Измена. Искры над пеплом (СИ) - Диана Шторм
— Ну Вы меня не удивили. На лицо — обычная прогрессирующая шизофрения. К психиатру она идти по-прежнему отказывается?
— Отказывается категорически. Но, Пал Георгич, что-то нужно с этим делать. И как можно быстрее. Умоляю: помогите нам! Только на Вас вся надежда! Боюсь, что Маша сама себе выкидыш спровоцировала. Она мне вот это дала, якобы под матрасом у Кати нашла, — ставлю на столик тёмный бутылёк с настойкой, — И знаете что? Он ею же и куплен был. Я отследил движения по её карте. Девочка в ближайшей аптеке Машу по фото опознала…
— Да Вы что говорите! — щурится Васнецов, — Это действительно уже очень серьезно. Есть все основания для истребования судебного разрешения на принудительное освидетельствование.
— Вы так думаете?
— Я уверен.
— Ох, спасибо Вам, Пал Георгич! Вы вселяете в мою душу надежду на то, что Маше удастся-таки помочь.
— Поможем, Дмитрий Алексеевич, даже не сомневайтесь. Сделаем всё в лучшем виде, по букве закона, как говорится, — кивает он, — Позвольте спросить: а где Ваша жена сейчас? Надеюсь, на работу не вышла? Поверьте мне: ей, в таком состоянии, лучше лишний раз на людях не появляться… чтобы психику не будоражить. А то, знаете ли, на моей практике такие случаи были… Ну вот совсем это нам ни к чему.
— Да, я Ваши рекомендации помню. На тему работы — всё хорошо — мой отец, ей принудительные отгулы дал. Она на работу только после праздников выйти должна. Общение у неё ограниченное. Её подруга с женихом уехала на месяц в другой город, а больше Маша особо ни с кем сейчас не общается… Правда вот недавно у неё какой-то друг детства обнаружился. И меня эта ситуация очень беспокоит. Как бы этот друг состояние Машино не усугубил. У меня ощущение, что он глаз на её деньги положил. Ну понимаете… Науськивает её на тему развода. Встречается с ней регулярно…
— Да, это очень нехорошо, Дмитрий Алексеевич. Я Ваше беспокойство понимаю и полностью разделяю. Сможете как-то утрясти этот момент?
— Думаю, что да. Но есть небольшие сложности. Она похоже у него сейчас.
Васнецов хмурится, нервно барабанит пальцами по столу:
— Дмитрий Алексеевич, Вы понимаете, насколько это серьёзно? Такое общение может ухудшить состояние Вашей жены — говорит он с нажимом на «серьёзно»
Я и сам понимаю, что лохонулся знатно. В первые минуты, когда обнаружил, что она сбежала, даже расстроился. Но, подумав, пришёл к выводу, что могу всё это в свою пользу повернуть.
— Да, Пал Георгич, понимаю. Но там форс-мажор вышел. Маше, видимо, ночью плохо стало. Уснула она как обычно. Я ей даже массажи расслабляющий на сон грядущий сделал. Старался окружить её комфортом и покоем и не углядел признаков обострения… Дурак! Кароче, когда мы засыпали, она с виду вполне в себе была. А через час я проснулся, словно подтолкнули меня. Смотрю: жены рядом нет. Ну и сначала ни к чему. Мало ли, в туалет там пошла или воды попить. Подождал её минут двадцать и волноваться начал. Она же и про суицид не раз говорила… Пошёл её по дому искать. Нет нигде. Потом смотрю, а её обувь и верхняя одежда исчезли. Ну и понял, что она ушла.
— Ох, ну надо же, — сокрушенно охает Васнецов. Беда-то какая!
— Не то слово! И не просто ушла — кроме пальто ничего не одела даже. Прям вот так, как была, в нижнем белье, сбежала. Ну я испугался, звонить ей начал, а телефон отключен.
— И что Вы сделали дальше?
— Ну а что мне делать было? Позвонил Кате, маме их, отцу своему. Всех предупредил о случившемся. Попросил, если Маша объявится, то меня в известность поставить. Ну а потом оделся и в полицию поехал. Хотел заявление подать. Объяснил им ситуацию и что она в невменяемом состоянии может быть, а на улице мороз же. Что боюсь за её жизнь. Но они заявление не приняли. Мол, человек дееспособный — нужно трое суток подождать.
— Ну, в любом случае, это хорошо, что Вы к ним пошли, — кивает Васнецов, — Фамилию сотрудника к которому обращались, запомнили?
— Обижаете, Пал Георгич! Не просто запомнил, но и писульку от него взял, на тему почему он отказывается поиски начинать.
— Замечательно! Но Вы упоминали, что она, в итоге, у друга обнаружилась?
— Это уже на следующий день. Она мне сама сообщила, когда за вещами приезжала. Остановить я её не смог, к сожалению. Заявилась со своим приятелем, несла какой-то бред про якобы мой ночной разговор с Катей. Обвиняла меня во всех смертных грехах: мол и с сестрой её у нас отношения, и выкидыш мы в сговоре ей устроили… Сказала, что будет на развод подавать, — выдавливаю из себя скупую слезу, закрываю лицо руками, — Пал Георгич, нужно постараться как можно быстрее поставить диагноз и определить её на лечение. У нас имущество, у меня успешный бизнес. Боюсь представить, что она, в таком состоянии, может натворить. И этот её Воробьёв — не зря он вокруг неё крутится. Воспользуется доверием моей девочки, как пить дать! Там по морде видно, что тот ещё аферюга. А брачный договор мы с Машей не заключали… Я же люблю её безумно. Всю жизнь с ней прожить планировал. Уверен был, что ничто нашей любви не угроза. И видите как вышло…
— Да, Дмитрий Алексеевич, понимаю. Не терзайте себя. К сожалению так случается, что болезнь приходит нежданно негаданно и вносит свои коррективы в наши планы. Жену тоже не вините. Она просто несчастный, больной человек, которому необходима помощь. Ей очень повезло, что у неё есть такой любящий и заботливый муж, как Вы, — Васнецов откашливается и уточняет, — Её мать и сестра смогут подтвердить случаи проявления неадекватного поведения у родственницы?
— Да, думаю, что с этим проблем не возникнет, — киваю, отвечая на его вопрос.
— Ну вот и хорошо! Смотрите тогда: я за выходные все документы подготовлю и направлю их куда следует. В течении трёх дней должно будет готово разрешение на принудиловку. Единственное — праздники сейчас… — Васнецов разводит руками, — Ну да, будем надеяться, что успеем.
— А не откажут? — спрашиваю я с сомнением.
— Мне не откажут. Не беспокойтесь. Уверяю Вас, что всё у нас получится. Скоро Ваша супруга будет в безопасности и сможет получить необходимую ей помощь. И… надеюсь, что Вы расценки на пребывание в нашем заведении помните? Я про улучшенные условия содержания, естественно…
— Да,
