Их новенькая - Наталья Семенова
Но когда звенит звонок и в кабинет входит преподаватель, а за ним кое-кто ещё, я понимаю, что поторопилась с ранее сделанными выводами.
– Спасибо, что почтил нас своим присутствием, Макензи, – усмехается мистер Филипс. – Лично я ждал тебя только в следующем семестре.
Никлаус хмыкает и насмешливо смотрит на меня, пока идёт к своему месту.
Вот, значит, чья парта в последнем ряду пустовала на прошлой неделе…
И скажите мне, пожалуйста, за что мне мстит жизнь? Что я сделала не так, за что теперь меня наказывает сама вселенная?
Впрочем, совсем скоро я перестаю тревожится, сосредоточившись на фильме, который нам решает показать преподаватель в знак новой темы. «Грозовой перевал». А читать книгу мы будем уже дома.
По моим ощущениям проходит половина фильма, когда и так не слишком сосредоточенные на экране квадратного телевизора студенты начинают шептаться громче. Мистер Филипс шикает на них, но они не реагируют, а некоторые из них начинают оглядываться на меня.
Я заранее понимаю, что следующий удар по мне уже нанесён.
– Твою мать! – доносится тихое сбоку и сзади от Ника, а затем он с шумом подскакивает на ноги и стремительно идёт на выход из кабинета.
– Я буду обязан доложить об этом твоей матери, Макензи! – кричит ему в спину преподаватель.
Он не отвечает. А класс начинает шуметь громче, до меня долетают обрывки их слов: почти голая, из раздевалки, и прочее в таком духе. Я стискиваю зубы и продолжаю упорно смотреть в экран.
– О вас мне тоже доложить директору? Замолкаем и смотрим кино!
Никого из тех, кто смог бы испортить мне впечатление от любимого занятия? Как бы не так! Я пулей вылетаю из кабинета, как только звенит звонок. Оставшееся время фильма я изводила себя противоречивыми чувствами. То твёрдо решала держать лицо и не реагировать на провокации, то нестерпимо хотела вцепиться в белокурые волосёнки тощей Барб, как только найду её в коридорах здания колледжа…
От последнего меня останавливало то, что я не знала точно ли её рук это дело. Вдруг это Лу? Или ещё какая ярая поклонница Оливера? Или вообще – Никлауса. Да и насилие не мой конёк.
Но злилась я, конечно, знатно.
Особенно, когда все вокруг вновь на меня пялились!
С Бэлл я встречаюсь на привычном месте – у кабинета химии, который находится в начале пересечений трёх разных коридоров, и уже хочу кинуться ей на грудь и разреветься, как воздух сотрясает звук взрыва… Не то, чтобы прям ВЗРЫВА – маленький взрывник в кабинете химии. Дверь, ведущая в него, с грохотом распахивается, и в коридор начинает валить густой дым, а затем и сами студенты. Среди которых я, представьте моё удивление, вижу Барб и Роби!
Я чувствую некоторое злорадство, глядя на одежду лицо и волосы Барбары, испачканные в саже, но лишь до того момента, пока не замечаю, что Вуд прижимает ладонь к своей щеке. Похоже, парень поранился…
Я стыдливо отвожу взгляд и цепляю им с другой стороны коридора что-то знакомо-чёрное. Никлаус опирается на стену спиной, засунув руки в карманы джинсов, и с усмешкой на губах смотрит на пострадавших от химического взрыва ребят. Не знаю, чувствует ли он мой взгляд, но в следующий момент его тёмные глаза безошибочно находят меня в собравшейся, взволнованной толпе, и он мне подмигивает. А затем просто уходит.
Мне становится дурно.
Но на этом ничего не заканчивается.
Ко мне на всех парах подлетает Барб и двумя руками пихает меня в плечи. Я пошатываюсь слегка, но остаюсь стоять на своих двоих, пока блондинка истерит на весь коридор:
– Ты, грёбанная сучка, хоть представляешь сколько стоит эта брендовая блуза?! А если бы я пострадала, как Вуд?! Трахаешься с одним из них – трахайся, но подговорить его, чтобы он устроил взрыв! Совсем сдурела? Что только в тебе нашёл Оливер? Ты же обычная шавка! Давалка!
Ей я тоже залепляю пощёчину.
Это забавно – думать, что насилие не мой конёк и второй раз за день бить человека.
Впрочем, привести эту стерву в чувство было необходимо.
– Забей раз и навсегда на своём хирургически поправленном носике, Барбара, – цежу я у её испачкано лица, – что я не отвечаю ни за действия Никлауса, ни за действия Оливера, ни за действия вообще кого бы то ни было. Я отвечаю только за себя. И мне плевать, что думают обо мне подобные тебе. Знаешь, почему? Потому что вы мелочные и завистливые людишки, которые самоутверждаются за чужой счёт. Мне остаётся лишь пожалеть вас и простить… Но, Барб, ещё одна выходка, похожая на ту, что ты уже провернула, и обещаю: мстить тебе я буду уже сама.
На этом я хватаю Бэлл за руку и тяну её вдоль коридора, в кабинет английского языка.
Уверена, вскоре я пожалею о том, о чём наговорила этой стерве, но сейчас я чувствую полнейшее удовлетворение. Чем и наслаждаюсь.
Глава 16. О сбывшихся мечтах и прошлом…
– Мать настаивает, чтобы я вернулся к ней.
Мы вчетвером сидим в столовой и заканчиваем ужин. А после сообщения сына Роберт вовсе отодвигает от себя тарелку, ставит локти на стол и глухо спрашивает:
– Почему?
Я во все глаза смотрю на Никлауса, не понимая, что чувствую. Радость? Кажется, я должна радоваться, верно? А тревожное ощущение в груди – это обида за Роберта. Да.
– Соскучилась? – жмёт парень плечами.
– И ты…
– Переночую у неё пару дней для вида и вернусь к тебе. Атмосфера мне здесь больше нравится.
Он улыбается моей сестре, а затем смотрит прямо на меня. Я отвожу глаза.
– Отлично, – выдыхает Роб, а затем о чём-то вспоминает: – Да! Ани, детка, сегодня у меня не получится с тобой съездить, извини. Перенесём за завтра?
– Хорошо, – выдыхаю я, не
