Даниэла Стил - Возраст любви
— Мне иногда бывает неловко, что из‑за меня ты не поехал на курорт в Тахо, — сказала она, и Джек рассмеялся.
— А вот я нисколько об этом не жалею, — ответил он. — По‑моему, мы проводим время намного лучше. Знаешь, иногда мне кажется, что за всю жизнь у меня еще никогда не было таких романтичных каникул, и я не променял бы их ни на какой другой отдых на лучших курортах мира.
Потом Джек попрощался с Амандой и повесил трубку, жалея, что не может еще раз поцеловать ее.
На следующий день с самого утра они отправились на каток и прекрасно провели время. Джек давно не вставал на коньки и все время падал, когда пытался продемонстрировать Аманде какой‑нибудь замысловатый пируэт. Аманда заразительно смеялась, хотя тоже не каталась уже лет двадцать и чувствовала себя на льду не очень‑то уверенно. Впрочем, она не стремилась поразить Джека, поэтому ни разу не упала; к тому же стоило ей только покачнуться, как Джек оказывался рядом, чтобы бережно поддержать ее. В кино они так и не пошли. Наскоро перекусив в какой‑то пиццерии, они накупили в ближайшем супермаркете продуктов и поехали к Аманде, чтобы приготовить жареную утку с рисом, салат и суфле на десерт.
Ужин получился таким вкусным, что они сами не заметили, как съели все до крошечки. В начале одиннадцатого они снова сидели у огня в гостиной, и Джек пылко целовал ее, а Аманда ему отвечала. Прежде чем уйти из кухни, он налил себе и ей по бокалу шампанского, но они выпили его гораздо быстрее, чем собирались. От вина, от тепла, от распространявшегося по комнате смолистого запаха пылающих в камине кедровых поленьев его поцелуи казались особенно крепкими, головокружительно сладкими, и оба пребывали словно в забытьи, не замечая течения времени.
Джек понятия не имел, который сейчас час, когда, на мгновение оторвавшись от ее горячих губ, он признался Аманде, что любит ее. Она ничего не ответила — только крепче обняла его и согласно кивнула. Аманда уже давно хотела его — хотела так сильно, как еще никогда никого не хотела, поэтому, встав с кресла, она взяла его за руку и повела за собой в спальню.
Лишь на мгновение Джек задумался о том, не пожалеет ли Аманда об этом впоследствии. Для него этот вопрос был неуместен. Он давно хотел ее, и сейчас, когда этот момент был так близок, Джек не мог думать ни о чем, кроме предстоящего блаженства.
То, что открылось ему потом, наполнило Джека трепетом и благоговением. У Аманды было безупречное молодое тело. Ни роды, ни годы не оставили на нем ни малейшего следа. Аманда была словно юная девушка. Тело у нее было упругим, стройным и гибким, кожа — гладкой и теплой, а груди — мягкими и полными, и Джек не мог налюбоваться Амандой и ласкал, ласкал ее без конца. В момент наивысшего блаженства их близости Аманда прошептала, что тоже любит его, и у Джека от счастья перехватило дыхание.
А Аманда ни о чем не жалела. Ощущения, которые подарил ей Джек, были такими глубокими и сильными, что ей казалось — еще немного, и она потеряет сознание. Ничего подобного Аманда не испытывала ни с мужем, ни с теми двумя мужчинами, которые были до него, и даже не представляла, что подобное возможно. Она была не слишком искушенной в этих делах, что было особенно удивительно, учитывая, что в Голливуд она попала неопытной и наивной восемнадцатилетней девушкой. Однако сейчас ни ей, ни Джеку не было дела до прошлого. Они наслаждались настоящим, своей близостью и своей страстью, и, когда наконец наступила долгожданная разрядка, Аманде показалось, будто Вселенная вокруг нее разлетелась вдребезги и исчезла в мощной, ослепительной и жаркой вспышке.
Потом они долго лежали рядом и отдыхали, и Аманде нравилось ощущать тепло его сильного тела. Ей нравилось в нем буквально все: как он ласкал ее, какие слова говорил, как он медленно входил в нее и надолго задерживался внутри, отчего ее плоть начинала гореть, словно в огне. Аманда чувствовала, что теперь она принадлежит ему, но ни о чем не жалела и ни в чем не раскаивалась. Ей было так хорошо и спокойно, что, сама не заметив как, Аманда уснула в его объятиях и проспала до самого утра.
Она проснулась оттого, что Джек нежно ласкал ее груди. Лениво потянувшись, Аманда открыла глаза и увидела, что уже рассвело и утреннее солнце, врываясь в спальню сквозь окно, квадратами ложится на постель, которую она когда‑то делила с мужем. И Аманда лежала на ней голая, поскольку вчера они даже не потрудились достать одеяло.
А рядом с ней лежал мужчина.
Аманда долго оставалась неподвижной и смотрела в потолок, не зная, плакать ей, смеяться или снова заняться с ним любовью. На самом деле ей хотелось и того, и другого, и третьего, но вместо этого она осторожно соскользнула с кровати и направилась к ванной. В дверях Аманда остановилась и обернулась, и Джек подумал, что сейчас она напоминает лань — грациозную и напряженную, изящную и пугливую.
— Все в порядке? — спросил он, внимательно наблюдая за ней. В нем снова проснулось желание, но он сдерживал себя. За ночь с Амандой что‑то произошло. Она казалась ему совсем другой.
— Я не знаю, — негромко ответила она и вдруг опустилась в кресло, нисколько не стесняясь своей наготы. Аманда никак не могла понять, то ли она окончательно сошла с ума, то ли абсолютно счастлива. — Мне просто не верится, что я… что мы занимались этим, — чуть слышно промолвила она наконец.
Джек тоже все время спрашивал себя, уж не приснилось ли ему все, что между ними было. Еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким счастливым и боялся, что сейчас они могут вдруг расстаться. Теперь Джек точно знал, какая она — Аманда Кингстон; она была нужна ему, и он не собирался отпускать ее от себя просто так. К тому же она сказала, что любит его…
— Только не говори, что я подпоил тебя, — сказал Джек. — Меня это убьет.
— Ты вовсе не напоил меня. — Она бросила на него быстрый взгляд из‑под своих длинных и густых ресниц. — Разве я была похожа на пьяную?
Ее лицо чуть заметно дрогнуло, и Джек поспешил Аманду успокоить:
— Что ты, нет… Совсем нет! Да и потом, ты выпила всего два бокала.
— Теперь мне кажется, что я выпила двадцать, — сказала она, качая головой. — Это все огонь в камине, и тепло, и ты… Ты так меня целовал, что я совсем потеряла голову…
— Аманда, прошу тебя, не надо! — Джек даже привстал на кровати. — Перестань мучить себя. Ты же ни в чем не виновата.
Он соскочил на пол и, подойдя к ней, опустился перед креслом на одно колено. У него было поджарое, стройное, совсем не старческое тело, и Аманда стыдливо потупилась.
— Я… я занималась с тобой любовью на той самой кровати, где когда‑то спала с мужем, — проговорила она и покраснела. Глаза ее наполнились слезами, но, когда Аманда посмотрела на Джека, она увидела, что он не разделяет ни ее сожаления, ни стыда. — Я не могу поверить, что совершила это… кощунство, — добавила она. — Боже мой, Джек, что я за человек такой?! Я двадцать шесть лет была замужем за Мэттом, и вот теперь я занимаюсь сексом в той же самой постели с другим мужчиной.
