Прости за любовь (СИ) - Джолос Анна
— Ты не на её месте, — перебивает жёстко, пресекая мои попытки порассуждать.
— Каждый на своём, разумеется, — киваю, соглашаясь. — Я лишь выразила своё мнение насчёт…
— С чего ты взяла, что оно меня интересует? — заводится с пол оборота по новой.
— Опять грубишь?
— Мир не вращается вокруг тебя, Джугели.
— Не вращается, но, как минимум, творчество твоей группы завязано на нашей с тобой истории, — имею наглость заметить.
— Истории? Так она типа всё-таки была? — опять достаёт чёртовы сигареты из кармана.
— Тебе виднее, — выдерживаю его тяжёлый взгляд и бью по больному. — Как никак, написал про это целых два альбома.
— Пришла потешить своё самолюбие? — щёлкает зажигалкой и тоже садится.
— Нет, — забираю креманку с подтаявшим мороженым. — Убедиться в том, что твоя жизнь наладилась.
— Убедилась?
— Я бы хотела, чтобы мы оба отпустили прошлое, понимаешь? Так нам будет легче.
— По-моему, ты без проблем отпустила это самое прошлое ещё четыре года назад.
Вздыхаю, качая головой.
— Знаю, тебе было очень тяжело в тот год, но поверь, и мне, имея груз вины на сердце, было непросто начинать всё заново. Это достаточно трудно, когда рядом никого нет, — откровенничаю, вспоминая первые месяцы жизни в Барселоне. — Я о близких людях, способных поддержать. Уверена, ты понимаешь, о чём я, ведь в самый сложный период твоей жизни возле тебя были родные и друзья, готовые подставить своё плечо.
— Это всё лирика. Объясни, почему просто не позвонила? Почему тупо исчезла?
— Ты серьёзно пострадал из-за меня тогда. Я не хотела больше тревожить тебя и твою семью. Конечно, со стороны мой отъезд в Испанию выглядел неправильно и некрасиво, но на тот момент это решение было единственно верным. Я поступила так по ряду причин. Можешь обвинять, злиться, ненавидеть. Заслужила, да.
— Противоречишь сама себе. Говоришь, что не хотела тревожить и вот — сидишь тут.
— Мне показалось, что настало время для серьёзного разговора. Мы взрослые и… Я думала, удастся построить диалог.
Не особо получилось…
Молчим какое-то время.
Марсель курит. Я смотрю на достопримечательности столицы, мимо которых проплывает теплоход, и съедаю на нервной почве мороженое.
— Слышал, ты попала в топ сто? — возобновляет беседу первым.
— Да. Завтра, точнее уже сегодня, я улетаю. Близится US Open. Мне нужно как следует подготовиться.
— С кем живёшь в Барселоне? — интересуется, как бы, между прочим.
— Пока одна.
— Пока…
Мои щёки резко вспыхивают, когда осознаю, что придётся объясняться.
— У меня есть молодой человек, — поясняю сдержанно и коротко.
Пусть будет в курсе. Да.
— Очередной выбор твоего папаши? — уточняет с издёвкой.
— Нет. Мы с Хавьером знаем друг друга много лет, он мой наставник, — сосредоточенно гипнотизирую металлическую ложечку. Только бы в сторону парня не смотреть. — А отец… Он сидит в тюрьме до сих пор.
— Ясно.
— София сказала, ты редко бываешь дома. Почему? Из-за работы?
— Нет желания туда возвращаться.
— Из-за аварии?
— Из-за тебя.
Поворачиваюсь к нему.
Марсель изучает ночное небо, закинув голову назад и раскинув руки.
— Лучше бы ты туда не приезжала.
— Жалеешь, что мы встретились?
— Да.
В районе солнечного сплетения жжёт.
Больно.
— Было ведь и хорошее, — отражаю упрямо.
— Ненавижу этот город.
— Не надо так. Там твоя семья. Она ждёт тебя.
— Со своей семьёй я как-нибудь сам разберусь.
— Не можешь да общаться нормально?!
— Пусть твой Хуан с тобой нормально общается.
— Его зовут Хавьер.
— Мне похуй.
Затягивается и медленно выдыхает дым вверх.
— С тобой невыносимо разговаривать! Ты стал непозволительно грубым!
— Я и был таким.
— Не был!
— Плохие новости. Ты меня дерьмово знала.
— Знала достаточно хорошо для того, чтобы сейчас в глаза бросились разительные перемены.
