Хилари Норман - Клянусь, что исполню...
Он заглянул в глаза, которые в последнее время столь часто окатывали его презрением, леденили бриллиантовым блеском, и вдруг увидел в них детскую, жалобную незащищенность, прежде скрытую в самой глубине души. Вздохнув, Джим понял, что все-таки вернется к ней. Он все еще видел в ней прежнюю Кэри, которую некогда любил.
И поэтому он ее пожалел.
10
В марте 1988 года Оливия, посетив Бостон, заглянула к Джиму и была потрясена, увидев, как он изменился. Он выглядел усталым. В нем исчезла прежняя радость жизни, а вместе с ней – та естественная, беспечная удовлетворенность, которая всегда была основополагающей чертой его характера.
Увидеть причину перемен было нетрудно. В последнее время Кэри начала насмехаться над Джимом даже на людях, хотя в присутствии посторонних ее обвинительный взгляд обычно принимал более снисходительное, покровительственное выражение. Но в присутствии Оливии – женщины, которую Кэри никогда не любила, ради которой – и эта мысль сводила ее с ума – Джим в трудную минуту может очертя голову сорваться с места, бросив все, – в ее присутствии Кэри даже не давала себе труда притворяться. В конце концов, полагала она, чем отвратительнее она будет обращаться с Джимом на глазах у его старой приятельницы, тем неуютнее та будет себя чувствовать и тем скорее покинет их дом. Сейчас Кэри больше всего на свете хотела поскорее выпроводить Оливию Сегал.
– Почему ты с этим миришься? – спросила Оливия за завтраком в японском баре «Агата» на Беркли-стрит. – Дело ведь не в том, что ты ничего не замечаешь, – ты сам говорил, что ненавидишь ее издевки. Так почему же ты ее не бросишь?
Джим отхлебнул саке и грустно усмехнулся:
– Как это у тебя все так просто получается?
– На мой взгляд, это в самом деле очень просто. – Она помолчала. – Надеюсь, дело не в твоем глубоко засевшем католическом чувстве долга?
– Нет. – Джим снова улыбнулся. – Во всяком случае, не совсем.
– Джими, Кэри тебя не любит, – напрямик заявила Оливия. – Она тебя просто использует – твой талант, покладистый характер, твое богатство. Посмотри правде в глаза, ты весьма представительный и полезный муж.
– Кэри не менее талантлива, чем я, а может быть, даже больше, – тихо возразил Джим. – И деньги мои ей не нужны.
– Потому что у нее своих достаточно? – язвительно спросила Оливия. – Ежу понятно, что два состояния лучше, чем одно. – Она уже шесть дней наблюдала за тем, как Кэри пытается втоптать Джима в грязь. Она начала разговор дипломатично, даже с некоторой долей деликатности, но теперь все больше впадала в отчаяние, видя, что никак не может достучаться до него. – Джим, она тебя убивает. Разрушает твою жизнь – неужели ты сам не видишь? Ты же не идиот, по крайней мере, никогда раньше не был.
– Да, пожалуй, – подтвердил Джим.
– Так почему ты ее не бросишь? – Оливия посмотрела ему в глаза, и ей захотелось заплакать, захотелось свернуть Кэри шею. – Тебе известно, что ты в тысячу раз лучше ее? – чуть мягче спросила она. – Известно, что ты заслуживаешь куда лучшей доли?
– Может быть, – согласился Джим.
На тарелках перед ними лежало суши, в чашках плескалось горячее саке. Еда выглядела очень аппетитно, но ни один из них не мог к ней прикоснуться.
– Я еще не готов к тому, чтобы оставить Кэри, – произнес Джим минуту спустя. – Знаю, тебе это покажется странным, знаю, что ты на моем месте просто ушла бы, и все…
– Если бы мой муж говорил мне одни гадости, можешь быть уверен, я бы ушла не медля.
– Так бывает не всегда.
– Ты хочешь сказать, что временами она ведет себя почти по-человечески? – Оливия уже не могла сдержать сарказма. – Я потрясена. Давай вручим ей премию за проявленный гуманизм.
– Оливия, заткнись.
Он произнес это так резко, что Оливия зажмурилась.
– Хочешь – верь, хочешь – не верь, но Кэри не всегда ведет себя так, как всю прошлую неделю.
– Разумеется, верю.
– Тогда прошу тебя, – Джим улыбнулся, – пожалуйста, постарайся не перебивать меня каждый раз, когда я пытаюсь рассказать, как все это представляется мне. – Он помолчал. – Давай обсудим мою точку зрения, а не твою.
Оливия кивнула:
– Хорошо. Конечно.
– Как я уже сказал, тебе это покажется странным, но я все еще питаю предрассудки относительно брачных обетов – и не только потому, что я родился католиком. Такие же чувства испытывали мои родители.
– Твои родители были хорошими католиками, и у них был удачный брак.
– Оливия, еще раз прошу, заткнись, – произнес Джим.
– Прости.
– Во многом ты, конечно, права. Мои родители были очень религиозны, много лет прожили в счастливом браке, но отец рассказывал, что одно время их отношения сильно разладились. Они могли бы разъехаться и жить порознь, не разводясь, но, по словам отца, это никому из них не пришло в голову. Они сумели все преодолеть.
Оливия немного выждала.
– Наверное, они любили друг друга.
– И, наверное, мы с Кэри больше друг друга не любим, – тихо проговорил Джим. – Не отрицаю. Как ты верно подметила, я не идиот. Но она мне до сих пор дорога, и как ни трудно тебе в это поверить, но иногда я думаю, что все еще нужен ей.
Оливия долго вглядывалась в него.
– Откровенно говоря, – очень осторожно произнесла она, – мне не так уж трудно поверить, что ты нужен Кэри. – Она помолчала еще немного. – Но я надеюсь – прости, Джим, если я тебя обижу, ты сам знаешь, что мне меньше всего на свете хочется тебя обидеть…
– Знаю.
– Но я надеюсь, что наступит день, когда ты поймешь – и это не будет слишком больно, и тебя не будет мучить совесть, – поймешь, что она тебе не нужна.
К осени все переменилось. До сих пор, несмотря на все разногласия, супруги хранили верность друг другу: Джим – просто потому, что не хотел сбиваться с пути, а Кэри – потому, что неверность, будь она обнаружена, сильно подпортила бы ее репутацию. Впрочем, Джим, несмотря на все ее наскоки, оставался своего рода надежной гаванью, где она могла спокойно наслаждаться сексом в наш бурный век СПИДа, герпеса и прочих ужасов.
Но однажды Кэри нашла ему замену. Нашла человека, который устраивал ее куда больше, чем Джим Ариас. Богаче, старше, опытнее, сильнее – словом, он был более привлекателен для нее во всех отношениях. Несомненно, более жесток – то есть больше похож на нее. При этом величайшая ирония судьбы заключалась в том, что Джим сам познакомил их, сам привел этого человека к себе в дом. Джим забыл, как умела Кэри соблазнять и добиваться своего. Вот так и вышло, что заменой Джиму был избран Питер Ариас, его старший брат, который недавно разошелся со своей женой Дейзи, а теперь, немного стыдясь этого, влюбился в Кэри столь же безумно, как Джим в жаркие дни 1984 года.
