Неудачница: перезагрузка (СИ) - Медведева Анастасия "Стейша"

И в ту секунду, когда он лишился её, он понял: Мила стала для него светлячком в этом тёмном лесу… умудрившись каким-то образом потянуть на свой свет и остальных…

Почему он вообще выбрал именно её? Девушку без малейшего опыта в работе, с дипломом социального работника и с целым набором тех качеств, что совершенно бесполезны в бизнесе. Этот выбор был спонтанен. Она имела приятный голос, она зарядила ему каблуком в голову и умудрилась нарушить все правила компании в тот момент, когда поняла, что её договор будет расторгнут в ближайшие двенадцать часов…

Кем она стала для него? Разрушительницей его привычной жизни? Маячком в открытом море?..

И чего он хочет от неё? Чтобы она продолжала делать то, что делала, а именно — изменять его, или чтобы перестала "указывать ему путь"?

Да и что она может знать о том, как нужно жить?.. Она сама запуталась не меньше! И её возвращение говорит об этом лучше всего! Да, он не отдавал ей документы и перекрыл возможность восстановить их, как утерянные, но если бы она была твёрдо уверена в своем желании не переступать порог компании, то она бы нашла выход!

Глеб выпрямился и посмотрел на стоявшие на столе тарелки.

То, что она сказала ему перед уходом…

"Мне противно оставаться с тобой в одном помещении"…

Мужчина сжал челюсть и прикрыл глаза.

То, как она отреагировала на его слова о том, что он не жалеет о своих поступках… То, с какой жалостью смотрела на него…

решительно собрал всю посуду, а затем отнёс её в мойку.

Никто не имеет права жалеть его. Потому что он не чувствует себя несчастным! Потому что у него есть всё: ему нет и тридцати лет, а он уже генеральный директор международного холдинга! И он не позволит какой-то не оформившейся в личных предпочтениях девице указывать ему, как нужно жить!

И, да, он уже знает, как встретит её в понедельник.

Он проучит её и напомнит, где её место. А уже потом будет спокойно сидеть в своём кресле и ждать, когда она сама начнёт просить его внимания! А она начнет! Не сможет не начать! Потому что все женщины одинаковы: все они ходят с высоко задранным подбородком, пока уверены, что в жизни мужчин они — единственные. Но стоит поколебать эту уверенность, и наружу тут же выберется сотня комплексов, которая в итоге сломит их гордость и заставит их первыми сделать шаг навстречу.

Вот этого шага Глеб и будет ждать.

А пока… пока пойдёт и начнёт готовить все, что необходимо для "урока жизни".

Всё воскресенье Бондарёв провёл дома, в работе. В обед к нему приходила косметолог: девушка помогла избавиться от следов на лице, поколдовав над ним около часа, и ушла, пополнив свой счёт на приличную сумму. Глеб не впервые пользовался услугами подобного рода профессионалов, но впервые сталкивался с тем, что его лицо было испорчено… не им самим. Недосыпание и всё, что связано со стрессом на работе, а также перелётами и сменами часовых поясов — плохо сказывалось на внешнем виде, а поскольку Бондарёв был лицом общественным и часто попадал в светские хроники, он был вынужден пользоваться услугами специалистов.

Однако, синяк, оставленный Бесовым, не давал ему покоя. Новый раунд кулачных боёв был последним в списке достойных ответов: Глеб не был обделён силой и всегда следил за своим телом, но не выносил насилия и всегда старался решить проблему мирным путем. Вот только в этот раз у него буквально чесались руки… От сражения с гендиректором Алексея Бесова спас самый человеческий из всех пороков — гордыня: Бондарёв вовремя вспомнил, что решил игнорировать Милу, а потому никак не мог затевать из-за неё драку. Тем более, где-то на глубоком уровне, он понимал, что Бесов ударил не столько «за Милу», сколько за «свою испорченную жизнь». С последним утверждением нынешний гендиректор международного холдинга никак не мог поспорить — в своё время он действительно приложил все усилия, чтобы разрушить семью Хейфец. И ему это почти удалось. Конечно, до полной капитуляции было ещё, как до луны, но… Бондарёв был доволен результатом.

