Притворство с привилегиями - Лили Голд

Мои ровные вздохи превращаются в крик, когда волна освобождения внезапно поражает меня, словно вспыхнувшая в груди звезда. Широко распахнув глаза, я вцепляюсь в плечи Джоша, задыхаясь, пока он продолжает лизать, постанывая в меня. Зак крепко обнимает меня, целуя шею вверх и вниз, пока я содрогаюсь между двумя мужчинами.

В конце концов, приступы удовольствия затихают, и я откидываюсь на Зака, пытаясь отдышаться. Я дрожу и взмокла от пота.

Я чувствую себя уязвимой. Обнаженной. Открытой. Внезапно я ясно осознаю, почему никогда раньше не кончала с парнями. Не важно, насколько плохими или хорошими они были в постели. Дело было во мне. Я была слишком напугана. Я никогда раньше не доверяла парню настолько, чтобы ослабить свою защиту.

Я уставилась на Джоша широко раскрытыми глазами, тяжело дыша. То, что мы только что сделали, кажется самым интимным моментом в моей жизни, и я все еще не могу прийти в себя от осознания этого. Джош ловит мой взгляд. Его лицо мокрое, а темные глаза прожигают мои. Он выглядит таким сексуальным, что я не могу удержаться от того, чтобы снова его поцеловать. Я чувствую свой вкус, горячий и пряный, и по какой-то причине это заводит меня еще больше. Я соскальзываю с дивана и забираюсь к нему на колени, прижимаясь своей грудью к его, расстроенная тем, что на нем все еще надета рубашка. Мои пальцы беспорядочно теребят пуговицы, пока я пытаюсь сорвать ее с него. А он просто прижимает меня еще ближе, целуя в ответ с такой страстью, что я чувствую себя так, словно снова загораюсь.

— Спасибо, — говорю я между поцелуями. Он проводит рукой по задней стороне моей шеи…

И, внезапно, большая рука влезает между нашими телами. Я смотрю в ярко-голубые глаза Зака. Он жадно улыбается мне, вырывая из объятий Джоша и заключая в свои.

— Думаю, теперь моя очередь.

Глава 24

Зак

Лейла тупо уставилась на меня, ее грудь поднимается и опускается в неглубоком дыхании. На мгновение все остальное исчезает. Я никогда не видел ее такой — мягкой и податливой. Чувство, которого я давно не испытывал, начинает формироваться в моей груди.

Качая головой, я прогоняю эмоции и обхватываю Лейлу руками, поднимая на ноги. Она чертыхается, когда я забрасываю ее на плечо и выношу из гостиной, направляясь в свою спальню.

— Что ты делаешь, неандерталец? — кричит она, пытаясь пнуть меня по ногам. — Опусти меня. Ты не можешь просто так хватать людей и таскать их на своем плече!

Я запрокидываю голову и смеюсь так сильно, что чуть не роняю Лейлу.

— Я, черт возьми, люблю тебя, — говорю я, и она замолкает. — Ты заслуживаешь кровати.

— Как романтично с твоей стороны, — сухо произносит она. — Разве ты не говорил на днях о том, как трахал женщину на кухонном столе? — Ее голос легок, но я слышу в нем желание. Образ Лейлы, полностью обнаженной, раскрасневшейся и мокрой, на нашем обеденном столе вспыхивает у меня перед глазами.

Я легонько шлепаю ее по заднице.

— В следующий раз. Я пытаюсь быть джентльменом.

— Ты сказал, говорить тебе, чего я хочу, — замечает она, когда я пинком открываю дверь спальни. — Я не хочу джентльмена.

Я наклоняю голову и прикусываю ее ягодицу, когда мы заходим в спальню. У меня там довольно пусто — только кровать, гитара и звуковая система. Подойдя к кровати, я бросаю Лейлу на подушки и забираюсь сверху, собираясь ее поцеловать. Теплая кожа скользит по моей, когда она начинает двигать бедрами, потираясь о мое бедро. Мне приходится сдерживать рычание. Мой член болезненно тверд с тех пор, как она сняла кофту.

— Чего ты хочешь? — спрашиваю я, целуя уголок ее рта.

— Тебя, — приказывает она, обхватывая ногами мои бедра так, будто пытается заставить меня войти в себя. — Сейчас, пожалуйста.

— Хорошо. — Я в последний раз целую ее в щеку, затем отстраняюсь, соскальзывая с кровати. Джош подходит и помогает Лейле сесть. Он уже снял рубашку и брюки и стоит в одних боксерах. Пока я наблюдаю, он забирается на кровать позади Лейлы, прислоняется спиной к изголовью и прижимает ее к своей груди. Когда она удобно устраивается на нем, Джош наклоняется, чтобы открыть ящик прикроватной тумбочки, и бросает мне презерватив. Я легко ловлю его одной рукой, пока раздеваюсь. Мой член такой твердый, что выскакивает из боксеров, раскрасневшийся и напряженный. Я вздрагиваю, натягивая презерватив и наблюдая, как Джош обхватывает щеку Лейлы и прижимается к ее губам своими.

Прошла целая вечность с тех пор, как мы с Джошем делили девушку. Еще больше времени с тех пор, как Люк присоединялся к нам. Не поймите меня неправильно, я люблю иногда побыть один на один, но все становится намного лучше, когда мы работаем сообща. Джош крепко целует Лейлу, по-настоящему ее возбуждая. В это же время его руки начинают блуждать по ее груди, периодически сжимая, а потом движутся вниз — к животу. Она всем телом дрожит от каждого движения его губ, прижимающихся к ее губам.

Если бы мы с ней были один на один, я бы этого не увидел. Я был бы слишком занят, сосредоточенно раздевая ее, чтобы заметить, как медленно напрягается ее тело или как ее пальцы сжимают мои простыни. Когда вы делите девушку, у вас есть возможность наблюдать, как она возбуждается. Вы можете управлять ею и смотреть, как она получает оргазм.

Я встаю, устраиваясь между ее ног. Осторожно прикасаюсь к розовой, блестящей киске, раздвигая теплые половые губы. Она великолепна. Лейла немедленно отстраняется от Джоша и смотрит на меня снизу вверх, ее глаза прикованы к моему члену.

— Давай, — приказывает она. — Ну же.

Вместо того, чтобы сделать, как она хочет, я начинаю двигать бедрами, потираясь своим стояком о ее складочки, становясь скользким и влажным от ее соков. Латексная резинка прилипает к ее опухшей, чувствительной коже, заставляя Лейлу задыхаться и извиваться в объятиях Джоша. Он гладит ее по плечу, будто пытается успокоить.

Я немного дразню ее, проводя головкой вверх и вниз по влагалищу, лишь слегка проталкиваясь внутрь. Она сжимает ноги, удерживая меня на месте своими бедрами.

— Зак, — чертыхается Лейла. — Сейчас, пожалуйста.

— Конечно, ласс. — Наконец я выпрямляюсь и медленно толкаюсь в нее. Боже, она такая тугая. Тугая, мягкая и обжигающе горячая. Входя в нее, я чувствую, как пульсирующие, гладкие стенки сначала сопротивляются, а потом — расслабляются, чтобы принять меня. Когда я, наконец, вхожу