Вера Колочкова - Сладкий хлеб мачехи
А лучше всего — уничтожить ее как таковую. Напрочь и навсегда. Только как? Ладно, она утром решит — как… А сейчас спать надо. Уйди, луна, скройся за облаками. Спать, спать… Утро вечера мудренее…
Тети-Дунин голос врезался в спящий мозг резко, как со старой граммофонной пластинки:
— Эй, чего разоспались-то? Давайте поднимайтесь! То полночи на кухне сидят, то их краном не поднимешь!
Бася испуганно подняла голову, заморгала спросонья глазами. Свесив вниз жилистые худые ноги, тетка сидела в ночной рубахе на диване, хмурилась недовольно.
— М-м-м… — со стоном промычала Варя, переворачиваясь на спину и одновременно пытаясь натянуть одеяло на голову.
— Не мыкай давай, коровушка. Ишь, размыкалась. Меньше бы по ночам блыкала, а раньше бы спать ложилась. Давай, обскажи мачехе, в котором часу вчера пришла?
— Не надо, теть Дунь… — хрипло спросонья проговорила Бася. — Спасибо, что разбудили… Мы уже встаем, спасибо…
— Бась… Я полежу еще немного, ладно? — жалостно проблеяла из-под одеяла Варя. — Не могу, у меня бока болят… Бась, когда мы себе, наконец, какой-нибудь захудаленький диванчик купим?
— Ишь ты, диванчик ей подавай! — тут же сварливо и не без удовольствия подхватила ее стенания тетя Дуня. — Скажи спасибо, что не на улице спать приходится!
— Нет, это никогда не кончится, наверное… Бась, я не могу, не могу так больше…
Резко откинув одеяло, Варя села, убито потрясла головой. Рыжие буйные кудри метнулись блестящей волной из стороны в сторону и замерли, полностью закрыв ее лицо.
— А вот не дождешься, милая! Я пока помирать не собираюсь! Поживу еще! — злорадно проговорила тетка, вставая на ноги и грозя в ее сторону жилистым пальцем.
— Да живите вы сколько хотите, господи! Только не лезьте ко мне! — слезно-сердито огрызнулась Варя и захныкала жалобно, убирая волосы с лица: — Бась, ну скажи ей…
— Давай, давай, Варюш… — легонько подтолкнула ее за плечо Бася, быстро подскакивая на ноги. — Давай беги умывайся и сразу на кухню, завтракать. Я тебе на скорую руку чего-нибудь сделаю. И кофе сварю. Давай, давай, Варюш…
— И чего ты с ней носишься, как дурень с писаной торбой? — подходя к окну и почесываясь, недовольно проворчала тетка, когда Варя, тяжело прошлепав босыми ногами, вышла из комнаты. — Чай не дитё она, чтобы завтраки с кофеями под нос подавать! Благодарности все равно не дождешься. Повесила себе хомут на шею и рада.
— Теть Дунь… У вас что, настроение с утра плохое? Зачем вы так? Она ж вроде как моя дочка, теть Дунь…
— Вот именно — вроде как! Дура ты, Баська, дура! Понятно, когда малое дитё без мамки остается — святое дело вырастить да в люди вывести. А эта кобылица выросла и на шею тебе села! И ножки свесила! Всю себя ей отдаешь! А она потом и проклянет тебя же, вот увидишь… Вот попомни мои слова…
Быстро собрав постель и кое-как запихнув ее в шкаф, Бася молча вышла из комнаты, принялась торопливо хозяйничать на кухне, пытаясь прикрыть за этой торопливостью свое раздражение. Но, видимо, плохо оно прикрывалось. Чайник на плиту грохнулся со стуком, извлеченное из холодильника яйцо само собой выскользнуло из рук, растеклось по линолеуму бело-желтой лужицей. Когда резала хлеб, рука дрогнула, чуть не проехалась острием ножа по фаланге пальца. И кофе из турки почти убежал — едва успела поймать. А самое обидное — зря и старалась. Умытая и одетая Варя заглянула на кухню, проговорила быстро:
— Бась, я не буду завтракать, не надо ничего!
— Почему, Варь?
— Не хочу. Я в институте в буфет забегу.
— Значит, мачеха для тебя расстаралась, а ты — не буду? — тут же послышался за Вариной спиной скрипучий голосок тети Дуни.
Отодвинув Варю рукой, она вошла на кухню, по-хозяйски уселась за стол, поджав губы.
— А почему вы решили, что она для меня расстаралась?
— А то для кого ж? Не для меня же. Я чай не барыня, меня отродясь никто завтраками не кормил. Всю жизнь сама себя кормила.
Закатив глаза и тоненько то ли простонав, то ли подвыв, Варя развернулась, успев махнуть Басе рукой, и скрылась в прихожей. Прежде чем закрыть за собой дверь, крикнула звонко:
— Бась! Я сегодня поздно вернусь, ты меня не жди!
Запахнув поглубже халат, Бася опустилась на стул, глянула в лицо тетке страдальчески:
— Теть Дунь, я же вас просила… Ну зачем, зачем вы так с ней?
— А как — так? Что я такого сказала? Она же тоже соображать должна! У тебя сейчас время такое — пора о своей старости подумать, деньжат прикопить, а ты… Сколь заработала — все на падчерицу спускаешь! Учеба-то, чай, нынче не дешева?
— Да мы сами разберемся, теть Дунь. И я вас очень прошу, ну просто очень прошу…
— Ой, да ладно…
Тяжело опершись руками о стол, тетка поднялась на ноги, побрела прочь из кухни. В дверях обернулась, проговорила сухо, с обидой:
— Ну, сами так сами… Потом вспомнишь меня, да поздно будет! Старость, ее ж никто у тебя не отменит, она хошь не хошь, а наступит… Мне-то что, я свое отжила…
Посидев минуту, Бася встала, налила себе кофе, подошла с чашкой к окну, задумалась. Вот вам и утро, которое по всем канонам должно быть вечера мудренее. Столько за это утро мудрости выскочило, хоть плачь. Можно и поплакать, конечно, только не сейчас, не сию минуту. В эту минуту надо решение принять… Как ни трудно, а надо! И не только принять, но и привести его в действие…
Одним глотком допив остывший кофе, она решительно прошла в прихожую, достала из сумки телефон. Потом вернулась на кухню, плотно прикрыла за собой дверь и долго сидела за столом, нервно потирая ладонью лоб и уставившись на телефонные кнопки. Нет, вовсе она не забыла тот номер из прежней жизни, нечего себя обманывать… Надо только протянуть руку и набрать его. Сейчас, только пальцы почему-то не слушаются. Заледенели вмиг. Ничего, можно этот номер и ледяными пальцами набрать. О боже, уже и гудки пошли… А если трубку возьмет не Вадим?
— Да! Вас слушают!
Недовольный женский голос врезался в нее, как нож в масло. И тут же собственный голос, неузнаваемый, проблеял вежливо:
— Здравствуйте… Извините, пожалуйста… Не могли бы вы пригласить Вадима Сергеевича к телефону?
— Нет, не могу. Нету его.
— А… Когда я могу ему позвонить?
— Так откуда ж я знаю? Я домработница, мое дело маленькое. Пришла, убралась, ужин приготовила да ушла…
— Ах, домработница… Что ж, понятно… А может, вы мне его номер мобильного телефона подскажете?
— А вы ему кто?
— Я? Я страховой агент…
— А… Ну, тогда я вам его рабочий телефон продиктую. А мобильный не велено всякому давать. Так что извините.