Вот только, когда он лёг спать, отдав все указания служащим компании о небольшой перестановке в приёмной и закончив со всеми делами касательно своей работы, он никак не мог успокоить свою голову: что-то упорно не давало ему спать, какая-то мысль… не оформленная в слова или образы — просто тревожный огонёк, что что-то он делает не так. Заснул Бондарёв под самое утро тревожным сном и снилось ему, что его ноги — длинные, словно он на ходулях, и этими длинными ногами он делает гигантские шаги назад, назад, назад… Во сне Глеб не понимал, что ждет его позади, но чувствовал, что там нечто хуже, чем бездна. Там была пустота. Вот только, как ни старался, мужчина никак не мог разобрать — что же ждёт его впереди? И почему он может смотреть только себе под ноги? На потрескавшуюся, словно выжженную какой-то катастрофой, почву…

Проснулся Глеб вместе с будильником и ещё несколько минут пытался прийти в себя. На работу решил поехать с водителем — его состояние говорило само за себя. Когда он пересёк коридор и вошёл в приёмную, его глаз нервно дёрнулся: всё здесь стало так непривычно, что тут же захотелось отменить изменения и вернуться к комфортному «как всегда», но… решение уже принято, а Глеб не привык отменять то, что уже запланировал сделать.

— Глеб Самойлович… доброе утро.

Бондарёв обернулся и посмотрел на девушку.

Совсем молодая — двадцать один год, средний рост, средняя длина волос, цвет — русый, чуть оттопыренные в стороны аккуратные ушки, милое неброское лицо, серые или скорее серо-голубые глаза, приятный овал лица, небольшой носик и губы… Что-то в них привлекло внимание Глеба, потому он не сразу ответил на приветствие, чем дико смутил свою будущую личную помощницу.

— Соня, — спокойно улыбнувшись этой крохе и слегка потянув её имя, поздоровался Бондарёв, — Доброе утро.

— Пожалуйста, скажите, зачем меня отправили сюда? — чуть нервно заправив прядь волос за ухо, спросила девушка, — и почему здесь мой стол?

Сказав это, Соня поджала губы, сомневаясь в своем праве задавать подобные вопросы самому генеральному — лично.

— Ну, во-первых, ты скоро станешь моей личной помощницей и должна будешь смотреть мне в глаза во время разговора, — прекрасно зная, как действует на таких недотрог его внешность, сказал Бондарёв, — Соня?.. — вновь протянул он, добиваясь желаемого результата.

— Да, Глеб Самойлович, — едва прошептала девушка, ужасно мило краснея от взгляда «глаза в глаза».

— А во-вторых, касательно твоего вопроса: твой стол стоит в приёмной моего кабинета лишь по одной причине. Ему здесь место, — закончил Глеб, продолжая внимательно наблюдать за этой мышкой.

— Но его место — в отделе кадров, откуда его и забрали этим утром, ничего мне толком не объяснив. Он теперь будет жить здесь?

Поле этих слов милой и тихой Сони в приёмной гендиректора международного холдинга наступила тишина.

Соня, кажется, и сама не поняла, как это вырвалось из её рта, а Глеб… Глеб просто стоял с чуть подрагивающими губами, делая над собой усилие, чтобы не засмеяться в голос. Это что же за кадр работал в его компании — а он об этом даже не знал?..

— Да, Соня. Теперь он будет жить здесь, — с каменным лицом сообщил он своей будущей помощнице, тем самым вызывая какие-то странные нервные спазмы на лице девушки.

Кажется, она тоже еле сдерживалась: вот только не известно отчего — от слёз или от смеха.

— А я… — ещё тише протянула Соня, когда пауза уже грозилась по праву назваться «чеховской».

— А ты будешь работать за ним. Я думаю, было бы неправильно вас разлучать, — всё с тем же тотальным серьёзом ответил Глеб, глядя ей в глаза.

— Глеб Самойлович, вы меня сейчас троллите?.. — чуть вжав голову в плечи, осторожно спросила Соня, как-то не то растерянно, не то удивленно глядя на своего будущего прямого начальника.

— Ни в коем случае, — приподняв уголок губ в улыбке, ответил Глеб, затем указал ей на её новое рабочее место, — Времени до конца года осталось мало, нам нужно много всего успеть, и я не могу позволить своей личной помощнице тратить время на постоянные перебежки с одного этажа на другой. Так что до конца года ты будешь работать в этой приёмной вместе с Милой. Заодно начнёшь потихоньку вливаться в процесс…