Греховный соблазн ночи - Люсинда Миллер
Быстро сообразив, юркнула в постель, накрывшись одеялом до подбородка. Словно мумия в саркофаге легла ровно, дыша через раз, высунув только нос из-под укрытия. Матрас скрипнул и прогнулся под телом мужчины, обостряя все ощущения Анны. Нос уловил знакомые нотки парфюма. Жар тела, что источал мужчина обдавал теплом на расстоянии, заставляя чувствовать каждой клеточкой, каждым атомом противоположную энергию. Джафар приблизился и, наклонившись над Анной, тихо произнес:
— Расслабься, Анни, мы будем просто спать рядом и привыкать друг к другу.
Анна распахнула глаза, встретившись с горящими углями глаз колдуна. Они насмехались.
— И поделись одеялом, жадоба, — хмыкнул, разряжая обстановку, вытягивая уголок из под ее тела. Анна завозилась, выпуская хлопок и отодвигаясь подальше от мужчины. На что он тихо рассмеялся, отвернулся и устроился для сна. Спустя немного времени захрапел. А к Анне сон не шел. Лежала смиренно и не верила в поступок Тариева. То, что он может себя вести настойчиво, приказывать и игнорировать ее протесты — столкнулась впервые. Этого-то она и опасалась, быть запертой в рамки исламских традиций. Тягостные мысли, в сотый раз прокрутив педали, наконец сморили в сон.
Под утро, слегка замерзнув, инстинктивно придвинулась к источнику тепла: под бок Джафара, уткнувшись носом в его подмышку и положив ладонь на голую грудь мужчины. Картина повторялась. С одной лишь разницей: на этот раз инициатором совместного возлежания выступал мужчина, и давно пробудившись, лежал не меняя позы, наслаждаясь уютным женским телом. Свободной рукой погладил по разметавшимся на его груди волосам, по ладони, что доверчиво прижалась к грудной мышце. Не сдерживая охватившего его порыва, повернулся и поцеловал в макушку, задерживая губы и опаляя жаром кожу.
— Строптивица моя, как долго я шел к этому моменту, — тихо прошептал в волосы. — Почему сразу не решился забрать к себе? — терзался мыслью.
Анна проснулась и зашевелилась, расправляя плечи, пытаясь высвободиться из мужских объятий. Сон резко снял палантин с глаз, являя взору курчавую поросль и коричневые соски.
— Извини, что навалилась, — не поднимая взгляда, попыталась оттолкнуться руками и отодвинуться от мужчины.
— Мне нравится, — хрипло ответил Джафар. — Можешь и дальше так лежать.
Анна ощущала его взгляд на себе, но посмотреть открыто стеснялась и все-таки высвободилась, легла на свою половину матраса. Джафар приподнялся на локте и повернулся лицом к девушке.
— Хорошо спала?
— Не могла заснуть, а заснув ночью, мерзла, — недовольно покосилась в сторону Тариева, пребывая в напряжении.
— Ну как я посмотрю вопрос с обогревом ты решила, — заметил не без сарказма, по-прежнему глядя в лицо Анне, нагоняя румянец на щеки девушки.
— У тебя довольно большая кровать, а одеяло маленькое, — упрекнула девушка, насупившись.
— Согласен. Кровать я заменил перед твоим приездом, а с постельными принадлежностями разбираться — привилегия женщины.
Анна резко села в кровати, распахнув широко очи от удивления.
— Ты так уверен был, что я перееду жить к тебе?!
Тариев, все еще опираясь на сгиб локтя, спокойно взглянул снизу вверх на разбушевавшуюся Анну.
— Рано или поздно, но переезд твой однозначен. Жалею, что сразу не настоял, думал дать тебе время привыкнуть ко мне, походить на традиционные свидания.
— И что, иначе нельзя меня пригласить жить у тебя? — нападала на мужчину. — Вот так, не спрашивая: хочу ли я переезжать, взять шантажом?
Джафар поднялся и, уровняв позиции, тоже сел в постели. Серьезно взглянув в глаза девушке, устало произнес:
— Я вдруг понял, что по-другому ты не воспринимаешь мои действия. Делала и продолжаешь делать то, что удобно и интересно только тебе. Ты мне не оставила выбора, Анни.
Анна продолжала заводиться еще больше. Нахмурив брови, с потемневшим взглядом всматриваясь в лицо рядом сидящего человека. Никогда не могла выносить давления со стороны, хотя зачастую и попадала под него.
— Что, пользуешься тем что сильнее меня? Что можешь насильно заставить что-то делать?
— Когда это я тебя заставлял что-то делать против воли? — поднял брови Джафар.
Анна поняла, что свой же выпад нечем аргументировать, надулась и опустила взгляд на руки, что сцепила в замок и нервно теребила пальцы друг о друга. Одеяло окончательно сползло, обнажив бедра. Тариев невольно опустил взгляд на открытые участки кожи: глубокое декольте, не спасаемое тонкими лямками сорочки, располневшую грудь и округляющийся живот. Шумно сглотнул. Не отдавая отчет движению рук, протянул одну и накрыл ею округлость. Впервые так интимно прикоснувшись за время, что Анна гостила в стране.
— Ах, — невольно дернулась, насторожено глядя в лицо мужчине.
— Я сделал больно? — не убирая руки, посмотрел в ее глаза.
— Н-нет, — кое как пролепетала Анна, с удивлением ощущая насколько горяча и нежна ладонь мужчины.
Тепло резко расползлось, расширяя географию и ухнув ниже, запекло сильнее. На что Анна резко свела бедра и сжала, не понимая своего состояния.
— Ц-сс, я хочу в туалет, — сморщилась и мужчина поспешно снял ладонь.
— Беги тогда, что терпишь! — усмехнулся.
Анна вскочила, поправив подол сорочки, поспешила из спальни, оставляя мужчину в смятении. Джафар откинулся на кровать, глядя в потолок. Улыбка невольно расцвела на лице.
"Женщина ,что мне очень нравится, наконец в моей постели! И растущий ребенок, неожиданный, а теперь такой желанный. Так вот оно какое счастье!"
Анна вернулась в комнату и застала Тариева с мечтательным видом на лице. Заметив в дверном проеме девушку, он посерьезнел. Утренняя эрекция понемногу улеглась, но созерцая белокожую красавицу, с копной каштановых волос, разметавшихся по плечам, готовилась вернуться. Так долго загнанные желания все чаще не поддавались контролю, но фраза, выпрыгнувшая из уст Анны их окончательно прихлопнула.
— Долго еще нежиться будешь? Мы есть хотим! — нарочно выпятив полушарие, уперев руки в бока, заявила девушка.
"У меня дитё не кормлено" — послышалась ему фраза из мультфильма про Машу и медведя, и мужчина, скинув одеяло, кинулся к одежде, висящей на стуле, устыдился своих желаний, которые в данный момент поставил на первое место.
Глава 29. Спор
Переодевшись в удобную домашнюю одежду, Анна следом за Джафаром пришла на кухню. Урчание в животе красноречивее слов обозначило голод матери и дитя.
— Что ты обычно ешь на завтрак?
— Все что угодно, кроме рыбы, — скривилась Анна.
— Хорошо, — и полез в холодильник, проверить запасы, что приготовила мама перед отъездом.
Анна достала посуду, сервировав стол. На чужих кухнях орудовать не любила. Всегда другая женщина держала гастрономический приоритет: мама, сестра, Урсула, а теперь Белла. И Анна пришла к выводу, что независимой она так никогда не станет. Загрустила.
—
