Пунктирные линии - Девни Перри
— Сначала я поехал в Лос-Анджелес. Мне там не понравилось. Пробыл там около недели, затем продолжил свой путь на юг. Иногда я путешествовал автостопом. Но и много ходил пешком. Шел пешком, пока не добрался до Сан-Диего. — Пройденные мили давали о себе знать. Они дали мне время поразмыслить о том, куда я направляюсь и чего хочу от жизни.
На первом месте в списке была стабильность. Для этого мне нужны были деньги.
— Я прожил в Сан-Диего около восемнадцати месяцев. Переехал прямо перед своим двадцать первым днем рождения.
— Куда? — Она подперла подбородок рукой, прислушиваясь. Мне всегда нравилось, как Клара слушала, не только ушами, но и всем телом.
— В Хьюстон. Я прожил там около трех лет, в основном работая. Я позаимствовал страницу из жизни Клары Сент-Джеймс и получил аттестат о среднем образовании.
— У меня все еще хранится та книга, которую ты мне подарил. Я не могла ее выбросить. — Она улыбнулась. — Что ты там делал?
— Работал на двух работах: вышибалой в ночном клубе и кассиром на поле для гольфа. Я видел много богатых людей в обоих местах и решил, что мне не обязательно быть богатым, но я точно не собирался становиться бедным.
— Аминь. Что заставило тебя уехать из Хьюстона?
— В основном, мне было не по себе, — признался я. — Я несколько раз ездил в командировки с приятелями, с которыми работал в клубе. Мы ездили в Новый Орлеан на «Марди Гра» (прим. ред.: Марди Гра — праздник, дословно переводящийся как «жирный вторник». Отмечается во многих странах мира во вторник, перед Пепельной средой и началом католического Великого поста, предшествующего Пасхе). В Даллас и Сан-Антонио на выходные, просто чтобы развеяться. После последней поездки я понял, что пришло время сменить обстановку.
— Что заставило тебя вернуться в Калифорнию?
— Океан. Солнце. Воздух. Те дни, что я провел в Сан-Диего, были одними из лучших. Я разбивал лагерь, где только мог, и просыпался под шум разбивающихся о берег волн. Когда я приехал туда в первый раз, у меня не было денег на квартиру, поэтому я спал на пляжах и делал все возможное, чтобы избегать полицейских. Прожил в Сан-Диего пару лет. Понял, что ненавижу город. Понял, что у меня не было времени заниматься серфингом, потому что работал по восемьдесят часов в неделю. Тогда я вернулся в Темекьюлу.
Это была часть правды. Другой частью мне не хотелось делиться.
— После того, как я освоился в качестве риелтора, я снова начал искать другой город. — И потому что впервые ничто не связывало меня с Темекьюлой.
— Все еще чувствовал себя неспокойно? — Клара ухмыльнулась.
Я усмехнулся.
— Что-то вроде этого.
— Как ты нашел Элирию?
— После всех тех прогулок, которые я проделал от Лос-Анджелеса до Сан-Диего. Большая часть моего путешествия была посвящена тому, чтобы просто добраться из одной точки в другую, но в ту ночь, когда я остался здесь, я действительно обратил внимание на город. Я спал на том же пляже, на который мы ходили сегодня. Никогда этого не забуду. Неподалеку был ресторан, где подавали лучшие чипсы и сальсу, которые я когда-либо пробовал. После Темекьюлы я решил зайти и посмотреть, работает ли еще этот ресторан. Он работал. Поэтому я переехал сюда, чтобы при желании иметь возможность есть здесь каждый день.
— И ты не повел нас туда сегодня вечером на чипсы и сальсу? — спросила она, притворяясь обиженной.
— Завтра. Мы сходим туда завтра. — Если у меня было всего два дня с ней, я возьму их с собой.
Август оперся на стол, сложил ладони и приготовился просить еще четвертаков.
— Мам, можно мне еще четвертаков?
Клара проверила время на своем телефоне.
— Нет, извини, приятель. Я думаю, нам пора идти.
— Пока нет, — взмолился он.
— Ты не хотел поплавать перед сном?
Он задумался, явно взвешивая варианты. Затем, кивнув, он сказал:
— Хотел.
Я поднял руку, подзывая официантку и требуя счет. Затем я оставил на столе немного наличных, чтобы расплатиться по счету, и проводил Клару и Августа к «Кадиллаку».
— Ты уверен, что хочешь пойти поплавать? — спросил я Августа. — Потому что я знаю одно кафе-мороженое на пляже и…
— Мороженое! — Он подпрыгнул. — Я хочу мороженое.
— Наверное, надо было сначала спросить тебя, — сказал я Кларе.
Она отмахнулась.
— Я никогда не отказываюсь от мороженого.
— Я тоже. — Я усмехнулся, когда мы все забрались в машину и поехали по дороге.
Даже воскресным вечером на пляже было полно гуляющих. Очередь в кафе-мороженое была человек в двадцать. Мы обсуждали, какой вкус лучше, пока ждали своей очереди за вафельными рожками, и отправились на вечернюю прогулку по песку.
Август съел детский рожок быстрее, чем я когда-либо видел, чтобы человек ел мороженое. Затем он попросил у матери разрешения погоняться за чайками.
— Не уходи слишком далеко, ладно?
— Хорошо. — Он протянул ей скомканную липкую салфетку и бросился бежать.
— Может, он израсходует немного сахара перед сном. — Она хмуро посмотрела на салфетку, затем сунула ее в карман своих шорт.
Август погнался за птицей, затем развернулся и помчался к нам, но только для того, чтобы отвлечься на что-нибудь другое. Но он оставался на расстоянии крика.
— Теперь твоя очередь, — сказал я, когда мы перешли на легкий шаг. — Как тебе Вегас?
— Вегас был захватывающим. Какое-то время. Ария ненавидела его. Она продержалась всего месяц.
Я запнулся.
— Ты была там одна?
Мне следовало поехать с ней. Сукин сын. Мне следовало поехать в Вегас. Но даже в самых смелых мечтах я не мог представить, что Ария бросит свою сестру. И наоборот. Эти двое все делали вместе.
— Вроде того. — Она пожала плечами. — Но я была занята. Я получила аттестат о среднем образовании. Водительские права. Мы нашли квартиру в не самом лучшем районе, но арендная плата была достаточно дешевой, чтобы я могла позволить себе жить самостоятельно. Я усердно работала, и все встало на свои места. Ария сделала то же самое, только в Орегоне. Мы разговаривали по телефону несколько раз в день. То есть не совсем одна, но сама по себе — если это имеет смысл.
— Да, — пробормотал я. В этом был смысл. Но мне все равно это не нравилось.
Она не должна была оставаться одна. Очевидно, что она выжила и процветала, но это было не то, чего я хотел для нее. Клара была сильной, но ей пришлось достаточно тяжело.
— Как получилось, что ты стала
