Габриэль - Кира Монро

Зара тоже не удержалась от усмешки:

— Не волнуйтесь, синьора Бьянки. Вы меня ничуть не оскорбили. Наоборот, даже рассмешили.

Я жестом указал в сторону стола, надеясь избежать дальнейших неловких ситуаций:

— Пожалуйста, давайте присядем, пока мы ждём появления Беатрис.

— Она ещё не пришла? — Тициано с тревогой посмотрел на свою супругу. — Я думал, что она в дамской комнате.

— Я отправил за ней машину. Она скоро должна быть здесь. Возможно, задержалась из-за пробок.

Кажется, он немного расслабился. Видимо, он переживает из-за того, что в последнее время постоянно что-то происходит.

— Можно мне, пожалуйста, сесть рядом с тобой, Габриэль? — умоляет Майя.

Я улыбнулся её любезности:

— Конечно, Cucciola.

Я в третий раз посмотрел на часы, когда персонал подал всем напитки, раздражённый тем, что Беатрис всё ещё нет. Затем до меня дошло, что она, вероятно, просто упряма, чтобы не прийти.

Беспокойство на лицах её родителей росло, когда они безостановочно переводили взгляд на вход в зал.

— Давайте сделаем заказ. Я уверен, что Беатрис с минуты на минуту будет здесь, — заверил я всех.

Официанты начали приносить наши заказы. И как только они подошли ко мне, я услышал громкий смех из коридора.

— Подожди. Нам сюда. Смотри, там табличка с именем Габриэля, — голос Беатрис эхом разнесся по залу, и все резко замолчали.

— Нет, дело не в этом, подруга. Предполагаю, что там должно быть написано «придурок». Давай продолжим поиски, — ответила Клара.

Я уже заметил, что её подруга начинает мне всё меньше нравиться.

— О! Мне нравится эта песня! — внезапно воскликнула Беатрис. — Ш-ш-ш! Послушай!

Они ввалились в зал, заливаясь смехом. Из мобильного телефона Беатрис громко играла музыка. Девушка подпевала песне на удивление в такт. Клара присоединилась к подруге, танцуя вместе с ней и не обращая внимания на наши взгляды.

Я могу только предположить, что вздохи Терезы связаны с тем, во что были одеты девушки. А у Тициано отвисает челюсть, в то время как Орсино выглядит так, будто вот-вот взорвется.

— Подожди, подожди, подожди, сейчас прозвучит моя любимая фраза! — Клара танцевала вокруг Беатрис, напевая: «Я настоящий продюсер, а ты просто пианист».

Беатрис танцевала, и я с удивлением обнаружил, что её платье с высоким разрезом на ноге и глубоким декольте, доходившим почти до пупка, было в пределах дозволенного и не оголяло ничего лишнего. Они продолжали танцевать, прижавшись друг к другу, и девушка начала петь: «Мы здесь не для того, чтобы кого-то обижать. Поэтому давай, покажи, покажи! Я хочу посмотреть, как ты двигаешь телом. Давай, покажи, покажи!»

— О, боже, таких песен больше не пишут, — сказала Клара, и они попытались сделать «дай пять», но потерпели полное фиаско, потеряв равновесие. Они ловят друг друга и начинают громко смеяться.

Тереза окликнула свою дочь, и девушки выпрямились. Наконец-то она обратила внимание на остальных присутствующих в зале.

— Черт, откуда они взялись? — спросила Клара, приподняв уголок рта.

Я бросил быстрый взгляд на свою семью. Тетя Розетта наблюдала за девушками, но эта «выходка», похоже, не произвела на неё впечатления. Домани, Лука и Серафина прикрыли рты руками, пытаясь скрыть своё веселье от происходящего.

Я сжал челюсти, встал и направился к девушкам.

— Ты, блядь, серьезно? — Я сердито посмотрел на Беатрис и почувствовал запах алкоголя, исходящий от них, когда подошёл ближе. Девушка взяла свою подругу за руку и прошла мимо меня, спотыкаясь на своих смехотворно высоких каблуках.

Я догнал Беатрис и попытался схватить её за другую руку, чтобы оттащить назад, но она оттолкнула мою руку своим клатчем. Её сестры, похоже, проводили лучшее время в своей жизни, с удовольствием наблюдая за происходящим.

— Извини, мы опоздали. Заблудились, — Беатрис икала.

— Да, мы никак не могли сообразить, как выйти из лифта у неё дома, — добавила Клара.

— Ты выглядишь как шлюха, Беатрис! — заявил Орсино, заставляя несколько человек в зале ахнуть.

Но Беатрис была невозмутима.

— Ну, я решила одеться соответственно, понимаешь? Этому мужчине нравятся именно такие женщины, — она с улыбкой шлепнула меня по щеке. — Думаю, Анджела одобрила бы это, не так ли? Подожди, она тоже здесь? Мы должны создать клуб «Шлюхи Габриэля» или «Шлюхи и мы», — она оглядела комнату. — Андж, ты где, девочка?

Она пожала плечами, а затем снова обратила внимание на Орсино.

— Ты не должен удивляться, Nonno. Ты называл меня шлюхой с тех пор, как я была в возрасте Майи, и вот я здесь. — Она резко разворачивается, и я хватаю её за талию, когда она спотыкается, но она отталкивает мои руки. — Как говорил мой друг Малыш Ларой: «Шлюху в жену не превратишь!»

Серафина разражается смехом, а Зара хлопает себя по затылку. Я откашливаюсь и коротко представляю их друг другу. Беатрис и Клара что-то бормочут друг другу, как две пьяные идиотки.

— Очень приятно… Приятно познакомиться с вами… Или, подождите, с кем из нас приятно познакомиться — с ней или со мной? — Клара хихикает, едва сдерживая смех.

— А это Домани, мой двоюродный брат и моя правая рука, — сообщаю я этому весёлому дуэту.

Клара фыркает:

— Правая рука, да? Наверное, Пиноккио не даёт вам скучать.

Беатрис делает большой глоток воды, обливает меня и заливается смехом:

— Упс! — Она начинает вытирать мой пиджак. — Не волнуйся, пятен не останется.

Удивлённая улыбка на лице Домани привлекает моё внимание, и я замечаю, как сосредоточена на нём Беатрис. Она наклоняет голову набок и улыбается ему:

— Вы уверены, что не Габриэль?

— Абсолютно уверен, синьорина, — отвечает Домани с улыбкой.

— Жаль, мне бы не пришлось притворяться, как тебе, — девушка слегка наклоняется вперёд и шепчет: — Ты можешь притвориться Габриэлем, и я никому не скажу.

Она подмигивает ему. Домани смотрит на меня, явно получая удовольствие от нашей беседы. Я беру Беатрис за локоть, пытаясь вернуть её на место, но она вырывает руку. Тереза усаживает Майю рядом с собой, освобождая место для старшей дочери рядом со мной.

— Итак, Беатрис, чем ты занимаешься, дорогая? — спрашивает тётя Розетта, потягивая вино и внимательно изучая девушку.

Я подталкиваю Беатрис локтем, когда она не отвечает.

— Хмм? Я? Прости, Клара, мне показалось, она так и сказала. Ничего особенного. Я бездарность. Ни на что не годная. Неблагодарная дегенератка. Пустое место. Так ведь, Nonno? — Она подмигивает и щелкает пальцами, указывая на Орсино.

Он сверлит ее взглядом. На его лице явно читается унижение, и её сестры больше не смеются. Тереза и Тициано также не могут заставить себя посмотреть на кого-то.

Я тянусь к её