Если у меня тебя заберут - Виолетта Роман
Клянусь, еще раз заикнется о своем долбанном муженьке, у меня сорвет последние клеммы.
– Сюда иди, – хватаю ее за руку. К себе притягиваю. Она вырывается, будто от прокаженного. А я застываю, заметив на ее руке огромный синяк.
Бл*ть, что же ты творишь, Ляля? Какого черта живешь с тем ублюдком? Вены скручивает жгутом, я отворачиваюсь, чтобы взять себя в руки. Но не могу. Не могу понять, почему она так себя ведет?! Почему делает вид, что мы не знакомы. Почему стоит горой за долбаного Арслана?
– Я ухожу, – она срывается к дороге.
В несколько прыжков догоняю ее.
– Какого черта ты себя так ведешь? Что я тебе сделал? Почему ты смотришь на меня, как на кусок дерьма?
Молчит. Только подбородок дрожит, а в глазах все то же безразличие полное.
– Убери от меня свои руки. Не трогай меня, – цедит сквозь зубы. А меня чернотой накрывает. Не стоит трогать ее? Не достаточно бабок у меня или власти?
– А то что? А? – рычу, встряхивая ее в руках. – Руки ей, бл*ть, мои не нравятся. У муженька твоего нежные? То-то я смотрю, синяки мажешь..
Разрывает на куски. Смотрю на нее и задыхаюсь. И злиться на нее не могу. Родная, любимая, маленькая, глупая девчонка. Что бы ни произошло у нее, да я б решил любое дерьмо. Не верю, что разлюбила. И злюсь, а в душе уже давно простил. Лицо ее худенькое трогаю, в глаза ее чужие смотрю, загибаюсь от боли.
– Ляль, ты че натворила, а? – хрипло, на выдохе.
Она молчит. Просто стоит неподвижно, пока я пальцами по губам ее провожу, по линиям бровей. Вспоминаю ее, мою далекую, мою родную. Сколько лет прошло, столько жизней прожито, а она все та же. Девочка Ляля из моих снов.
Вдруг ее руки отталкивают меня. Холодная вся, дрожит, а в глазах цунами. Только теплоты там ни грамма так и нет.
– Пошел к черту, Чиж, – цедит сквозь зубы. – Я тебе все написала еще тогда! Какого хера ты лезешь в мою семью?
И слова ее эти высокомерные кислотой обжигают.
– Семья? Там, где муж жену п*здит, где муж половину города еб*т? Это семья?
В ее глазах блеснули слезы. Наконец за живое задел.
– Не твое дело, понял? Не лезь, меня все устраивает.
Устраивает ее. Хохотнул. Меня выбешивало ее поведение.
–Скажи, что? Что тебе не хватало, Ляль? Четыре месяца. Четыре гребаных месяца ты не могла подождать?
Она отводит в сторону взгляд. У нее такой вид, будто ей скучно и нет никакого желания говорить со мной. Но она задолжала мне. За все двенадцать лет боли хотя бы правду узнать я получил право.
– Это было давно. Уже не имеет значения, – произносит едва ли не шепотом.
– Не имеет, бл*? Не имеет? Я все эти двенадцать лет искал тебя, сука! Я чего только не передумал! И ненавидел, и оправдывал. А ты, скажи, ты хоть иногда думала обо мне?
На ее лице маска стервы.
– Нет. Никогда, Чиж.
Удар под дых. И в глазах равнодушие полное.
– Что ж ты за сука такая… как ты могла? – смеюсь нервно, надавливая пальцами на глазницы. Пытаюсь взять себя в руки.
– К кому ушла? К бандосу? И чем он лучше меня?
Алена пожимает плечами.
– Да ничем не лучше. Видишь, далеко не ускакала, Чиж. Хорошей жизни хотела, а вышла такая же… он бандос, ты бандос. Судьба у меня, видать, такая…
На ее лице улыбка. Что, бл*ть, смешного? В каком месте ей показалось это таким веселым?
– Я не верю ни единому твоему бл*дскому слову! Не верю, Ляль! Не могла ты так поступить. Была причина…
Хватаю ее за плечи, а она прожигает меня ненавистным взглядом.
– Отстань, Чиж.
Схватил ее за затылок и к губам прижал. Она отбивается, рот закрыла, не пускает меня. А у меня крышу от ее запаха сносит. Стоило вдохнуть и все пизд*ц всей выдержке. Наркотик для меня она. Чертов мефедрон. Сколько бы лет в завязке не был, стоило приблизиться и накрыло с головой.
Она отталкивает меня снова. Вытирает рукавом губы, едва не трясется от злости.
– Кто тебя звал сюда? – рычит. – Если еще раз посмеешь тронуть, я мужу скажу. Понял?
– Говори, – улыбнулся. – Говори, Ляль. И можешь готовиться к тому, что вдовой скоро станешь.
Вдруг открываются ворота. К нам выходит Дикий. Бл*ть. Прикрываю глаза, пытаясь успокоиться.
– Че тут происходит? – спрашивает, переводя удивленный взгляд с одного к другому.
– Вы не могли бы мне вызвать такси? Я уезжаю, – Алена обнимает себя за плечи, смотрит на него с мольбой.
– Да, – тот кивает, тянется к карману за телефоном.
– К черту такси. Я отвезу ее, – я направляюсь к тачке.
– Нет, – он преграждает мне путь. – К черту твою задумку, Чиж, чтобы в твоей голове сейчас ни крутилось.
– Уйди с дороги… – рычу сквозь зубы.
Но он и не думает двигаться.
– Ты все испортишь, слышишь? Остынь, Чиж. Ты не можешь загубить дело…
Глава 21
Двенадцать лет назад
Я сидела в углу комнаты. Прижав к груди колени, обняла их руками. Внутри меня все было разорвано, все исковеркано. По лицу текли слезы, сливаясь с кровью от свежих ссадин. Болело все, я была в адском огне. Но сильнее всего болела душа. Я не знаю, как пережила эту ночь. Все испорчено, все сломано. Моя жизнь больше не имеет значения.
– Эй, слушай, ну не обижайся, – его мерзкие пальцы коснулись моего плеча. Я отпрянула от него, затряслась всем телом. Я боялась его. Боялась, что этот ублюдок решит продлить ночные издевательства. Я боялась даже смотреть на него, поэтому сидела, опустив лицо в пол. Волосы, рассыпанные по плечам, скрывали мои глаза, и так я чувствовала себя хоть в какой-то безопасности.
Он все никак не уходил.
– Слушай, ну покуражились, подумаешь. Так я заплачу тебе. Сколько бы за работу официантки получила? Двести баксов? А я тебе реальные деньги дам, – хохотнул ублюдок.
Потянувшись к барсетке, вытянул оттуда несколько банкнот.
– Вот. Это тебе и за моральный ущерб, и за услуги, – хохотнул ублюдок. – Сосешь ты хорошо.
Он швырнул в меня деньги, словно я грязь. Хотя сейчас я такой и была. К горлу подкатила тошнота, я поняла, что меня сейчас вырвет.
В комнату кто-то вошел.
– Серый, бл*ть, ну ты вчера дал, – хмыкнул его друг. – Ты вообще в курсе, что вы
