он, не обращая внимания на ее возражения.
— Сомневаюсь, что она такая уж шел...
— И это, — прошептал он, — напоминает мне о том, как ты целовала меня... и кое-что еще, что ты тогда делала.
От удивления Софи снова замерла. То, как сильно он сжимал груди, волновало ее, она не могла противиться.
— Теперь настала моя очередь, — продолжал Джей, поднимая ее так, что их губы оказались вровень друг с другом. Он по-прежнему властно сжимал ей грудь, словно выдавливая плоть из платья.
Он не целовал её, но губы его были так близко... Наконец, пробормотав что-то невнятное, он припал к ее губам. Джей снова напомнил ей о том, как мгновенно умеет обнаружить свою мужскую силу, каким властным умеет стать, каким желанным, и, Господи помоги, Софи осознала, что страстно желает не только поцелуя, но всего его, целиком.
Мышцы живота напряглись и запульсировали. Она почувствовала внутри болезненную пустоту, заполнившую ее всю, пустоту такую наэлектризованную, что Софи готова была расплакаться. Острота возникшего желания напомнила о том, сколь рискованно происходящее. Джей мог вихрем взметнуть ее в воздух и бросить на душистую луговую траву точно так же, как сделал это в тот день, и она покорилась бы ему, издав лишь слабый вздох. Но разве это возможно? Как она может вот так безоглядно откликаться на его порыв после того, как приложила столько трудов, чтобы обрести контроль над собственными чувствами? Господи, сколько же ей пришлось вынести из-за этого человека! Но теперь, казалось, все это не имело никакого значения. Ею владело лишь отчаяние и желание.
Она даже не могла прекратить пытку, сорвав с его губ обещанный поцелуй. Он сжимал ее так крепко, что голова у нее резко запрокинулась.
— А то, что у тебя под платьем, — спросил Джей, — тоже такое же шелковистое, как цветочный лепесток?
— Еще шелковистее.
С тихим, но страстным стоном наслаждения он обхватил ладонями ее груди, Софи почувствовала, как его большие пальцы обводят соски, нежно, словно легкий ветерок, поднимающий легкую зыбь на воде. Единственное, что могло возбудить ее еще сильнее, — это прикосновение его кожи, его руки у нее под платьем.
— Прижми меня, — только и смогла выдавить она.
Джей сделал долгий глубокий вдох, грудь его поднялась и в тот момент, когда, стянув платье с плеча, он обнажил одну ее грудь, его жаркое дыхание опалило все чувства Софи. Нагая грудь восхитительной тяжестью легла в ладонь Джея, заполнив ее целиком, словно они были созданы друг для друга, и из его груди вырвался необузданный возглас удовлетворения.
Эхо этого мощного звука волной прокатилось по всему телу ошеломленной Софи и сотрясло его. Джей приподнял ее грудь и обвел ее языком, всосал блестящий бутончик соска, отчего тот сильно напрягся. Дрожь пробежала у Софи по спине, и она схватила Джея за плечи с единственной мыслью — предотвратить сладостную пытку его рук и губ.
— Джей, я не могу... — Это было выше ее сил.
— Не можешь? — Он распрямился и еще крепче прижал ее к себе. Она почувствовала, как мощно восстала его плоть. — Почему?
«Потому что ты до сих пор даже не поцеловал меня».
— Мне жаль, — попыталась объяснить Софи, — но не следует так спешить. Я не уверена, что смогу.
— Лгунья! — Он обхватил ладонями ее лицо, словно лицо ребенка, и пристально всмотрелся в искаженные болью черты. Глазная повязка, которую он носил, гипнотизировала, Софи неотрывно смотрела именно на скрытый под ней глаз, а не на тот, который был доступен взгляду.
— Джей, пожалуйста.
— Мы муж и жена, Софи, мы женаты. Мы дали друг другу обет и по-прежнему хотим друг друга, — напомнил он охрипшим голосом, от которого ее затрясло. — По крайней мере, я хочу тебя.
— Да, мы женаты, но мы чужие, Джей. Мы так давно в разлуке, и, уважая друг друга и нашу клятву, нам следует повременить.
В этом был резон. Даже Джей не мог этого отрицать.
— Есть только одна вещь, которую тебе нужно знать обо мне, — сообщил он, убирая медовые локоны с ее висков. Потом ласково погладил ее губы, и Софи подумала, что сейчас он, наконец, поцелует ее. Но вместо этого Джей поднял ее на руки и понес к ручью. В изумлении она поняла, что он собирается сделать.
— Джей, нет!
Но он опустил ее в воду по щиколотки, и ледяной холод пронзил Софи до самых костей.
— Не противься, — сказал Джей, — просто притерпись к этому ощущению. Дыши.
Софи крепко держалась за его руки. Ей было так холодно, что она не могла двинуться, не могла дышать. Но ледяная ванна охладила ее чувства и исторгла вздох из груди. Казалось, будто тысячи иголок впились в нежные ступни — и горячая боль обожгла икры. У Софи даже зубы заломило.
— Что ты делаешь? — тихо вскрикнула она. — Вода ведь ледяная.
— Я знаю. — Он поддел пальцем ее подбородок и запрокинул ей голову так, что у нее не осталось выбора: она могла смотреть только на него. И в то же время в его прикосновении было нечто невыразимо нежное. — В этом-то все и дело.
