Если вы дадите отцу-одиночке няню - Энн Айнерсон

Черт, она заболела.

Наклонившись, я включаю прикроватную лампу, чтобы в комнате появился свет. Она не шевелится, пока я сажусь на край кровати. На ее лбу блестят бисеринки пота, а черты лица искажены в гримасе. Я нежно поглаживаю ее по щеке, замечая, что она необычайно теплая.

— Солнышко, ты можешь открыть для меня глаза? — Уговариваю я ее.

Она ворчит, приоткрывая один глаз, и растерянно смотрит на меня.

— Дилан? — Голос у нее хриплый. — Что ты здесь делаешь? Я сплю?

Я улыбаюсь.

— Нет, я настоящий. — Я убираю с ее лица прядку волос. — Я пытался позвонить, когда ты не пришла сегодня утром, и забеспокоился, когда ты не ответила.

Ее глаза расширяются в недоумении.

— О нет, который час? — Она рывком села в постели, застонав от боли. — Мне так жаль, что я опоздала. Дай мне одеться, и я сейчас приду.

Она перебирается на другую сторону кровати и пытается встать, едва не теряя равновесие.

— Остановись. Ты никуда не идёшь.

Я спешу помочь ей вернуться в кровать и поправить постельное белье, чтобы ей было удобнее.

— А как же Лола? Ты опоздаешь на работу, если не уйдешь в ближайшее время.

— Не беспокойся об этом. Тебе нужно еще немного отдохнуть. Есть кто-нибудь, кому я могу позвонить и позаботиться о тебе? — Спрашиваю я.

Она откидывается на подушки, вздыхая с облегчением.

— Нет, спасибо. Я справлюсь сама. Уверена, что после нескольких часов сна я буду как новенькая. — Она протягивает руку и проводит по моей щеке, сопровождая это слабой улыбкой. — Я благодарна тебе за то, что ты меня проведал. Это было мило с твоей стороны.

Марлоу умеет сохранять веселый нрав, даже когда у нее плохое настроение. Мне становится тесно в груди при мысли о том, что сегодня она будет дома одна.

— Конечно. — Говорю я, сидя на кровати рядом с ней, убирая волосы с ее раскрасневшегося лица.

С ее губ срывается тихий стон, когда я провожу рукой по ее бровям.

— Мне нужно позвонить, но я скоро вернусь, хорошо?

— Можешь идти. Я обещаю, что со мной все будет в порядке

Я поднимаюсь с кровати.

— Я вернусь.

Я выхожу в коридор, чтобы позвонить Харрисону, и закрываю за собой дверь. Когда мне пришлось рано уехать из Нью-Йорка, я позвонил ему в панике. Несмотря на то, что он сейчас в Лас-Вегасе на встрече с советом директоров «Stafford Holdings», он был здравым смыслом, когда я нуждался в нем больше всего.

Он ответил на втором звонке.

— Привет, брат. Как поживает Лола?

— Я бы сказал, что у нее все очень хорошо. Вчера вечером она танцевала по дому в своей радужной пачке, распевая «Девочки просто хотят повеселиться» во всю мощь своих легких.

— Интересный выбор песни для шестилетнего ребенка, не находишь?

— Не начинай. — Бормочу я.

Лола быстро влюбилась в плейлист Марлоу с поп-хитами 80-х, и сказать, что моя дочь теперь одержима, значит преуменьшить.

— Ты сегодня едешь в офис?

— Нет, поэтому я и звоню. Я беру выходной. — Сообщаю я ему. — Я уже написал Максу, чтобы он перенес мои встречи.

— Тебя не будет весь день? — Он шокирован. — Ты хочешь сказать мне, в чем дело? Потому что я могу по пальцам одной руки пересчитать количество дней, когда у тебя был выходной за последние три года. И в большинстве из них ты работал дома.

Это точно. Вчера я отвечал на электронные письма и работал над финансовым отчетом, пока Лола спала. Я не люблю сидеть без дела и решил, что могу и поработать, ведь всегда что-то требует моего внимания.

— Марлоу подхватила какую-то болезнь, которая была у Лолы, и я не хочу оставлять ее одну в таком состоянии. — Быстро объясняю я.

— Погоди, ты имеешь в виду няню Лолы? Та самая Марлоу, которая также является твоей соседкой? — Подначивает он меня. — Мама будет в восторге, когда узнает об этом.

— Я думал, ты не любишь сплетничать?

— О, я не намерен ей рассказывать. Но мы оба знаем, что как только Кэш узнает об этом, он позвонит Пресли, и она неизбежно проболтается маме. Разве ты не слышал? В нашей семье нет секретов. — Говорит он с ноткой сарказма.

— Да, я знаю. — Бормочу я.

Я благодарен за близкие отношения со своей семьей, но мне бы хотелось, чтобы они поменьше вмешивались в мои личные дела. По крайней мере, я могу рассчитывать на папу и Харрисона как на логичные голоса, когда все остальные уходят в себя.

— Наверное, я должен был это предвидеть. — Говорит Харрисон.

Я упираюсь плечом в стену.

— Что это значит?

— Ты по натуре заботливый человек, Дилан. Ты не можешь не протянуть руку помощи, когда кому-то, кто тебе дорог, нужна поддержка. — Он делает небольшую паузу. — Погоди-ка, разве Марлоу не младше тебя? Разве не ты нагрубил Джеку за то, что он слишком стар, чтобы встречаться с Пресли?

— Пресли — моя младшая сестра; конечно я буду ее опекать. — Я не упоминаю о десятилетней разнице в возрасте между мной и Марлоу. Это не имеет значения. — И для протокола: между мной и Марлоу ничего нет. Она невероятно помогла мне с Лолой, и я хотел бы отплатить ей тем же.

Никого не касается, что мы целовались и что все, о чем могу думать, — это сделать это снова, хотя я не должен этого делать.

— Угу. Конечно. — Я закатываю глаза на его игривый скептицизм. — Слушай, у меня сейчас заседание совета директоров, так что поговорим завтра.

— Да, звучит неплохо. — Говорю я.

Я кладу трубку и убираю телефон в задний карман.

Я рад, что мы смогли поболтать. Было приятно увидеть его веселую сторону. Обычно наши разговоры сводятся исключительно к работе, поскольку в последнее время он слишком занят для всего остального.

Когда я проверяю Марлоу, она крепко спит.

Я спускаюсь вниз и трачу добрых пять минут на поиски блокнота с липкими стикерами и ручки на ее кухне. Оставляю ей записку на случай, если она проснется до того, как я вернусь.

Ваффлз ходит за мной по всему дому и тихо скулит, когда я собираюсь уходить.

— В чем дело, мальчик?

Он с тоской смотрит на входную дверь, и мне приходит в голову, что, скорее всего, его не выпускали на улицу со вчерашнего вечера. Ему, наверное, тоже нужно прогуляться сегодня утром, а Марлоу не в том состоянии, чтобы вести его.

Я тяжело вздыхаю.

— Ладно,