Темное безумие - Алеата Ромиг

Я тяжело дышу.

— Сделай это быстро.

— Отлично. — Он хватает меня и прижимает к стене. Сердце подскакивает до горла, его взгляд темнеет. Затем он прижимается ко мне в поцелуе, крадя последний воздух. С блеском в глазах он отстраняется. — Но я не заберу жизнь.

— Тогда какого хрена ты хочешь?

Он поспешно заканчивает снимать с копа одежду и переодевается. Натянув штаны и пояс, он сбрасывает больничную рубашку и через голову надевает белую футболку. Я замечаю татуировки на его спине, и у меня вырывается ругательство. Я отступаю к двери, но он замечает движение.

Я останавливаюсь.

— Ты думаешь, я хочу убить тебя из-за того, что ты сделала, — начинает он, хватая рацию и прикрепляя ее к поясу. — Но это говорит твоя вина. Ты научилась чувствовать ее, чтобы смешаться с остальными. — Он выплевывает последние слова. — Отпусти ее. Она лишь мешает. На твоем месте я поступил бы точно так же.

Он хватает мою сумочку и вытаскивает телефон. Уронив его на пол, он топчет его, а затем закидывает сумку мне на плечо.

— Ты можешь видеть без очков?

Я прищуриваюсь.

— У меня астигматизм. Так что да… и нет.

Он снимает очки и кладет их в сумку. Затем разворачивает меня спиной к своей груди и прижимает дуло пистолета к голове.

— Черт. Грейсон, какого черта ты от меня хочешь?

— Будь хорошим заложником и открой дверь.

Даже находясь под действием адреналина, мне удается соединить весь паззл. Кусочек скользит и с щелчком встает на свое место. И я — тот кусочек паззла, который он придумал, чтобы вырваться на свободу.

— Ты использовал меня, — обвиняю его я.

— Честно говоря, мы использовали друг друга.

Я открываю дверь.

Глава 19

ВЫЗОВ

ГРЕЙСОН

Тридцать два шага до служебного лифта. На плане этажа это расстояние кажется коротким и легким. В реальной жизни — с заложником, кричащими медсестрами и копами, целящимися в твою голову — каждый шаг кажется милей.

— Ни один из нас не выберется живым, — говорит Лондон. — Они выстрелят в меня, чтобы достать тебя, Грейсон. Ты дважды осужденный серийный убийца. Ты не покинешь эту больницу.

Я вдыхаю ее аромат. Сладкая нотка сирени подпитывает храбрость и заставляет адреналин вырабатываться быстрее, тем самым прогоняя туман успокоительного.

— Они не выстрелят в известного врача. Власти не хотят, чтобы их засудили.

Она глухо смеется.

— Значит, ты меня использовал. Это был план. Почему-то ты решил, что, если приведешь меня сюда, это даст тебе наилучшую возможность для побега.

Я притягиваю ее ближе, и мы отступаем еще на шаг.

— Оставим этот разговор на потом.

— Салливан. — Детектив Фостер направляет пистолет вверх. — Я кладу оружие. — Он поднимает одну руку и наклоняется, чтобы опустить оружие на пол. Затем он приказывает другому офицеру сделать то же самое. — Давай закончим все здесь. Если ты освободишь доктора Нобл, мы все забудем о произошедшем. Тебя не станут привлекать к большей уголовной ответственности.

Я ухмыляюсь.

— Это не очень хороший аргумент, детектив.

Он хмурится, когда понимает, на что я намекаю.

— Но ты же не хочешь навредить своему доктору? Она единственная, кто был на твоей стороне.

Я делаю еще два шага к лифту.

— Опять же, не лучший аргумент. Она бросила меня на растерзание волкам. Или ты пропустил ее очаровательную речь в суде?

— Салливан, не… не двигайся… — предупреждает он.

Я слышу, что он повысил голос: он понимает, что проиграл этот раунд. Я тяну Лондон к стене, используя ее, чтобы защитить правый бок, следя за офицерами слева от нас и двигаясь к дверям лифта.

— Нажми на кнопку, — говорю я ей. Она подчиняется, и, когда двери открываются, я затаскиваю ее внутрь. — Увидимся внизу, — говорю я Фостеру перед тем, как двери закрываются.

Я нажимаю кнопку «Вестибюль» и отсчитываю секунды. На счет «десять» я нажимаю кнопку «Стоп». Кабина резко останавливается.

— Что ты делаешь?

— Доверься мне, — говорю я, и ох, это прекрасное выражение чистой ненависти на лице Лондон горячит мою кровь. Когда она в ярости, от нее захватывает дух.

— Мы не команда, — говорит она. — На суде я сказала, что ты бредишь. Боже, я была права.

— Я знаю. Между прочим, это было великолепно. — Я засовываю пистолет в ремень на спине и сдвигаю часть потолка кабины. — Ты должна гордиться — тем, как хладнокровно заставила присяжных убивать без угрызений совести. Они должны благодарить тебя за то, что избежали кошмаров из-за этого решения. На то, чтобы осудить меня, потребовалось менее двух часов

Я встаю на поручень и поднимаюсь через потолок.

— Я ничего не…

— О, еще как сделала. Можешь перестать лгать. — Я смотрю на нее сверху вниз. — Дай мне нитку. — Я протягиваю руку. Она в замешательстве хмуриться. — Давай, Лондон. Дай мне эту чертову нитку, что ты держишь в кармане.

Она ругается и извлекает черную нить.

— И остальное, — требую я. — Я знаю, что у тебя есть больше.

Она протягивает катушку ниток. Я распутываю его и протягиваю ей один конец.

— Обвяжи ее вокруг красной кнопки.

Она подчиняется.

— Ты сказал, что не хочешь причинить мне вред. Ты меня отпускаешь?

Я показываю ей пистолет.

— Ты же умная девочка. Дай мне руку.

Я затаскиваю ее на крышу лифта, и у нас остаются секунды, чтобы узнать, сработает ли этот план. Я веду ее к лестнице сбоку от шахты и затем накрываю ее собой.

Я тяну за нитку.

Лифт трясется и катится вниз, продолжая свой путь в вестибюль.

— Поднимайся, — приказываю я.

Добираемся до крыши больницы. Вытащив Лондон из шахты, я избавляюсь от пистолета. Она с тревогой смотрит на слуховое окно, где я спрятал оружие.

— Мне никогда они не нравились, — говорю я. — В том, чтобы застрелить кого-то, нет никакого искусства.

Она делает шаг назад.

— Я ухожу, Грейсон.

Я смотрю в темнеющее небо.

— Который сейчас час? — Когда она не отвечает, я хватаю ее за руку и снимаю ее часы за тысячу долларов. Я включаю радио, прикидывая, как разворачиваются наши поиски. — У тебя меньше одной минуты, чтобы сделать выбор, — говорю я ей. — Через десять минут они будут здесь и перекроют центр города. Потом у нас будет двадцать минут, чтобы выбраться из штата. Итак, у тебя есть одна из этих минут. Решай.

Она запустила руки в волосы.

— Ты