Единственная для Лютого (СИ) - Франц Алиса

— Я раньше тебя приеду. Уже почти там…

— Осторожнее будь.

— Я прихватил с собой Артура. Он прикроет, в случае чего. Но и ты поторопись, — попросил Руслан Сурового, будучи уверенным, что Сармат, несомненно, поймёт намёк, и будет держаться начеку.

Руслан нарочно так сказал об Артуре, назвав его преданным и верным. Он хотел усыпить его бдительность и показать, будто ни о чём не догадывается. В планах Лютого было подловить Артура, поймать его с поличным, когда тому будет не отвертеться.

До нужного места оставалось совсем немного, несколько сот метров.

— Что это там, справа?! — спросил Артур. — Неужели пожар?

Руслан тоже заметил клубы дыма, но надеялся, что это не касается их цели. Однако Артур уставился на столб черного дыма, который становился ближе и ближе, словно чувствуя, что это неспроста.

Вдалеке раздался звук пожарных сирен.

Лютый выругался.

Этого ещё не хватало. Какие-то сердобольные граждане решили быть сознательными. Как всегда, сознательность проснулась в самый неподходящий момент!

— Я слышал только о перестрелке! Поторопимся! Лишняя шумиха нам ни к чему! — произнёс Руслан и лихим разворотом припарковал тяжёлый джип у обочины.

Руслан первым выбрался из машины, Артур двинулся следом за ним, но поняв, в каком районе они оказались, притормозил.

— В чём дело? — спросил Лютый. — Зассал?!

— Нет, — качнул головой Артур. — Просто в этом районе знакомые живут…

«Ясен пень, какие знакомые здесь живут!» — зло подумал Руслан, вытащив из-за пояса тяжёлый пистолет.

В этом районе жил Расул…

Перестрелка была затеяна буквально в километре от дома владельца клуба «Барс».

Окинув взглядом пустующий район перед строящимися зданиями, Лютый увидел две тачки, столкнувшиеся так, словно одна впечатала вторую в задний бампер.

Легковая машина, у которой был сильно смят перед, уже горела, как факел.

Дым плотным чёрным столбом поднимался в небо. Огонь крался ко второй машине, и в воздухе сильно пахло бензином…

Твою мать!

Иных мыслей в голову не пришло.

Лютый рванул к машине, чтобы понять, что же произошло. Во второй машине на переднем сиденье в неудобной позе скрючился мужчина. По всей видимости, он был мёртв. Руслан попытался открыть дверь, но её заклинило и попытки распахнуть дверь оказались безуспешными.

Пришлось действовать иначе!

Резким ударом рукояткой пистолета Лютый выбил стекло и просунул руку, чтобы понять, кто был за рулём.

Побледневшее, серое лицо с разбитым носом он узнал сразу же.

Антон Соловьёв, фиктивный муж Марии. Мёртв.

Нашёлся, беглец!

Через мгновение огонь горячей струёй дыхнул прямиком в лицо Лютому. Руслан едва успел закрыться локтем от жарких языков пламени или он остался бы без ресниц и волос.

Что ж, с Соловьевым всё ясно.

Сквозь рой беспокойства и адреналинового урагана, в голову Лютого пришла мысль, от которой он усмехнулся: Машка теперь официально может считаться вдовой!

Ему даже не придётся устраивать развод Марии с аферистом Соловьёвым.

Руслан метнулся ко второй машине. Её повредило гораздо меньше, чем первую. Водителя за рулем не было. Задние стекла были затонированы так плотно, что не получалось разглядеть, был там пассажир или нет.

Позади нарастал шум огня, потрескивая всё сильнее, накатывая валом.

Счёт шёл на секунды. Лютый рывком распахнул заднюю дверь. Первое, что бросилось ему в глаза, это купюры, рассыпанные по салону.

Через миг он заметил Расула. Мужчина зажимал рукой грудь. Он был серьёзно ранен и едва дышал.

— Расул? Это ты всё подстроил?! — рыкнул Лютый.

В ответ губы мужчины разомкнулись, но из них не вырвалось ни одного разборчивого звука, только едва слышный хрип.

