Буду твоей Верой - Ана П. Белинская
Мы смотрим друг другу в глаза. Снова эта волнующая близость, снова обезоруживающая мужская аура, и я снова тону в глубине его грифельных глаз.
— Сдаешься? — выдыхает теплым паром, обволакивая мое лицо свои горячим дыханием.
— Не-а, — кручу головой, улыбаюсь.
— Нет? — щурится. — А так? — одной рукой Бестужев удерживает мои запястья, а другой начинает щекотать.
Мой смех разливается по всему двору, нарушая сонное царство.
— Прекрати, Егор! Перестань, — умоляю парня. У меня не осталось сил, мой живот, скулы и зубы болят от смеха, а на его лице лишь мимолетная задумчивая улыбка краешками губ.
— Прекращу. Когда поцелуешь…
Замираем.
Глаза в глаза.
Под покровом ночи быть смелой не сложно.
Я сама тянусь к его сухим губам, ловлю теплое мужское дыхание, неумело, так, как получается у девчонки, целующейся во второй раз. Но когда вижу, как прикрываются глаза Егора, как расслабляются его руки, выпуская на волю мои, все сомнения отпадают прочь. Обнимаю парня за плечи, не стесняясь.
— Сдобная булочка с яблоками, — облизывает свои губы Егор, чуть отстранившись.
Не понимаю.
— Я не мог понять, чем ты пахнешь, — опускает лицо к моему, проводит теплым носом по скуле и делает глубокий, жадный вдох. — А сейчас понял — сдобная булочка с яблоками.
Ой, мамочки…
* * *В квартире пугающе тихо. Я крадусь точно непутевый воришка, глупо при этом улыбаясь и задевая, всё на своём пути. Еле-еле стягиваю зубами промокшие до нитки варежки и не удержавшись, слизываю с них прилипшие льдинки.
Вкусно!
Мне сейчас кажется вкусным все!
И сказочным!
И волшебным!
И улыбаться хочется!
— Вера?! — подпрыгиваю на месте от громкого шепота мамы. Она стоит в темной прихожей в наброшенном наспех халате. — Ты видела время? Даже твой брат уже давно дома, — шикает мамуля по-доброму. А по-другому она не умеет.
— Что значит даже? — стягиваю сапожок Киры и аккуратно пристраиваю в обувницу, точно хрустальную хрупкую туфельку, будто несколькими минутами ранее, не я носилась в них по всему нашему двору. — Я, вообще-то, старший ребенок в семье.
— И самый доверчивый и ранимый. Поэтому и душа за тебя болит больше, чем за твоего брата-балбеса.
Хохотнув, направлюсь в кухню. Пить хочется страшно.
Мама шаркает за мной, и я знаю, что ее переполняет любопытством.
— Вер, а тот мальчик, он кто? — вкрадчиво интересуется мама.
Ну начинается.
— Мамуль, давай завтра, а? — умоляюще смотрю на мамочку, у которой даже в темноте светятся восторгом глаза. Она уже успела напридумывать себе романтическую историю и ждет от меня подробностей.
— Ну ладно, — печально повесив плечи, мама уходит в свою комнату.
Иду в ванную и зажигаю свет.
Ужасаюсь своему виду и краснею: волосы растрепались, макияж поплыл, а губы настолько припухли и обветрились, что несложно догадаться, чем они занимались.
Как же стыдно перед мамой!
* * *Проходя в свою часть комнаты, замечаю тусклое свечение у Ромки.
Ну ясно, брат снова балуется с телефоном.
— Роом, можно? — тихонько зову.
— Валяй.
Голова Ромки торчит из-под одеяла, а я вдруг вспоминаю его выкрутасы на вечеринке.
— Явилась? Ну-ка, дыхни! — принюхивается парень.
— Балбес, — хрюкаю я и усаживаюсь на краешек его кровати. — Кто бы говорил. У тебя знаешь, какой тут фан стоит, что аж глаза щиплет.
— Серьезно? — спохватывается брательник и начинает часто ловить носопырками воздух. — Вот же гадство! От бати влетит завтра, — почёсывает затылок.
— Влети-влетит, — поддакиваю я. На самом деле никакого алкогольного запаха нет, зато в следующий раз подумает, прежде, чем пить. Помню я пластиковый стаканчик в его руке!
— Открой у себя окно, — просит, потому что в нашей с ним комнате окно на моей половине. — Смотрю, ты не плохо повеселилась, систер, — бросает взгляд на будильник.
Улыбаюсь, когда вспоминаю наши с Егором войнушки во дворе. Почему-то именно этот факт первым делом всплывает перед глазами, а не вечеринка в доме Карины.
— А ты?
— А я, кажется, влюбился, — обреченно вздыхает Ромыч.
Вот те здрасте!
Хлопаю глаза, уставившись на брата. Его откровения удивляют. Никогда мы с ним не обсуждали личные темы, а тут вон, оказывается, что.
— А как ты это понял? — уточняю.
Брат задумывается, а потом с нескрываемой печалью произносит:
— Я чувствую, что она не такая, как все. Просто знаю. — Смотрю на парня и не верю, что это мой бестолковый брательник говорит. — Рядом с ней я превращаюсь в дурака и мне хочется постоянно улыбаться. Говорю всякий бред, понимаешь?
Кажется, понимаю…Его слова что-то царапают внутри, заставляют задуматься и испугаться своих мыслей.
— Только я ей безразличен, — вдруг выдает Ромка.
— Роом, ты-то? Да в жизни не поверю! — хмыкаю я.
— Она меня старше, где-то твоего возраста. Ее малолетки не интересуют. Прямо так и сказала. А знаешь, какая она красивая!
Ну и стерва! Хоть я ее и не знаю, но за своего брата-красавчика прямо-таки обидно становится!
Кажется, в нашей семье неразделенная любовь — заболевание наследственное. Папа тоже долго по маме страдал, прежде, чем она обратила на него внимание. Все незабудки передергал в парке по дороге в Институт, пока его охранники не отловили.
Ну дела…
Возвращаюсь к себе, укладываюсь в постели и прокручиваю в голове сегодняшний долгий, поистине невероятный день: откровения брата, мой первый поход в салон красоты, первая в жизни вечеринка и первый настоящий
