Когда ты вернешься. Книга 2 - Novela
Я поморщилась.
– Нет, но…
– Ты хотела, чтобы он… занялся сексом с тобой? – Его голос повысился и стал резким. Он выплевывал эти слова так, будто они были ядовитыми. – Ты сказала ему, что хочешь этого?
Я отрицательно затрясла головой.
– Нет, я не говорила. Олли, я не хотела этого!
– Ты сказала, что не хочешь секса с ним?! – Еще громче потребовал он, поднявшись и нависая надо мной.
Я тоже встала с пола, опершись ладонями о стену. Мне казалось, что он обвиняет меня и мне хотелось защититься.
– Нет, не сказала. Я была не в том состоянии. Просто… Мне было все равно, наверное.
– Я не понимаю! – взорвался Олли, достигнув предела терпения. – Ты можешь объяснить мне, потому что я ни хрена не понимаю!
Он впился в меня взглядом, ожидая, что я смогу ответить на его вопросы, но я не могла.
– Олли, я не помню, – разведя руками, призналась я. – Вот тебе правда – я была в задницу пьяной и почти ничего не помню из того, как он поимел меня в своем кабинете. Ты это хотел услышать?! – Я начала кричать, покраснев от гнева и унижения. Мне не хотелось возвращаться к событиям того вечера, но он вынуждал меня и из-за этого я злилась на него. – И знаешь что – я рада, что плохо помню, как это случилось, потому что только это делает весь этот паршивый момент терпимым! Теперь ты доволен? Да, я оказалась хуже, чем ты думал.
Разволновавшись, я начала дрожать. Как бы сильно я не хотела извлекать наружу все те отвратительные подробности, избежать этого было нельзя.
Олли молчал. Мне хотелось залезть к нему в черепную коробку и узнать, о чем он думает.
– Что насчет ребенка?
Он удивил меня тем, что был более спокоен, чем минуту назад. Потеряв контроль, он смог вернуть его.
– Ты сказала ему?
– Ребенок не интересовал Шона. – Горькая гримаса скривила мое лицо. – Он назвал меня лгуньей, заявил, что это не его ребенок, потому что у нас с ним ничего не было. А если я скажу кому-нибудь, он все опровергнет. Никто мне не поверит.
– И ты послушалась его?
Голос Олли буквально сочился разочарованием.
– А что мне надо было сделать? Устроить шумиху и потребовать, чтобы он признал ребенка, которого я даже не хотела? – ощетинилась я.
Он бросил на меня красноречивый взгляд, сказавший больше, чем любые слова.
– Мы уже все это проходили. – Эмоционально воздела я руки кверху. – Я облажалась! Никто не может презирать меня больше, чем я сама! То, что я отдала Зака, навсегда тяжестью легло на мою душу! – Я прижала ладони к груди, умоляя себя только о том, чтобы вновь не расплакаться. – Ты не сможешь понять этого, не оказавшись в моей ситуации! Но я поняла это, когда стало поздно для того, чтобы что-то исправить. А тогда, когда я узнала, что беременна от человека, который был чужим для меня, то не нашла ничего лучше как отдать его людям, для которых он был желанный.
– Кто усыновил мальчика?
Я покачал головой.
– По правилам усыновления я не могла узнать их имена. Но это была семейная пара из Лос-Анджелеса, которая не могла иметь своих детей, но очень хотела.
– Лос-Анджелеса?
Я кивнула, слабо улыбнувшись.
– Спустя несколько месяцев я поняла, что больше не могу оставаться в колледже. Каждый день я думала, что не уверена в том, поступила ли я правильно, отдав его. Потеряв тебя и ребенка, я постоянно ощущала пустоту внутри себя, и ничто не могло ее заполнить. Казалось, все лишилось смысла. А однажды утром я проснулась и сомнений больше не осталось. Уверенность, что я допустила роковую ошибку, убивала меня. В тот же день я бросила колледж, собрала вещи и уехала в Калифорнию. Меня будто что-то тянуло туда, и этому невозможно было сопротивляться.
– Как ты нашла его?
Я видела интерес Олли и возможно впервые за то время, что он знал о Заке, он не смотрел осуждающе и ни в чем не обвинял меня.
Он просто хотел знать.
– Это случилось многим позже, когда я уже снималась на телевиденье. Я наняла частного детектива, и это заняло так много времени, что я почти потеряла надежду, но однажды Рен позвонил и сказал, что нашел его. Это было накануне твоего приезда в Лос-Анджелес.
Я во всех подробностях рассказала Олли о том, как впервые увидела Зака, и как следила за его жизнью издалека все эти годы, вплоть до недавнего времени, когда Норрисы переехали в Кливленд.
Олли слушал меня, не перебивая. Я видела сочувствие в его глазах, пока говорила.
– Ты никогда не пыталась связаться с приемной семьей Зака? – спросил он, когда я замолчала.
Я слабо покачала головой.
– Нет. То, что я делала – незаконно. Мне очень хотелось дать им знать о себе и попросить… – Тут я замолчала, опустив голову. Никогда прежде вслух я не признавалась в том, что собиралась сказать Олли. – Хотела попросить о встрече с Заком. Им не надо было открывать правду ему, он никогда бы не узнал, что я родила его. Я просто хотела провести с ним немного времени. – Я пожала плечами, несмело взглянув на Олли – боялась, что мои слова вызовут его неодобрение.
Я сама понимала, что мои мысли фантастичны и Норрисы никогда не пойдут на это.
– Возможно, они бы не были против, – предположил Олли.
Я невесело усмехнулась.
– Сомневаюсь. Они ведь рассчитывали на анонимность, когда усыновляли Зака. Я вообще не должна была разыскивать их, не то, чтобы приближаться. И я не хочу, чтобы какое-то мое действие навредило мальчику. Никакие СМИ не должны узнать о нем, иначе его жизнь превратится в хаос. Я должна оградить его от этого.
Олли промолчал, о чем-то глубоко задумавшись. На улице уже было темно. Я подошла к окну, не увидев сквозь него ничего, кроме своего отражения.
После нашего непростого разговора, повышенных эмоций и признаний, мне стало спокойней. Чтобы не последовало после этой ночи, я верила, что с нами все будет хорошо.
– Отец Зака никогда не пытался связаться с тобой?
Я обернулась, встретившись глазами с Олли.
– Нет, никогда. Он ничего не хотел слышать о ребенке, и после того, как прогнал меня, я больше не возвращалась. Думаю, для Шона было облегчением, что я не заставляла его признать ребенка или как-то участвовать в его жизни. Я приняла решение, что отдам его на усыновление и это больше никого не касалось.
– Кто-нибудь еще знал? Родители?
Я знала, что