Выматерившись, Лютый схватил Расула за плечи и потащил из салона, как куль с мукой. Расул был ещё жив, даже если на волосок от смерти, то его можно было вытащить из когтей смерти и допросить.

— У него пистолет! — послышался голос Артура.

Лютый мгновенно среагировал на предупреждающий крик. Он метнулся взглядом по телу мужчины, который даже на ногах не смог бы устоять без поддержки со стороны Лютого. Пальцы Расула намертво были сцеплены на рукояти пистолета.

Неужели он даже в таком состоянии был настроен сопротивляться до последнего мига?!

Расул попытался что-то сказать, едва заметно взмахнул рукой с пистолетом.

Всё произошло так быстро!

Одновременно с этим взмахом раздался оглушительный взрыв!

Огонь всё же добрался до пробитого бензобака.

Горячей волной Руслана опрокинуло навзничь, на влажный асфальт. Острой болью грудную клетку словно надвое раскололо.

Прогремел выстрел.

Или даже два?!

Неясно…

=21=

Повествование от лица Маши

Неясное предчувствие терзало меня на протяжение полутора суток.

После визита Лютого и Тимофея мое настроение значительно улучшилось, но в те же сутки, поздним вечером, почти ночью, настроение снова скатилось в ноль.

Я никогда не любила больницы, посещала их крайне редко. В последнее время, если не считать беременности, я бывала там только из-за Тимофея, с большим трудом переносила переполненность коридоров, стойкий запах медикаментов и бешеные очереди на прием…

Клиника, в которой я пребывала сейчас, разительно отличалась от тех, в которых мне раньше доводилось бывать. Но все же сохранялось ощущение, что пребывание здесь отмечено неприятностями. Здоровые люди не лежат в палатах, а моё состояние сейчас напоминало качели.

То вверх, то вниз.

Эмоциональный взлет был кратким, а потом накатила апатия и тревога, терзавшие меня вот уже вторые сутки!

Я не могла разобрать причину возникновения беспокойства. Казалось, оно просто выросло на пустом месте, сжало ледяные пальцы у самого сердца и не отпускало ни на миг.

Связи со внешним миром у меня не было. Руслан так и не соизволил оставить мне телефон для звонков. Оставил в этой больнице, приставил к дверям палаты двух огромных охранников пугающего вида, словно я — преступница, которую нельзя было выпускать из виду ни на секунду.

Очередная ночь тянулась мучительно медленно. Много раз я проваливалась в дрёму, лёгкую и изматывающую, потому что через это слабое подобие сна я слышала всё: каждый шорох и посторонний звук, каждый отголосок чужих голосов, и на эти звуки наслаивались собственные мысли, от которых становилось только сложнее держать себя в руках и делать вид, будто ничего не происходит.

Со мной ничего не происходило, но дурное могло приключиться за пределами радиуса моего заключения.

Ситуация в целом оставалась неутешительной. Снова и снова я сталкивалась с обвинениями, воздвигнутыми против, и ничего не могла поделать. Если даже Лютый не мог найти обратных доказательств, значит, меня подставили очень грамотно. Я мешала кому-то, именно к таким выводам я пришла после длительных размышлений.

Но кому я могла помешать?! Я же ничего из себя не представляла, не обладала ни властью, ни связями, ни даже влиянием.

Было обидно это осознавать и непросто жить с таким грузом на сердце. Но это были только мои проблемы, потому что Лютого не волновало состояние моей души. Он отдал лишь чёткий приказ, чтобы за моим здоровьем пристально наблюдали и не давали случиться оплошностям и досадным неприятностям.

Следующее утро застало меня с головной болью и разбитым состоянием. Утренние обследования показали, что тонус матки всё ещё сохраняется. Мне выдали положенное лекарство и посоветовали расслабиться, не накручивать себя…

После этого в палату принесли завтрак, который я осилила меньше, чем на треть.

Я попыталась успокоиться, ведь от моего состояния зависело состояние малышей. Нужно было чем-то заслонить себя от дурных мыслей и настроить себя на более позитивную волну.