Экстренный контакт - Энтони ЛеДонн
Улыбка сползает с моего лица. У меня было на удивление хорошее настроение, учитывая прошедший день, но оно явно пошатнулось, когда я услышала версию Тома о том давнем вечере.
Я не помню все именно так, но и не могу утверждать, что он не прав.
Уверена, что должна перед ним извиниться. Не только за тот вечер. За миллион вечеров, и в этом вся суть проблемы. Не какая-то одна ошибка, а их огромное количество. Если я открою эту банку с червями, если загляну в колодец обид с обеих наших сторон, то не уверена, что кто-нибудь из нас когда-нибудь выберется оттуда.
Вместо этого я заставляю улыбку вернуться на лицо.
— До сих пор не могу поверить, что тот парень попросил у меня автограф. Думаю, это впервые.
Том прищурился.
— Так вот что случилось? Потому что, насколько я помню, ты вытащила из сумочки свернутую салфетку из «Старбакса», нацарапала на ней свое имя и сунула ему. Он выглядел явно удивленным и немного раздраженным.
Обычно остроумные реплики Тома вызывают у меня странное сочетание раздражения и восторга. Однако на этот раз его упоминание о моей сумочке вызывает приступ душераздирающей паники.
Ледяная волна, не имеющая ничего общего с метелью, проносится по моим венам, и я замираю на месте.
— Боже мой. Боже мой! — Я тщетно провожу руками по своему телу, как будто это волшебным образом поможет найти сумочку, которой, как я уже знаю, там нет.
Как такое могло случиться? Я, как и большинство женщин, считаю свою сумочку продолжением своего тела. Её не забывают, как не забывают и свою руку.
И все же... я ее забыла.
Том смотрит на экран, не обращая внимания на мою панику.
— Они поменяли нашу платформу. Нам нужно перейти на одиннадцатую. Давай пошевеливайся, Тейт.
Я пошевелюсь, но не в том направлении, в котором он хочет.
— Я забыла сумочку, — говорю я, и паника в моем голосе наконец прорывается наружу, потому что мужчина поворачивает голову в мою сторону. — Мне нужно вернуться, — выпаливаю я, уже двигаясь в том направлении, откуда мы пришли.
У Тома открывается рот.
— Вернуться? Не говори глупостей. Тот поезд уже давно ушел. И этот тоже, если мы сейчас не доберемся до одиннадцатой платформы.
Я качаю головой, продолжая двигаться назад.
— Кэтрин. — Его отчаяние очевидно. — Я куплю тебе новую сумочку. Пять штук.
— Дело не в сумочке, — отвечаю я. — Там мой телефон.
Том сжимает челюсти, и я могу прочитать каждую его мысль.
Вернее, только одну мысль: Кэтрин и ее проклятый телефон.
Если бы существовала такая вещь, как, скажем, символ нашего развода? Это был бы мой телефон. Почти каждый наш спор в тот последний год обреченного на провал брака был связан с моим телефоном.
Точнее, моей привязанностью к нему.
Неловко вспоминать, сколько раз он просил меня убрать его, чтобы мы с ним могли поговорить.
И с ужасом вспоминаю, сколько раз я не справлялась с этой задачей.
— Это совсем другое, — говорю я с мольбой в голосе. — На этот раз это действительно важно.
Выражение лица Тома не смягчается. Он уже слышал это раньше. Все это уже слышал.
Но в этот раз все по-другому. Нутром чую, что это тот самый год, которого я ждала, что звонок, которого ждала, обязательно поступит.
Мне нужен этот звонок. Мне нужен этот чертов звонок, чтобы я могла поставить галочку напротив пункта «стать партнером». Чтобы наконец, могла закрыть эту главу.
— Просто... придержи поезд для меня. Пожалуйста.
Я начинаю бежать, насколько это возможно с моими травмами, но останавливаюсь, когда Том окликает:
— Кэтрин! Не надо.
Сглатываю, с удивлением осознавая, что чувствую себя по-настоящему разбитой, как будто на карту поставлено нечто большее, чем телефон.
Я начинаю бежать. Прочь от Тома.
— Кэтрин! — снова зовет он, явно в ярости. — Я уеду без тебя.
Эти слова не достигают цели, на которую он, вероятно, рассчитывал.
Том уже бросил меня.
Много лет назад.
ГЛАВА 21
TOM
23 декабря, 21:44
Придержать поезд для нее?
Только Кэтрин Тейт и давно умершие монархи могут быть настолько склонны к самообману, чтобы думать, будто из-за них могут задержать целый поезд, потому что они забыли чертов телефон.
— Простите, мистер кондуктор? — бормочу я себе под нос, застыв в дверях вагона и ожидая, пока моя бывшая жена, которая приводит меня в бешенство, придет в себя и успеет вовремя выйти на платформу. — Мы можем задержать поезд, пока сумасшедшая женщина с сотрясением мозга ищет свою давно исчезнувшую сумочку? Нет проблем? О, спасибо большое, мы знали, что вы это скажете...
Женщина, пытающаяся подняться в вагон, бросает на меня настороженный взгляд, и я улыбаюсь, смещаясь в сторону, чтобы она могла сесть в поезд.
— Счастливых праздников.
— Ага, — сухо говорит она, и я начинаю спрашивать себя, кто, черт возьми, так реагирует на «счастливых праздников», пока не вспоминаю, что Кэтрин отвечает именно так.
Кэтрин, которую я задушу, если она когда-нибудь появится...
Мой телефон жужжит, и в спешке проверить, не от Кэтрин ли сообщение, я чуть не роняю его.
Не Кэтрин. Ло.
«Привет, детка! Мы всей семьей готовим рождественское печенье! Жаль, что тебя здесь нет!»
Она прислала мне селфи, на котором запечатлена она и моя сестра. Волосы Ло собраны в высокий идеальный хвост, и, конечно же, повсюду мука. У нее яркая улыбка, у Мередит чуть менее яркая, что говорит мне о том, чьей идеей было это селфи.
Я не могу... Не могу сейчас разбираться со всем этим. Сейчас мне нужно сосредоточиться на том, чтобы добраться до Лоло.
Чтобы покончить с этим кошмаром.
Я засовываю телефон обратно в карман, стоя одной ногой в поезде, другой — вне его, когда сотрудник поезда обращается ко мне:
— Вам помочь с сумкой? Мы вот-вот отправимся.
— Нет, я в порядке. Просто... не могли бы вы уделить мне две минуты? Мой друг...
Он уходит прежде, чем я успеваю закончить свою бессмысленную просьбу, и я вздыхаю. Да, это справедливо.
— Черт возьми, Кэтрин,