— Переживёшь.
— Когда судно возвращается к причалу? — спрашиваю сердито.
— Скоро будем у Киевского, — отвечает, даже не глядя на меня. — Выход там, — указывает жестом грубиян.
— Прекрасно, — забираю пустую креманку из под мороженого и шагаю к лестнице.
Внизу подожду.
Дай мне Боже сил и терпения!
Оставшийся отрезок времени провожу в зале.
Дважды ко мне подходит официант, но я воздерживаюсь от заказа, дав понять, что не в настроении.
Просто сижу и смотрю через стекло на ночную Москву, прокручивая в голове каждую колкую фразу, прозвучавшую в нашем разговоре.
Невероятно грустно оттого, что диалог не сложился. Как-то очень тяжело на душе.
Проходит минута за минутой. И чем дольше я сижу в пустом зале одна, тем острее осознаю тот факт, что между нами теперь гигантская пропасть. С этим ничего не поделать. Прошлое нельзя изменить…
Марсель спускается вниз только тогда, когда судно подплывает к причалу.
Что ж. Похоже, это всё.
— Спасибо, до свидания, — прощаюсь с обслуживающим его барменом и устремляюсь к выходу, как только теплоход пришвартовывают к пристани.
— Всего доброго, — доносится в ответ.
Оказываюсь на улице первой. Там меня встречает тишина, предрассветное небо и бодрящий холодный воздух.
Поежившись и, спрятав руки в карманы, иду. До тех самых пор, пока не происходит это.
Меня довольно грубо дёргают за капюшон, вынуждая остановиться.
— Далеко собралась? — зло интересуется Кучерявый.
— К метро, — недовольно высвобождаю джинсовку из его хватки.
Я планирую попросить кого-нибудь купить мне проездной.
— Совсем ебанутая? — хмурится. — Время видела?
— Следи за языком!
— Со мной поедешь, — заявляет уверенно.
— Никуда я с тобой не поеду, — отказываюсь наотрез.
— Веди себя как взрослый человек, Джугели.
— И это говоришь мне ты, — усмехнувшись, фыркаю и разворачиваюсь.
Продолжаю путь.
— Машина ждёт. Водитель отвезёт, куда скажешь.
Адекватная часть меня понимает, что нужно согласиться, но…
— Не стоит беспокоиться, я доберусь сама, — не оборачиваясь, заявляю гордо.
— Метро ещё не работает.
— Ничего, я подожду, когда откроется.
— Блядь…
Нагоняет, хватает за локоть. Куда-то тащит.
— Отпусти меня! — возмущаюсь недовольно.
— Просто сядь в чёртову машину, — цедит сквозь зубы.
— Мне больно! — возмущаюсь громко. — Что ты себе позволяешь?
Перехватывает за ладонь, крепко её сжимает и я закрываю рот, едва это происходит. Настолько шокирована.
Кожа в местах соприкосновения горит. Тёплые, твёрдые пальцы крепко стискивают мои ледяные. Совсем, как раньше…
Выходим к дороге и чёрному БМВ с прищуром.
— Доброй ночи, — здоровается с нами водитель, одетый в строгий классический костюм.
— Добрая ли она, — с сарказмом произносит Марсель.
Мужчина молча открывает дверь и мы, остановившись прямо возле неё, сердито смотрим друг на друга.
— Я не…
— Верну туда, откуда приехала, — перебивает, не позволив сказать и слова. — Дальше — уже не моя забота. Садись. Не провоцируй, — взглядом предупреждает, и я понимаю, что всё равно будет так, как он решил.
Поджимаю губы. Стреляю глазами вниз и парень отпускает мою руку.
Наклоняюсь, забираюсь в автомобиль, двигаюсь к окну.
Кучерявый рядом не садится, занимает переднее пассажирское кресло.
— Адрес диктуй, — командует холодно.
Сдаю координаты Филатовой.
А что ещё остаётся? Выбора нет.
— Радио не мешает? — интересуется водитель.
— Пусть.
Вижу в отражении стекла, как достаёт телефон и печатает кому-то сообщение.
Вебер, наверное, отчитывается.
Злюсь и увы, ничего не могу с этим поделать!
«Как Илона относится к твоим песням?»
«Нормально»
«А к тому, что ты сейчас со мной?»
«Можешь считать, что только благодаря ей я здесь»
Как это вообще понять? Неужели настолько доверяет ему? Или… Так уверена в том, что парень ко мне больше ничего не испытывает?
