Дважды в одну реку - Екатерина Каверина
Пальцы вдруг стали непослушными и как будто чужими. Зачем, зачем он это придумал? Еще вчера все было так хорошо.
Конечно, кольцо. Большой бриллиант в тонких лапках – ничего лишнего. Кольцо, которое ей сейчас совсем, совсем не нужно. Кольцо, которое она была бы счастлива получить года через два. Ну почему он всегда так спешит?
Максим смотрел на девушку напряженным испуганным взглядом. Откажется? Скажет, что придумал глупость? Радостно улыбнется и поцелует его?
– Это тебе, – невпопад сказал парень.
Даша едва заставила себя проглотить ядовитую реплику: «А я думала, кому-то другому».
– Спасибо. Оно потрясающее, – искренне ответила девушка. Кольцо и правда было чудесным, элегантным, сдержанным и очень дорогим.
– Как ты, – просто ответил Макс. – Надень.
– Надень мне сам, – Даша протянула левую руку и почувствовала, как прохладный металл медленно скользнул на ее палец.
Он ничего не предлагал, ничего не говорил, просто смотрел таким странным и теплым взглядом, как Даша медленно мажет булочку маслом, как поправляет упавшие на глаза волосы, как бриллиант пускает солнечные зайчики. Что он мог ей сказать? Выходи за меня замуж. Немного глупо, для начала стоило закончить с предыдущей женой. Просить ее о чем-то. О чем? Максим, как обычно, спрятал голову в песок, на Дашином пальце его кольцо и она рядом с ним, а до ее отъезда еще довольно далеко, да и, главное, она не отказалась от подарка, значит, сознательно дала ему какой никакой аванс.
***
Город заливало холодным, почти зимним дождем. Елисейские поля казались хмурыми и безлюдными, и даже манекены в дорогих витринах сияли не так радостно, как обычно. Эйфелева башня была окутана туманной дымкой; туман – прерогатива Лондона, но сегодня он царил над Парижем. Туман был и в Дашиной голове, туман, застилавший все разумные мысли, заставивший безвольно принять от Максима кольцо и даже любоваться его сиянием на пальце. Конечно, ей следовало отказаться, захлопнуть коробочку и вернуть ее Максу, но он смотрел такими жалкими глазами, просто смотрел и ничего не говорил, не предлагал ничего, и Даша приняла подарок. В конце концов, кольцо – это не штамп в паспорте, не обязательство длиной в целую жизнь, всего лишь драгоценность, приятная вещь.
Они стояли на смотровой площадке Триумфальной арки, город лежал вокруг мокрый и прекрасный, наверное, самый романтичный город на свете. В крови бродило Божоле и пенилось пузырьками счастье.
– О, Боже, Максим, скажи мне еще раз, когда ты получишь развод, – прошептала Даша, чуть отстраняясь от своего спутника, – скажи здесь, sous le ciel de Paris, как у Пиаф.
Конечно, Даша знала, когда Макс, наконец, станет официально свободен, когда закончится этот фарс с деревенской девицей, но ей хотелось слышать это снова и снова.
– Семнадцатого ноября, через два дня после приезда, – ответил ей парень и продолжил свой почти яростный поцелуй, – Черт, я уже промок до нитки, пойдем куда-нибудь под крышу.
– Обещай, что больше никогда не сделаешь такую глупость, как этот брак, – продолжала Даша, прижимаясь к Максиму еще теснее, ее холодные пальчики пробрались под его свитер, и по телу парня пробежала легкая дрожь.
– Обещаю, тем более, это совсем не трудно. Я чуть с ума не сошел от этой своей жены, она все делала не так. Потому, что она – это не ты.
Даша слышала то, что хотела слышать, она словно парила над землей, радостная и невесомая, с того самого момента, как позволила себе принять кольцо, как, выпив пару бокалов шампанского, а затем Божоле, уверила себя, что Макс легко подождет ее два года. Она закончит Уортон и вернется в Ростов, ну и черт с ней, с этой идеей поработать в США или в Европе, найдет себе отличное применение и дома. Первоначальные планы, конечно, были хороши, но ведь на то она и разумный человек, чтобы уметь эти планы корректировать.
Еще через пару часов они сидели счастливые и сытые в небольшом ресторанчике в Латинском квартале, над залом царил полумрак и за соседними столиками шумели компании студентов.
– Дашка, я думаю, ты первый человек, который явился сюда с пакетами Gucci, – улыбнулся Максим.
– Вполне возможно, – проговорила довольная Даша, – Но ты же знаешь, я считаю, от жизни нужно брать абсолютно всё, а в Париже всё – это и Gucci, и такие вот колоритные места.
– А я вхожу в твое «всё»? – спросил ее Максим, беря за руку, на которой вспыхивало разноцветными огоньками кольцо Tiffany.
– Входишь, конечно, – ответила Даша, любуясь кольцом. – Представляешь, лет через 7, когда нам будет уже за тридцать, мы будем с тобой вспоминать этот день в Париже, когда ты сделал мне предложение. – Эти слова сорвались, словно сами собой, Даша отлично помнила, что никакого предложения ей Макс не делал, он сделал лишь подарок, но ведь такой подарок был символичен сам по себе.
– Представляю. Надеюсь, к этому времени уже быть чьим-нибудь папой.
– Думаю, быть чьим-нибудь папой тебе пойдет, – ласково прошептала Даша.
***
Вот так бывает, ты плывешь по волнам чудесного яркого сна, а потом вдруг – словно резкий хлопок, и уже реальность рядом с тобой потирает свои ладошки. Так было и с Дашей, радость и наслаждение близостью с Максимом, вполне осознанное желание скорректировать свои планы, чтобы вернуться к нему, не ранить его, а потом – фото от Грега в электронной почте. Ее первый мужчина, ее лучший друг, сияющий на приеме по случаю окончания Уортона, с заветным дипломом в руках, а ниже приписка о том, что через неделю он выходит на работу в банк J.P. Morgan. То, к чему стремилась Даша, то, от чего она была готова если не отказаться, то пойти на компромисс, и ради чего? – ради жизни с Максимом. И как-то сразу все стало немного раздражать, и Макс, и его влюбленные взгляды, и вечная нерешительность, снова захотелось бежать на работу и не спешить домой. Что мог ей предложить Звенигородцев, что мог предложить ей город, в котором Даша выросла? – на данном этапе не так уж и много. Семья, работа, красивая квартира, деньги, не свои – родителей, гламур местечкового масштаба. Слишком мало!
Максим отчего-то был уверен, что теперь после их возвращения из Парижа, его развода и согласия Даши носить подаренное кольцо все будет иначе. Увы, он, как обычно, ошибался.
Даша постепенно приводила в порядок свои дела, завершала проекты на работе, готовила вещи к отъезду, вот только никак не могла сделать самое главное – сказать, наконец, Максиму, что ничего не изменилось, еще несколько недель, и она улетит на долгие два года. Иногда Даша ловила себя на мысли: а зачем о чем-то говорить, ведь она не скрывала своих планов насчет MBA, а поводов передумать ей никто не давал.
